Ужин у колдуньи

Как правило, рассмотрение 28 главы на этом 19 стихе и заканчивается. И комментаторы сразу переходят к 29 главе. А между тем, 28 глава содержит ещё несколько стихов: “Тогда Саул вдруг пал всем телом своим на землю, ибо сильно испугался слов Самуила; притом и силы не стало в нем, ибо он не ел хлеба весь тот день и всю ночь. И подошла женщина та к Саулу, и увидела, что он очень испугался, и сказала: вот, раба твоя послушалась голоса твоего и подвергала жизнь свою опасности и исполнила приказание, которое ты дал мне; теперь прошу, послушайся и ты голоса рабы твоей: я предложу тебе кусок хлеба, поешь, и будет в тебе крепость, когда пойдешь в путь. Но он отказался и сказал: не буду есть. И стали уговаривать его слуги его, а также и женщина; и он послушался голоса их, и встал с земли и сел на ложе. У женщины же был в доме откормленный теленок, и она поспешила заколоть его и, взяв муки, замесила и испекла опресноки, и предложила Саулу и слугам его, и они поели, и встали, и ушли в ту же ночь” (1 Цар. 28:20—25). Однако после описания падения царя, явившегося к волшебнице, и зловещего появления духа, слова которого повергли Саула в ужас, предсказав его страшную участь, на эти стихи, говорящие об ужине царя у колдуньи, уже не обращали внимания, за их, якобы, малозначительностью. Подумаешь, описание какой-то трапезы! Все люди едят, когда голодны. Но вот именно эта, на первый взгляд, малозначительность и вызывает уже интерес. Ибо действительно, для чего этот отрывок помещен в 1 книгу Царств? В книгу, автор которой, как мы видели, никогда не пишет о мелочах, а если и упоминает их, то только тогда, когда они играют важную роль. Во-вторых, описание этой мелочи, как ужин у колдуньи, занимает треть (!) от всего объёма повествования о событиях в Аэндорской пещере. Ведь ужин Саула можно было не описывать вообще, или ограничиться одним стихом. А здесь его описание занимает треть объёма, фигурируя наравне с визитом Саула к волшебнице и приходом злого духа. В-третьих, вполне понятно, что Саулу, готовящемуся к решающей битве с филистимлянами и услышавшему грозные слова, было не до еды и поэтому неясно, зачем автор этой древней книги акцентирует на этом внимание. В-четвёртых, вызывает интерес и ряд деталей, связанных с этим приёмом пищи. Таких, как вначале отказ царя, затем уговоры царя и, наконец, сам характер еды. Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо вспомнить о том, что мы говорили выше. Вспомнить о том, что род занятий женщины, к которой пришёл Саул и который переводится как волшебство, “в еврейском тексте звучит как b^cIt’wb, буквально — “хозяйка ‘wb”, “обладательница ‘wb”. Что до “wb”, то это обозначение либо духа, либо приспособления, с помощью которого общаются с духом” [Lust J. On Wizards and Prophets. Studies in Prophecy // Vetus Testamentum Supplement, 1974. P. 136—139], т.е., она занималась спиритизмом, некромантией [Ренан Э. История израильского народа. М.: И-во В. Шевчук, 2001. С. 158]. Так же она была хананеянкой по национальности [Орёл В., Фролов С. Ночная трапеза в Аэндоре // Вестник Древней истории, 1997, №4. С. 113], а среди хананеев некромантия была очень широко распространена. Неотъемлемой же частью магических обрядов было вкушение пищи, которая символизировала вступление человека в связь с потусторонними силами [Фрезер Д. Золотая ветвь. М.: АСТ, 1998. С. 522]. Недаром язычники освящали пищу в храмах и только затем ели или продавали на рынках. Этот обычай сохранялся долгие столетия, вплоть до апостольских времён, когда апостол Павел в своём послании к Коринфской церкви писал об идоложертвенном (1 Кор. 8 глава). Учитывая всё это, крупные учёные, и, в частности, У. Бойкен и Р.У. Клейн делают вывод, что “подробное описание трапезы и предшествовавших ей уговоров призваны доказать, что к концу жизни Саул отринул Бога Израиля и впал в язычество. Приняв приглашение к столу аэндорской волшебницы, он тем самым, якобы, заключил символический союз с ней и через неё с потусторонними силами” [Beuken W.A.M. 1 Samuel 28: The Prophet as „Hammer of Witches“ // JSOT, 1978, P. 3—17; Klein R.W. 1 Samuel. Waco, 1983, P. 272—273]. Последние исследования подтвердили эту точку зрения [Орёл. Фролов. Указ. соч. С. 112—113], показав так же, что у хананеев было принято испрашивая помощь или совет у духов умерших, сопровождать это жертвоприношением и съедением опресноков [Там же. С. 114—115]. Какое страшное