| Библия и наука |

Оглавление.

Предисловие.

ПРОЛОГ. Переодетый премьер-министр.

Глава 1. Царь магов.

Глава 2. Заочно приговоренный.

Глава 3. Религия отцов.

Глава 4. Забытые светофоры.

Глава 5. Когда война лучше мира.

Глава 6. Сколько стоит бронежилет.

Глава 7. Белые одежды.

Глава 8. Совет унывающим.

Глава 9. Летящий свиток.

Глава 10. Тайна женщины в Ефе.

Глава 11. Ключи к успеху.

Глава 12. Матери, поедающие детей.

Глава 13. Тайна Александра Македонского.

Глава 14. Кто мы у Голгофы?

Глава 15. Финал планеты Земля.

Список использованной литературы.

Аннотация.

В монографии на основании последних исследований в области истории и археологии проведено исследование библейской книги пророка Захарии в неразрывной связи с духовными проблемами современного общества.

Для студентов гуманитарных ВУЗов, их преподавателей, а также для всех, интересующихся Библией и историей.

 

Рекомендовано к печати Учёным советом Украинского Гуманитарного Института (Киев).

Рецензенты:

● Бурова О. К., доктор философских наук, профессор (Харьковская национальная юридическая академия имени Ярослава Мудрого);

● Волкославский Р. Н., доктор теологических наук (Заокский Университет);

● Жаловага А. С., доктор теологических и философских наук (Украинский гуманитарный институт, Киев);

● Морарь М. К., доктор теологических наук (Университет им. Эндрюса, США).

Предисловие.

Мы рады представить вновь вниманию читателей очередную монографию доцента Алексея Опарина «Белые одежды». Археологическое исследование книги пророка Захарии.

В своей новой работе автор обратился к одной из апокалиптических книг Ветхого Завета – книге пророка Захарии, которая наряду с книгами пророка Даниила и Откровение рисует перед нами панораму будущих событий, поднимая извечные вопросы человеческого бытия и раскрывая механизмы Всемирной истории и философии истории.

Монография написана на основе обширного исторического и богословского материала с привлечением как классических работ, так и современных исследований. В работе удачно сочетается анализ Библейских и исторических сведений из книги пророка Захарии с духовными параллелями на наше время, что делает ее интересной не только для специалистов, но и для самого широкого круга читателей.

По охвату историко-археологических данных настоящая работа может быть признана одной из самых подробных на русском языке по данной Библейской книге.

Учитывая вышеизложенное, данная монография может быть рекомендована как учебное пособие для студентов гуманитарных вузов, их преподавателей и всех, интересующихся Библией и историей.

На основании лекций А. А. Опарина по библейской истории, археологии и пророчествам, прочитанных им на семинарах в Хельсинки (Финляндия), Брюсселе (Бельгия), Дармштадте (Германия), Киеве, Туле, Львове, Севастополе, Харькове, Кременчуге, Ковеле, Луцке, Черновцах, Белгороде, Воронеже, Донецке, Брянске, Луганске, Черкассах, Днепропетровске, Одессе, Кишиневе и т. д. и т. д. выпущена серия аудиолекций Алексея Опарина «Тайны Библейской археологии», состоящая более, чем из 50 проповедей.

Книги А. А. Опарина с богатым иллюстрированным приложением размещены на сайте:

http://nauka.bible.com.ua

E-mail: oparin@bk.ru

Н. Г. Зинюк, Винница, 2 ноября 2006 года.

ПРОЛОГ

Переодетый премьер-министр.