зрелище — царь Израиля, некогда заставлявший трепетать многие народы, теперь, переодетый в чужую одежду, трясясь от страха, вступает в связь с нечистыми духами и принимает через их жрицу еду. Впрочем, он робко пытается отказаться, понимая, что символизирует еда, приготовленная для него, но недолгие уговоры колдуньи и окружения заставляют окончательно смирить и без того его уже сломленную волю. Через некоторое время Саул выходит из пещеры, в которую входил ещё совсем недавно с пусть небольшой, но надеждой, входил, ещё хотя бы внешне принадлежа к числу народа Божьего, исповедующего истинную религию. А теперь он выходит, подобно живому мертвецу, с опустошенной душой, без надежды, с незримым сатанинским ярмом. Он выходит из тёмных сводов пещеры на свет, но этот свет для него светом уже не является. Начинается новый день, который для Саула станет последним. Царь идёт навстречу своей собственной гибели, прекрасно осознавая это. Работая врачом, постоянно замечаешь, что люди, больные неизлечимым заболеванием, как правило, не понимают, что они обречены. И даже теряя день ото дня силы, они верят, что поправятся. И в этом во многом их счастье. Любовь к жизни, вера в жизнь — это огромнейший стимул для человека. И часто, безусловно, с Божьей помощью, эта любовь к жизни творит чудеса, поднимая людей. В отличии от больных раком или СПИДом, Саул был телесно, вроде бы, здоров. Более того, он был способен сражаться, что мы увидим ниже. Но силы в нём не было. У него не осталось надежды, он знал, что обречён. Это состояние можно, наверное, сравнить с состоянием убийцы, которого приговорили к смерти и ведут на расстрел. Только в отличии от убийцы, Саулу было намного тяжелее, ибо он помнил о том, как много прекрасного он имел и мог бы иметь и сейчас, если бы не его собственный выбор. Его терзания усугублялись ещё и тем, что он знал, что обречён не только он, но и горячо любимые им сыновья. И самое страшное, он знал то, что в их гибели будет повинен он, Саул. Занимался новый день, израильские воины готовились к битве, которую они уже проиграли, а их царь надевал на себя доспехи не столько для битвы, сколько для погребения, которого, толком, и не будет. После зловещего ужина в Аэндоре прошло 3000 лет. Но сколько подобных “ужинов” происходило и происходит на нашей земле. Сколько современных Саулов, уставших и запутавшихся людей, идут к спиритам, к колдуньям, магам за разрешением своих проблем. Сколько людей употребляет в пищу различные снадобья, освящённые колдунами. Подобно древним язычникам, современные люди приносят на спиритические сеансы или просто ставят перед телевизором во время выступлений магов или экстрасенсов еду и воду для её особой “зарядки” и “освящения”. Языческие обряды и понятия об особой ритуальной магической пище проникли, к сожалению, и в христианство под видом, в частности, крашеных яиц и куличей. Этот обычай, столь распространенный, особенно у нас, на Руси (хотя к нам, не говоря уже о христианстве, он не имеет никакого отношения), связан с культом Тенгри-хана, которому поклонялись степные народы, и в первую очередь, тюрки и монголы. Последние в течении 250 лет (с 1236 по 1480 гг.) господствовали над Русью, оказав на её обычаи своё влияние. И вот “… большим праздником у тенгриан считался приход весны. А по традиции, корни которой уходят в Индию, он отмечался 25 марта. Известно, что к этому дню тенгриане пекли куличи. Кулич олицетворял мужское начало. В Индии и во многих других странах его символом был фаллос. Тенгрианскому куличу придавалась соответствующая форма, рядом полагалось класть два крашеных яйца. В этом уже прослеживается связь с фаллическими земледельческими культами Индии, но столь же очевидна связь этого обычая и с пасхальными традициями христианства. Только тенгрианские обычаи древнее” [Религии мира. В 2 т. Энциклопедия. М.: Аванта+, 1996. Т. 1. С. 217]. Более того, в ряде направлений, в частности, в католичестве даже такой священный обряд, как причастие, включал в себя всецело языческий смысл, бросив тень на всё высокое значение вечери Господней. Дело в том, что согласно учению римско-католической и православной церкви вино и хлеб, получаемые во время причастия, превращаются в организме людей при вкушении в настоящую кровь и плоть Христа (!) “Евхаристия — благодарение. Этим именем называется приношение великой жертвы Тела и Крови Христовых, совершающееся на божественной литургии, а равно и жертва сия называется литургия, на которой приготовляются хлеб и вино (св. Дары) и пресуществляются в истинное Тело и Кровь Христа, Сына Божия” [Полный Православный Богословский Энциклопедический словарь. В 2 т. М.: Возрождение, 1992. Т. 1. С. 831]. Это учение на западе начало официально укореняться только в XIII столетии, когда папа “Иннокентий III … повелел торжественно утвердить на Латеранском соборе от 1215 года учение, что тело и кровь Христа истинно содержатся под видами хлеба и вина, так что по божественному всемогуществу хлеб превращается в тело, а вино в кровь. Это было первое соборное определение касательно превращения в виде пресуществления, и оно отмечает собою высший пункт римского католицизма, с его стремлением к возвышению иерархии и силы церкви… Учение о превращении внушалось народу частью через чувственные явления на жертвеннике … подтверждающиеся явлениями естественной плоти, в виде мальчика, пальца или какого-либо другого члена тела на жертвеннике … частью через обычай преклонения при совершении таинства во время богослужения, частью через праздник „тела Господня“, введённый Урбаном IV в 1264 году и подтвержденный Климентом V в 1311, частью … через учение о concomitantia, как учит Фома Аквинат, с целью доказательства того, что в таинстве присутствует не только тело Христово, но и душа, и самое Божество. Оно есть … ex reali concomitanta, вследствии которой тело и кровь Христа не могут быть отделяемы от Его божественности; вместе с этим связывалось и другое положение, что под каждым из обоих видов воспринимается весь Христос” [Робертсон Д. История христианской церкви. В 2 т. СПб.: И-е И.Л. Тузова, 1891. Т. 2. С. 243—244, 245, 244, 245]. Таким образом, во время причастия человек употреблял, якобы, тело и кровь Христа, т.е. вечеря Господня низводится до языческих представлений, нося элемент людоедства (!). К тому же, с целью поднятия авторитета церкви и её служителей “католики и православные утверждают, что жертва в Евхаристии совершается каждый раз священником, получившим дар совершения таинства в силу своего посвящения в сан” [Христианство. Словарь. // Под. ред. Л.Н. Митрохина, 1994. С. 146]. Этот их тезис явно противоречит Св. Писанию, где говорится: “Который не имеет нужды ежедневно, как те первосвященники, приносить жертвы сперва за свои грехи, потом за грехи народа, ибо Он совершил это однажды, принеся в жертву Себя Самого” (Евр. 7:27). Более того, оставшиеся частички хлеба после причастия стали обожествляться, им стали приписывать чудотворные свойства. Так частички причастного хлеба прикладывали к глазам слепым, чтобы они прозрели; их привязывали на шею, как амулеты [Робертсон. Указ. соч. Т. 1. С. 329]. Проблема причастия состоит сегодня, порой, и в том, что члены Божьей церкви, зная полноту истины, принимают, порой, символы плоти и крови Христа в других христианских церквях, считая, что при этом страшного ничего нет. Однако это не так. Во-первых, в подавляющем большинстве различных христианских конфессий во время причастия дают перебродивший виноградный сок, т.е. вино, и перебродивший (дрожжевой) хлеб. Тогда как Библия говорит, что духовными символами завета Бога с людьми всегда были продукты, не подвергшиеся закваске и брожению: “Семь дней ешьте пресный хлеб; с самого первого дня уничтожьте квасное в домах ваших, ибо кто будет есть квасное с первого дня до седьмого дня, душа та истреблена будет из среды Израиля” (Исх. 12:15). перебродившее вино и квасной хлеб извращают чистоту и смысл символов. Ибо Кровь Христа, которую символизирует причастное вино, не может быть перебродившей, она чистая. И поэтому только чистый виноградный сок может олицетворять её. Это же касается и символов плоти — закваска (дрожжи) и брожение по Библии — это символы греха (1 Кор. 5:7—8). Поэтому причастие, проводимое перебродившим вином и квасным хлебом, словно бросает печать греха на весь обряд. Во-вторых, причастие символизирует, к тому же, единство церкви, принадлежность к ней человека. Поэтому если члены церкви остатка принимают причастие в отступивших от Божьих заповедей христианских церквях, они приобщаются к ним, показывая, что они с ними, а не с Божьим народом. Ужин у колдуньи, как видим, продолжается уже столетия, приводя к гибели всё новых и новых людей.

return_links(); ?>

Библия и наука — nauka.bible.com.ua

Опарин А.А. В поисках бессмертия. Археологическое исследование Первой книги Царств

Ужин у колдуньи