25 октября 1917 года. Утро. В одном из кабинетов Зимнего дворца в Петрограде за столом сидит худощавый человек около 50 лет с бледным лицом и удивительно живыми глазами. На столе перед ним лежат стопки приказов, которые он совсем недавно подписал. Но он не спешит их передавать секретарю. Потому что понимает, что уже все кончено. Потому что понимает, что его приказы имеют силу лишь в пределах Зимнего дворца, за дверями и окнами которого он слышит проклятия в свой адрес, перемежающиеся с пением «Вихри враждебные веют над нами». Еще вчера, подписывая очередной приказ, он надеялся на чудо, но чуда не произошло. Спустя годы он, бывший председатель Временного правительства России, Александр Федорович Керенский, напишет об этих роковых днях, точнее, часах, следующее: «По моему приказу с фронта должны были в срочном порядке выслать в Петербург войска, и первые эшелоны с Северного фронта должны были появиться в столице 24 октября. Сейчас же по окончании заседания правительства ко мне явился командующий войсками со своим начальником штаба. Они предложили мне организовать силами всех оставшихся верными Временному правительству войск, в том числе и казаков, экспедицию для захвата Смольного института — штаб-квартиры большевиков. Этот план получил сейчас же мое утверждение, и я настаивал на его немедленном осуществлении». [Керенский А. Ф. Издалека. Сборник статей (1920—1921). Париж, 1930. С. 195, 300]. Но спустя немного часов стало совершенно ясно, что осуществлять его некому. На утро 25 октября у него в распоряжении оставалась лишь непосредственная охрана Зимнего дворца в составе которой были еще мальчики из 2 Петергофской и 2 Ораниенбаумской школы прапорщиков, Михайловского артиллерийского училища, юнкера (еще в сущности дети 16—17 лет) нескольких школ и рота первого Петроградского женского батальона. [История Гражданской войны в СССР. В 2 т. Л.: ОГИЗ, 1936. Т. 1. С. 493]. Дети и женщины. Что они могли противопоставить хорошо вооруженным тысячам большевиков? Керенский закрывает глаза. Ведь еще совсем недавно эти толпы людей, проклинающих его и требующих суда над ним сегодня, еще вчера буквально обоготворяли его. И это действительно было так. «На массовую аудиторию внешность Керенского и манера его выступлений действовали завораживающе. Один из известнейших журналистов того времени В.Немирович-Данченко писал: „Не только сам горит, — он зажигает все вокруг священным огнем восторга. Слушая его, чувствуешь, что все ваши нервы протянулись к нему и связались с его нервами в один узел. Вам кажется, что это говорите вы сам, что в зале в театре, на площади нет Керенского, а это вы перед толпою, властитель ее мыслей и чувств. У него и у вас одно большое сердце, и оно сейчас широко, как мир, и как оно прекрасно. Сказал и ушел Керенский. Спросите себя: сколько времени он говорил? Час или три минуты? По совести, вы ответить не в силах, потому что время и пространство исчезли. Они вернулись только сейчас“. Сам Керенский, отвечая на вопросы журналистов, рассказывал о своих ощущениях во время выступлений перед аудиторией: „Что скажу — не знаю... Повеление, приказ, что сказать, идет откуда-то изнутри, из глубины. Такой приказ, которого ослушаться нельзя, — строгий, настойчивый приказ. Слова подбираю только вначале, перед тем, как начать. Ведь приказ должен быть передан простым и ясным языком. Но, когда начну, подобранное куда-то исчезает. Являются новые, другие слова, нужные, точные, ясные. Их надо только поскорее сказать, так как другие слова спешат, теснятся, выталкивают друг друга... Когда говорю, никого не вижу... Ничего не слышу... Все время в груди горячие волны... Оттого голос вибрирует, дрожит. Выражений не выбираю... Слова свободно приходят и уходят... Аплодисменты входят в сознание толчками, действующими, как нервные токи... Вообще все время чувствую нервные токи, идущие от слушателей ко мне...“ Посол Французской Республики М. Палеолог записал в своем дневнике о Керенском: „Простое чтение его речей не дает никакого представления о его красноречии, ибо его физическая личность, может быть, самый существенный элемент чарующего действия его на толпу... Ничто не поражает нас так, как его появление на трибуне, с его бледным, лихорадочным, истерическим, изможденным лицом. Взгляд его, то притаившийся, убегающий, почти неуловимый за закрытыми веками, то острый, убегающий, молниеносный. Те же контрасты и в голосе, который — обычно глухой и хриплый — обладает неожиданными переходами, великолепными по своей выразительности и звучности. Наконец, временами таинственное вдохновение, пророческое или апокалипсическое, преобразует оратора и излучается из него магнетическими токами. Пламенное, напряженное лицо, неуверенность или порывистость его слов, скачки его мысли, сомнамбулическая медленность его жестов, его остановившийся взгляд, судороги его губ, его торчащие волосы делают его похожим на мономана или галлюцинирующего. Трепет пробегает по аудитории... Все индивидуальные воли растворяются; все собрание охвачено каким-то гипнозом“. Май 1917 г. стал апогеем славы Керенского, „популярнейшего представителя коалиционного правительства“. Ему внимали тысячные толпы». [Всемирная история. В 24 т. Минск: Литература, 1997. Т. 20. С. 12—13]. Но теперь эти дни в прошлом. Председатель правительства слышит шаги у дверей своего кабинета. — Машина американского посольства ждет вас — докладывают ему. Однако выйти из дворца просто так нельзя. За ним неусыпно следят большевики, которые, безусловно, не позволят ему безнаказанно уехать. И тогда недавний любимец народа, премьер-министр России решает переодеться в женское платье. С его худощавой фигурой и артистическими способностями это сделать было несложно. И вот со ступеней дворца сбегает изящная высокая девушка, со стыдливостью прикрывая лицо вуалью, грациозно садясь в машину американского посольства. [Всемирная история. Указ. соч. Т. 20. С. 25—26]. Высшее должностное лицо страны едет по своей столице в женском платье, лихорадочно и жеманно улыбаясь, с постоянным страхом, что вот-вот их может остановить очередной большевистский пост. А в Зимнем дворце, где мало кто знал о его бегстве, в кабинете продолжал висеть его любимый полувоенный китель, в котором он так обожал говорить еще совсем недавно речи перед народом и вести заседания правительства. Спустя несколько часов большевики ворвутся в Зимний дворец с криками: Керенского… Керенского… Керенского… Когда узнали, что его нет, солдаты и матросы разразились страшной бранью и в злобе сбросили со стены портрет Александра Федоровича, топча его ногами. Личные вещи бывшего премьера ждала лучшая участь: их просто растащили, поделив между собой. Бежав из Петрограда, предав членов своего собственного кабинета, большая часть которых погибнет, Керенский пытается включиться в политическую борьбу, прибыв в Новочеркасск, где тогда русские генералы Л. Г. Корнилов, А. М. Каледин, А. И. Деникин и А. Н. Алексеев вместе с политическими противниками большевиков пытались создать правительство, в противовес ленинскому. [История человечества. В 8 т. М.: Магистр-пресс, 2003. Т. 8. С. 570]. Но его даже отказываются принимать. [Там же. Т. 1. С. 570]. Премьер в женском платье не нужен никому. В 1918 году он эмигрирует во Францию, из которой в начале Второй Мировой войны, в 1940 году, уезжает в США. Он умирает 11 июня 1970 года в Нью-Йорке, в возрасте 89 лет, пережив всех участников тех грозных событий, так и оставаясь для всех поколений премьер-министром, бежавшем в женском платье. Женское платье спасает Керенскому жизнь, но не честь и счастье. А где или какое платье в минуты кризиса надеваем мы? Какой предпочитаем фасон? Фасон бегства, как Керенский? Или, может быть, фасон лицемерия, трусости, жестокости, предательства? Или эти фасоны уже вообще стали неотделимы от нас? И эти фасоны никогда не скроют Кардены и Вирсачо, они рано или поздно проступят через дорогие ткани и изысканные покрои. Итак, соответствует ли наша одежда — внешний наш человек — человеку внутреннему? Что мы собой представляем? Мы можем обмануть своими одеждами людей, представляясь в их глазах праведными и мудрыми, добрыми и искренними, но не Бога. Однажды, в день Господнего суда, все эти внешние одежды будут сорваны и мы предстанем пред всей вселенной в своем истинном виде. В тот день не будут играть роли жемчуга и бархат, вышивка и фасон, цвет и покрой. Бог примет и спасет только тех, кто будет одет в особые Белые одежды. Именно эти одежды дают сегодня людям мир и счастье, радость и покой. Что это за одежды, как их приобрести, как их не потерять и не запачкать, как не приобрести подделку и узнать, что на самом деле ношу лично я, поведает нам древняя библейская книга пророка Захарии. Книга, где пред нами предстают правители древности и наших дней, великие войны греков и Апокалипсиса последнего времени, зловещая блудница, чье правление миром сегодня было предсказано за 2500 лет, летящий свиток, дарующий одним смерть, а другим — жизнь, гибель 2/3 человечества и распад великих городов. Мы узнаем тайны Медных гор и увидим великих лжепрорицателей, и, наконец, Христа, Чей образ немыслим без книги Захарии, которая открывает нам во всей красоте любящий характер Спасителя, отдавшего Свою жизнь за нас и дарующего нам Белые одежды…

Глава 1

Царь магов.

«В восьмом месяце, во второй год Дария, было слово Господне к Захарии, сыну Варахиину, сыну Аддову, пророку» (Зах. 1:1). Этого слова Господня, данного через Захарию во второй год царствования Персидского царя Дария, пришедшегося на 520 год до х. э., иудеи ждали уже давно. Ибо на протяжении последних лет практически вся необъятная территория Мидо-Персидской империи, куда входила и Иудея, была погружена в кровавую гражданскую войну. Войну, в которой со всей очевидностью проявились темные силы зла, мечтающие об отмене либеральной религиозной политики Кира, давшего иудеям право вернуться на родину и восстановить храм. Войну, в которой участвовали маги. Итак, в 522 году умирает сын Кира персидский монарх Камбиз, прославившийся своей жестокостью и сумасбродством. [Walser G. Der Tod des Kambyses. // Historia. Hft., 1984. P. 8]. Незадолго до его смерти, последовавшей по пути из Египта в Персию, еще при его жизни, произошел переворот, в результате которого к власти пришел маг Гаумата, выдавший себя за чудом спасенного младшего сына Кира Смердиса (Бардию), которого на самом деле за несколько лет до этого убил кровожадный Камбиз. [Дандамаев М. А. Политическая история Ахеменидской державы. М.: Наука, 1985. С. 64—65]. Последний крайне боялся потерять власть, и зная одновременно с этим, что им недоволен народ, а также силу своего брата, решился на его убийство, на которое также его подтолкнул сон, в котором он увидел, что Смердис стал царём. Камбиз же был очень суеверным человеком, особенно в последние годы своей жизни, когда его нервная система окончательно расшаталась и он не мог периодами просто сдерживать приступы бешенства, во время которого он убил свою жену, друзей, вскрывал и осквернял древние гробницы. Однажды, находясь в таком исступлении, он, обращаясь к своим приближенным, и, в частности, к другу Прексаспу, воскликнул: «„Стало быть, персы считают меня пьяницей и безумцем? … говорят ли персы правду или сами лишились рассудка?! Если я попаду стрелой в самое сердце твоего сына, который стоит там перед дверьми, то ясно, что речь персов — вздор. Если же я промахнусь, то, значит, персы говорят правду и я не в своем уме“. С этими словами царь натянул свой лук и пустил стрелу в мальчика. И когда тот упал, то приказал рассечь его тело и осмотреть рану. Стрелу нашли в сердце, и Камбиз со смехом и радостью обратился к отцу мальчика: „Прексасп! Тебе ясно теперь, что я не безумец, а вот персы — не в своем уме. Скажи-ка мне, видал ли ты на свете еще такого прекрасного стрелка, как я?“ Прексасп же, видя, что перед ним безумец, и в страхе за свою участь, сказал: „Владыка! Я думаю, что даже сам бог не может так хорошо стрелять, как ты!“». [Геродот. История. М.: Ладомир АСТ, 1999. Книга 3. 34, 35. С. 184—185]. И вот этому самому Прексаспу он отдает приказ тайно убить своего брата Смердиса. Камбиз не знал, какова будет реакция его окружения и народа на братоубийство, и потому под страхом лютой смерти повелел никому о нем не говорить. Таким образом, об этом убийстве было известно лишь самому Камбизу, Прексаспу и магу Патизейту, который был смотрителем дворца. [Wiesehöfer J. Der Aufstand Gaumatas und die Aufänge Dareios’ I. Bonn, 1978. P. 49—50]. «Этот-то человек и поднял восстание, хорошо зная, что кончину Смердиса держат в тайне и что в Персии об этом известно лишь немногим, большинство же считает, что Смердис жив. На этом-то маг и построил свой замысел захватить царскую власть. Был у него брат, по внешности очень похожий на Смердиса, убитого по приказанию своего брата Камбиза. А был он не только похож на Смердиса, но даже и имя его было Смердис. Этого-то человека, своего брата, маг Патизаф убедил, что все для него устроит, и сесть на престол пригласил. А посадив брата на престол, Патизаф разослал глашатаев по разным областям персидской державы, а также к войску в Египет с вестью, что отныне надлежит повиноваться Смердису, сыну Кира, а не Камбизу». [Геродот. Указ. соч. Книга 3, 61. С. 195]. Это известие, как гром среди ясного неба, застает Камбиза в Египте. Он спешно разворачивает войска из страны на Ниле походом на Персию, но по пути в Дамаске умирает. Воцарение Смердиса было встречено в стране положительно, ибо она устала от сумасбродств и жестокостей Камбиза. К 1 июля 522 года Гаумата (Смердис у Геродота) получил всеобщее признание и стал царем державы Кира и Камбиза. [Дандамаев. Указ. соч. С. 71]. Что же это были за братья маги, захватившие теперь власть в необъятной империи? Для того, чтобы разобраться в этом, необходимо вспомнить, что империя Кира складывалась из двух основных составляющих: Мидии и Персии. Мидия была древним царством, разрушившим в своё время совместно с Вавилоном Ассирию. [Саггс Г. Вавилоняне. М.: Гранд, 2005. С. 218]. Кстати, жена знаменитого царя Навуходоносора была мидийская царевна Никотрида. [Садаев Д. Ч. История Древней Ассирии. М.: Наука, 1979. С. 159]. Входила в состав Мидийского царства и Персия, бывшая тогда небольшим княжеством. [Дандамаев. Указ. соч. С. 14]. «Однако благодаря своему правителю Киру, приходящемуся внуком мидийскому царю, Персия выходит в ряд передовых держав того мира и покоряет своих недавних хозяев — мидийцев, кстати, не без помощи многих из них. Впрочем, покорение более походило на воссоединение двух народов в одну державу, которая и получила название Мидо-Персии. Так Кир «объявил себя самого царем Мидии, наряду с прежним своим титулом царя Персии. Персия и Мидия вместе противопоставляются „другим покоренным странам“ еще во многих надписях времен правления Дария I». [Дьяконов И. М. История Мидии. М.-Л.: И-во АН СССР, 1956. С. 422]. Кир принимает так же официальный титул мидийских царей — «великий царь, царь царей, царь света». Персы перенимают также мидийскую систему государственного управления. [Дандамаев. Указ. соч. С. 18]. «Греки, иудеи, египтяне и другие народы древности рассматривали захват Мидии как передачу престола по наследству от Астиага к Киру, и называли персов „мидийцами“, считая историю персов продолжением мидийской. [Meyer E. Geschichte des Altertums. Stuttgart, 1939. V. 3. P. 24]. По этой же причине эллины называли Греко-персидские войны мидийскими». [Геродот. Книга 1, 206; Книга IV, 197; Диодор Сицилийский. Книга IX, 31; Solmsen F. Inscriptiones Graecas ad illustraudas dialectas selectae. Lipsiae, 1903. P. 6; Доватур А. Повествовательный и научный стиль Геродота. Л., 1957. С. 81]. Но хотя между этими странами существовало нечто личной унии, перевес в управлении империей становился все более и более на сторону персов. Эта ситуация была предсказана еще в Библии, где в книге пророка Даниила предсказывалось не только падение Вавилона и создание вместо него Мидо-Персидской державы (Дан 2:38—39), но и то, что сама Мидо-Персия будет представлять собой символического медведя, у которого одна сторона перевешивает другую (Дан. 7:5). И действительно этот перевес персов все более и более ощущался гордыми мидянами. «Положение мидийского народа при Ахеменидах резко ухудшилось, и он проявлял сильное недовольство». [Дьяконов. Указ. соч. С. 424]. Между тем сам же мидийский народ состоял из шести основных племен. Одним из этих племен было племя магов. [Дьяконов. Указ. соч. С. 146, 148]. Это было особое жреческое племя, из которого происходили священнослужители не только у мидян, но и персов. [Бойс М. Зороастризм. Верования и обычаи. СПб.: Петербургское востоковедение, 1994. С. 65]. Эти маги «жрецы заняли выдающееся положение еще задолго до персидского времени. Маги решающим образом вмешивались в политику мидян и в качестве религиозных руководителей народа [весьма] упрочили свое положение». [Иллюстрированная история религий. // Под ред. А. П. Шантепи де ля Соссей. В 2 т. М., 1992. Т. 2. С. 147]. Древнейшая религия, которую исповедовали мидяне, и в честь которой отправляли службы маги, основывалась на вере в зловещих дэвов. [Hertel J. Die Achaemeniden und Kayaniden. Indo-Iranishe Quellen und Forschungen, V. Leipzig, 1924]. «Дэвы — злые духи, великаны, покрытые шерстью, с огромными когтями на руках и ногах, ужасными лицами. Дэвы живут в своих логовищах (дэвлох), в диких, труднодоступных местах или внутри гор, на дне озер, в недрах земли. Дэвы ненавидят людей, убивают их или держат в темницах в своих жилищах и пожирают каждый день по два человека — на обед и на ужин. Они бесчувственны к мольбам пленников и на заклятия именем бога отвечают богохульствами». [Гладкий В. Д. Древний мир. Энциклопедический словарь. В 2 т. Донецк: Отечество, 1996. Т. 1. С. 226]. Зловещей особенностью этого культа были человеческие жертвоприношения, приносимые подземным дэвам. Причем людей, а это были, как правило, юноши, девушки, или же вообще дети, закапывали в землю живыми. [Геродот. Указ. соч. Книга 7, 114; Дьяконов. Указ. соч. С. 396—397]. С помощью этих жертв, как учили маги, якобы, задабривались дэвы. Оккультизм, магия так же были неотъемлемой частью этого культа. Весьма необычным был и обряд погребения. Покойных клали на открытых местах с тем, чтобы их съедали дикие животные. Иногда же для этого держали вообще голодных собак, которых затем спускали на тела мертвецов. [Дьяконов. Указ. соч. С. 395]. Одним из центральных пунктов учения магов была вера в бессмертие души и культ умерших предков, которые, как они утверждали, оказывают влияние на жизнь людей, живущих на земле. [Дьяконов. Указ. соч. С. 394]. В правление Кира в Мидо-Персии стал утверждаться зороастризм, религия, как уже указывалось в наших предыдущих работах [Опарин А. А. Проклятые сокровища. Археологическое исследование книг Руфь и Есфирь. Харьков, 2002. С. 68—77], основывающаяся и построенная на принципах, близких к библейским, и формировавшаяся, безусловно, под влиянием Св. Писания! Но этого, конечно же, не могли стерпеть маги, начавшие активное сопротивление распространяющемуся зороастризму. [Бойс. Указ. соч. С. 65]. И вот теперь, когда Мидо-Персия страдала от деспотизма Камбиза, маги не могли не воспользоваться столь удобным для них случаем, чтобы взять реванш. За переворотом Лжесмердиса стояла, с одной стороны, мидийская знать, стремящаяся восстановить свою гегемонию над персами, вернув Мидии первостепенную роль [Nyberg H. S. Die Religionen des alten Iran. Liepzig, 1938. P. 375, 395; Gray G. B. The foundation and extension of the Persian Empire — The Cambridge Ancient History. Vol IV. Cambridge, 1969. P. 1; Niebuhr M. Vorträge über alte Geschichte. Bd. I. Berlin, 1847. P. 156; Prašek J. V. Geschichte der Meder und Perser. Bd. 1—2. Gotha, 1906—1910. V. I. P. 261], с другой стороны, и это было особенно важно для дальнейшей духовной истории народов земли, переворот Лжесмердиса пытался установить теократическую власть мидийских магов. [Иллюстрированная история религий. // Под ред. А. П. Шантепи де ля Соссей. В 2 т. М., 1992. Т. 2. С. 147; Widengren G. Uber einige Probleme in der altpersichen Geschichte. — Festschrift für Leo Brandt. Köln — Opladen, 1968. P. 532; Lunge P. J. Darius I. König der Persiens. Lipzig, 1944. P. 43; Rawlinson G. The History of Herodotus. Vol. 1—4. London, 1875—1880. V. 2. P. 549—553]. Вскоре для укрепления своей власти, опасаясь оставаться в Персии, Лжесмердис переезжает в Мидию, перенеся туда и столицу царства и готовясь к дальнейшим преобразованиям, продиктованным, как уже указывалось, интересами Мидии, а главное, жрецов дэвов. [Duncker. Ibid. V. 2. P. 553—816; Praser. Ibid. V. 1. P. 265; König F. W. Der falsche Bardija; Dareios der Grosse und Lüdenkönige. Wien, 1938. P. 196]. Зловещая религия магов, казалось, восторжествовала. Казалось, библейское пророчество Даниила о медведе, у которого преобладала «персидская сторона», не исполнилось. Казалось, что и восстановление Иерусалимского храма откладывается на неизвестные времена, а то и, вероятнее всего, будет вовсе запрещено. Ибо у мага спирита Лжесмердиса самарянам, врагам иудеев, ничего не стоило добиться указа о запрещении строительства храма. «А когда царствовал Лже-Смердис (названный в Ездр. 4:7), самаряне уговорили беспринципного самозванца издать указ, запрещающий иудеям строить храм и город. Больше года храм оставался в запустении и был почти забыт». [Уайт Е. Цари и пророки. Заокский: Источник жизни, 1994. С. 354—355]. Эта инициатива самарян была, безусловно, по сердцу и самому Лжесмердису, представителю древней жреческой касты, поклоняющейся зловещим дэвам, что, безусловно, прекрасно знали и в Иудее. Как знали там и то, что законы мидян и персов не подлежат изменению или отмене. И потому по-человечески шансов на восстановление Иерусалимского храма практически не осталось. Но Бог никогда не оставлял Свой народ. И религия кровожадных дэвов не должна была заслонить Евангельскую весть о Боге любви и милосердия, весть спасения, которую Бог в те дни нес через иудейский народ… Итак, воцарение мага Лжесмердиса, хорошо встреченное в народе, было не по душе персам и особенно персидской знати, понимающей, что с его воцарением они потеряли то первенствующее положение в империи, которое занимали еще совсем недавно. Поэтому они начинают искать удобный случай для низвержения Лжесмердиса, которого, впрочем, тогда все почитали за истинного сына Кира. «На восьмой месяц обман открылся вот каким образом. Отан, сын Фарнаспа, по роду и богатству был одним из самых выдающихся людей в Персии. Этот Отан первым заподозрил мага, что тот вовсе не Киров сын Смердис. Об этом Отан заключил из того, что маг никогда не выходил из царского дворца и не призывал пред свои очи никого из знатных персов. А заподозрив мага, Отан поступил вот как. Дочь его, по имени Федима, была супругой Камбиса, и теперь, как и все остальные жены Камбиса, стала супругой Смердиса. Так вот, Отан послал к этой своей дочери спросить, кто теперь ее супруг, с которым она делит ложе, Киров ли сын Смердис или кто другой. Дочь велела передать в ответ, что не знает: она ведь никогда раньше не видала Кирова сына Смердиса и ей неизвестно, кто ее теперешний супруг. Тогда Отан вторично послал к ней со словами: „Если ты сама не знаешь Смердиса, сына Кира, то спроси Атоссу, кто ее и твой муж. Ведь она-то уж непременно должна знать своего собственного брата“. На это дочь велела передать вот что: „Я не могу спросить Атоссу и вообще не вижу ни одной из других царских жен. Ведь этот человек — кто бы он ни был — сразу же по вступлении на престол отделил нас одну от другой“. Когда Отан услыхал этот ответ, его подозрения стали все более усиливаться. Он послал тогда дочери третье поручение, гласившее вот что: „Дочь моя! Ты — благородного происхождения и должна решиться поэтому на опасное дело, которое поручает тебе ныне отец. Ведь если это не Смердис, сын Кира, а тот, кем я его считаю, то он дорого заплатит за то, что делит с тобой ложе и властвует над персами. Он не должен остаться безнаказанным. Поэтому сделай так. Когда он взойдет к тебе на ложе и ты заметишь, что он уже заснул, то ощупай его уши. Если у него окажутся уши, считай, что делишь ложе со Смердисом, сыном Кира; если же нет, то — с магом Смердисом“. В ответ Федима велела передать, что подвергнется великой опасности, если сделает это. Ведь если у ее мужа действительно нет ушей и он поймает ее при ощупывании, то наверное казнит. Тем не менее она все-таки сделает это. Итак, она обещала отцу выполнить это поручение. А этому магу Смердису царь Камбис, сын Кира, велел отрезать уши за какую-то немалую вину. Так вот, эта Федима, дочь Отана, исполнила все, как обещала отцу. Когда наступил ее черед идти к магу (ведь у персов жены поочередно посещают своего супруга), Федима пришла, чтобы разделить с ним ложе. А когда маг погрузился в глубокий сон, она ощупала его уши. Тогда Федима легко убедилась, что у мужа нет ушей, и лишь только наступил день, она послала к отцу сообщить об этом. Отан же пригласил к себе Аспафина и Гобрия, знатных персов, самых преданных своих друзей, и поведал им все. А те сами уже подозревали, что это так, но теперь, после сообщения Отана, всецело убедились. И они решили, что каждый из них привлечет к их союзу еще одного перса, которому особенно доверяет. Так, Отан привлек Интафрена, Гобрий — Мегабиза, Аспафин — Гидарна. Когда их стало шестеро, то прибыл в Сусы из Персии Дарий, сын Гистаспа (ведь отец его был правителем Персии). Так вот, по прибытии Дария шестеро персов решили принять в сообщники и его. А эти семеро, собравшись, заключили клятвенный союз и держали совет. Когда пришла очередь Дарию высказать свое мнение, он сказал им вот что: „Я думал, что, кроме меня, никому не известно, что у нас теперь царем маг, а Киров сын Смердис мертв. И только ради того я так быстро и приехал в Сусы, чтобы вызвать вас на борьбу с магом. А так как я вижу теперь, что и вам, а не мне одному только известно об обмане, то предлагаю немедленно приступить к делу. Промедление смерти подобно!“ На это Отан ответил: „Сын Гистаспа! Отец твой — доблестный муж. И ты несомненно нисколько не уступаешь ему доблестью. Однако не торопись так безрассудно с нашим делом, но приступай к нему более осмотрительно. Сначала нас должно быть больше, а затем уже следует браться за дело“. Дарий возразил на это: „Господа здесь присутствующие! Если вы примете совет Отана, то знайте, что вам предстоит жалкая гибель. Ведь кто-нибудь непременно донесет магу, чтобы получить выгоду себе одному. Лучше всего, конечно, чтобы вам тотчас действовать на свой страх и риск. Но раз уж вы решили набрать еще сообщников и доверились мне, то давайте совершим это дело сегодня. Иначе знайте: если мы упустим сегодняшний день, то я сам пойду к магу с доносом на вас, чтобы никто другой не успел упредить меня“. Отан, видя такую горячность Дария, отвечал на это: „Если уж ты вынуждаешь нас спешить, не оставляя времени на размышление, то скажи, как нам проникнуть во дворец и напасть на магов? Ты знаешь, конечно, что там расставлена стража, и если ты сам ее не видел, то слышал об этом. Как же мы минуем ее?“ Дарий же отвечал ему так: „Отан! На многое можно дать ответ не словами, а делом. Об ином же можно рассуждать, но за словами не следует никакого славного деяния. Вы прекрасно знаете, что вовсе не трудно миновать стражу. Ведь никто не станет задерживать столь знатных людей либо из почтения к ним, либо из страха. Затем у меня есть самый благовидный предлог, под которым мы и пройдем: я скажу, что только что прибыл из Персии и желаю передать известие от отца. Где ложь неизбежна, там смело нужно лгать. Ведь лжем ли мы или говорим правду — добиваемся одной цели — [выгоды]. Одни, правда, лгут, желая убедить ложью и [затем] извлечь для себя выгоду, так же как другие говорят правду, чтобы этим также приобрести корысть и заслужить больше доверия. Таким образом, мы стремимся [в обоих случаях] к одной цели, только разными путями. Если бы мы не искали выгоды, то, конечно, правдивый так же легко стал бы лжецом, как и лжец — правдивым. Итак, привратники, которые добровольно пропустят нас, вскоре получат награду. А кто посмеет противиться нам, с тем мы расправимся, как с врагом. Тогда мы проникнем во дворец и — за дело!“ После этого Гобрий сказал вот что: „Друзья! Когда еще, как не ныне, представится нам такой удобный случай отвоевать власть или погибнуть в тщетной борьбе за нее? Теперь над нами, персами, владыка мидянин, маг, и к тому же безухий. Те из вас, кто стоял при смертном одре Камбиса, без сомнения, помнят, какими проклятиями грозил отходящий царь персам, если они оставят власть в чужих руках. Тогда мы, конечно, не поверили ему, думая, что Камбис говорил это с целью обмануть нас. Поэтому я за то, чтобы принять совет Дария и не расходиться, а прямо с нашего собрания идти против мага“. Так сказал Гобрий, и все согласились с ним. Пока эти [семеро персов] держали совет, случилось вот какое происшествие. Маги решили привлечь на свою сторону Прексаспа, оттого что ему пришлось на себе испытать жестокость Камбиса (царь ведь убил стрелой его сына); кроме того, и потому, что Прексасп был единственным человеком, кто знал о кончине Смердиса, которого он убил своей рукой; и, наконец, потому, что Прексасп пользовался большим уважением у персов. По этой же причине маги послали за ним, назвали его своим „другом“ и связали клятвой строго хранить тайну и не открывать никому обмана, которым они одурачили персов. За это они сулили Прексаспу золотые горы. Получив согласие Прексаспа, маги дали ему второе поручение. Они объявили, что созовут всех персов под стены царского дворца, а он должен с башни заверить народ, что над ним действительно царствует сын Кира, а не кто иной. Маги избрали на это именно Прексаспа, конечно, потому, что персы доверяли ему больше всех и он часто заявлял, что Смердис, сын Кира, жив, решительно отрицая его убиение. Прексасп изъявил свою готовность, и маги, созвав народ, велели ему взойти на башню и [оттуда] обратиться к народу. А Прексасп намеренно позабыл об их приказаниях. Речь свою он начал с [Кирова] родоначальника Ахемена и перечислил всю родословную Кира. Когда же в заключение дошел до Кира, то прославил благодеяния его персидскому народу; а перечислив эти благодеяния, он, наконец, раскрыл всю тайну. До сих пор, по его словам, он молчал обо всем, так как признаться было опасно. А ныне настало время, когда необходимо открыть всю правду. Так вот, Прексасп рассказал, как он по повелению Камбиса сам, своими руками, умертвил Кирова сына, а теперь, по его словам, [над персами] царствуют маги. Затем он призвал страшные проклятия на главы персов, если те не отнимут власть у магов и не отомстят им, и стремглав ринулся с башни. Такова была славная кончина Прексаспа, который всю жизнь прожил как достойный человек. А семь персов между тем решили немедленно напасть на магов. Помолившись богам, они выступили [ко дворцу], еще ничего не ведая об участи Прексаспа. Свернув с дороги, они стали еще раз держать совет. Отан и его сторонники настоятельно советовали отложить дело, пока не утихнет народное волнение. Дарий со своими приверженцами были за немедленное выполнение замысла и против всякой отсрочки. Когда они еще спорили, появилось семь пар ястребов, которые, преследуя две пары коршунов, рвали и терзали их. Увидев это знамение, все семеро приняли совет Дария и направились во дворец, ободренные явлением вещих птиц. Когда семь [заговорщиков] подошли к [дворцовым] воротам, произошло именно то, что ожидал Дарий. Стража почтительно пропустила знатных персов, совершенно не подозревая их намерений. Боги вели их, и никто [из стражи] ни о чем их не спрашивал. Так они проникли во двор, где их встретили евнухи, докладывавшие царю. Евнухи же стали расспрашивать заговорщиков, что им нужно здесь, и, расспрашивая, осыпали бранью привратников, зачем те пропустили их. Дальше идти евнухи запрещали. А заговорщики, подав друг другу знак, выхватили свои кинжалы и пронзили на месте тех, кто им препятствовал. Сами же бегом устремились в мужские покои. А в это время оба мага как раз находились во дворце и совещались о поступке Прексаспа. Так вот, услышав шум и крики евнухов, они бросились назад и, как только поняли, что происходит, взялись за оружие. Один из них второпях схватил лук, а другой — копье, и началась рукопашная схватка. Тот, у кого был лук, не мог пустить его в ход, так как заговорщики были уже слишком близко и теснили их. Другой же защищался копьем и ранил Аспафина в бедро, а Интафрена в глаз. Интафрен лишился глаза, но, впрочем, не умер от раны. Так один из магов ранил двоих персов. Другой же, так как его лук оказался бесполезен, нашел убежище в покое, выходившем на мужскую половину, и хотел запереть за собой дверь. Однако вместе с ним туда успели ворваться двое из семи [заговорщиков] — Дарий и Гобрий. Гобрий схватился с магом, а Дарий стоял около в нерешительности, боясь в темноте поразить Гобрия. А Гобрий, заметив, что Дарий бездействует, закричал, почему тот не наносит удара. Дарий отвечал: „Боюсь, как бы не поразить тебя“. Гобрий возразил на это: „Рази мечом нас обоих!“ Дарий повиновался, нанес удар кинжалом и, по счастью, поразил мага. Умертвив магов, заговорщики отрубили у них головы. Раненых же [товарищей] они оставили на месте, так как те были слишком слабы, а также для охраны дворца. Остальные же пятеро, захватив с собой головы магов, с криком и шумом выскочили из дворца. Затем они созвали прочих персов, объяснили им, что произошло, показывая отрубленные головы, и стали убивать всех магов, попадавшихся на пути. Когда же персы узнали о подвиге семерых и об обмане магов, то не захотели отстать [от заговорщиков]: они выхватили свои кинжалы и бросились убивать всех магов, каких только могли найти; и если бы не наступила ночь, то ни одного мага не осталось бы в живых. Этот день все персы считают величайшим праздничным днем и справляют его весьма торжественно. А зовется у персов этот праздник „избиение магов“. Ни одному магу нельзя в то время показаться на улице, и все они сидят дома». [Геродот. Указ. соч. Книга 3, 68—79. С. 198—204]. Тех, кто еще совсем недавно мнил себя идеологами и хозяевами Мидо-Персидской империи, теперь беспощадно убивали на улицах. Религии дэвов был нанесен смертельный удар. [Henning W. The murder of the Magi—Journal of the Royal Aciatic Society. London, 1944. P. 133—136]. После убийства Лжесмердиса вопрос о престолонаследии стал открытым, ибо прямых наследников трона не было. Тогда, согласно древним персидским традициям, было решено обратиться к жребию, чтобы он указал достойнейшего из числа семи, т. е. тех, кто принимал участие в убийстве магов. [Дандамаев. Указ. соч. С. 81]. «О царской же власти они решили вот что: чей конь первым заржет при восходе солнца, когда они выедут за городские ворота, тот и будет царем. Был у Дария конюх, сметливый парень, по имени Эбар. Этому-то человеку Дарий после собрания сказал вот что: „Эбар, вот как мы решили о царской власти. Чей конь первым заржет при восходе солнца, когда мы поедем верхом, тот и будет царем. Если ты знаешь какое-нибудь хитрое средство, то устрой так, чтобы я, а не кто другой получил [персидский престол]“. Эбар ответил так: „Господин! Если только от этого зависит, быть тебе царем или нет, то соберись с духом и не беспокойся, так как раньше тебя никто не будет царем. Есть у меня такое зелье“. А Дарий сказал ему: „Так, если ты действительно знаешь какое-нибудь хитрое средство, то поспеши и не теряй времени: ведь завтра [рано утром] дело у нас должно решиться“. Услышав это, Эбар сделал вот что. С наступлением ночи он привел за ворота одну из кобылиц, которую жеребец Дария более всего любил, крепко привязал ее и затем подвел к ней жеребца. Много раз он обводил его вокруг кобылицы и наконец пустил покрыть ее. На рассвете все шестеро мужей по уговору сели на коней. Когда они оказались за воротами и приблизились к тому месту, где прошлую ночь была привязана кобылица, конь Дария бросился вперед и заржал. На ясном небе в то же время сверкнула молния и загремели громовые раскаты. Это неожиданное знамение посвятило Дария на царство, словно по предварительному условию. Тогда другие соскочили с коней, пали к ногам Дария и поклонились ему как царю». [Геродот. Указ. соч. Книга 3, 84—86. С. 207]. Но борьба за престол на этом не закончилась. Сразу же после убийства Лжесмердиса против Дария восстали эламитяне и вавилоняне. [Borger R. Die Chronologie des Darius-Deukmals am Behistum — Felsen. — „Nachrichten der Akademie der Wissenschaften in Göttingen. Philologish-historische klasse“. №3. Gottingen, 1982. P. 113]. Затем разразилось восстание в Маргиане, а потом и в самой Персии. Затем восстали Мидия, Сагартия, Парфия, Гиркания, Ариения. В Вавилоне очередной самозванец провозгласил себя Навуходоносором IV, сыном царя Набонида. [Дандамаев. Указ. соч. С. 85—94]. Словом, вся Мидо-Персидская империя начала трещать по швам. Казалось, вот-вот, и это великое здание, воздвигнутое Киром, рухнет. Но пророчества Даниила гласили, что этому еще не время. Еще не пришел барс, которому будет суждено молниеносно сокрушить и подчинить себе Мидо-Персию. Воистину, понять механизмы всемирной истории невозможно без знания библейских пророчеств и их философии. Между тем, из всех многочисленных регионов персидской державы спокойными и не знавшими войны оставались лишь земли к западу от Евфрата, в том числе и Иудея, с тревогой наблюдавшие за перипетиями гражданской войны. [Galling K. Syrien in der Politin der Achaemeniden bis 448 v. Chr. Leipzig, 1937. P. 25; Eph’al I. Syria—Palestine under Achaemenide rule // Cambridge Ancient History, 1988. V. IV. P. 142—143]. Только к концу 521 года Дарий смог подавить все эти восстания и добился по его собственным словам того «чтобы люди не убивали друг друга, и чтобы каждый был на своем месте, сильный не убивал слабого и не грабил его, и слабый не вредил сильному». В память об окончании этой великой гражданской войны Дарий решает соорудить грандиозный памятник, дошедший до нашего времени. Он представляет собой великолепную надпись, высеченную на 100 метровой (!) высоте на скале в Бехистуне, занимающую площадь 3 х 5,5 метра. [Персы: властители империи. Энциклопедия Исчезнувшие цивилизации. М., 2003. С. 70]. Текст этой надписи, мы специально приводим его и ряд других текстов, несмотря на их довольно значительный размер, чтобы читающий данную книгу мог лучше проникнуться атмосферой того времени, что называется, из первых уст.

«Бехистунская надпись Дария I

Самая важная по значению из надписей ахеменидских царей и один из крупнейших эпиграфических памятников вообще. Высечена на скале Бехистун, или Бисутун, возвышающейся у древней дороги, связывающей Двуречье с Ираном, между Керманшахом и Хамаданом, на территории древней Мидии. Исполнена на трех языках: древнеперсидском, эламском и аккадском (вавилонском).

Перевод с древнеперсидского текста сделан по изданию: Kent R. Old Persian. New Haven, 1950. Перевод Абаева В. И., комментарии Грантовского Э. А.

Столбцы 1—4

Я — Дарий, царь великий, царь царей, царь в Персии, царь стран, сын Виштаспы, внук Аршамы, Ахеменид.

Говорит Дарий-царь: „Мой отец — Виштаспа, отец Виштаспы — Аршама, отец Аршамы — Ариарамна, отец Ариарамны — Чишпиш, отец Чишпиша — Ахемен. Поэтому мы называемся Ахеменидами. Искони мы пользуемся почетом, искони наш род был царственным. Восемь [человек] из моего рода были до меня царями. Я — девятый. Девять нас были последовательно царями. По воле Ахурамазды я — царь. Ахурамазда дал мне царство.

Следующие страны мне достались, по воле Ахурамазды я стал над ними царем: Персия, Элам, Вавилония, Ассирия, Аравия, Египет, [страны у моря], Лидия, Иония, Мидия, Армения, Каппадокия, Парфия, Дрангиана, Арейя, Хорезм, Бактрия, Согдиана, Гандара, Сака, Саттагидия, Арахозия, Мака: всего 23 страны.

Эти страны мне достались. По воле Ахурамазды [они] стали мне подвластны, приносили мне дань. Все, что я им приказывал, — ночью ли, днем ли — они исполняли. В этих странах [каждого] человека, который был лучшим, я ублаготворял, [каждого] кто был враждебен, я строго наказывал. По воле Ахурамазды эти страны следовали моим законам. [Все], что я им приказывал, они исполняли. Ахурамазда дал мне это царство. Ахурамазда помог мне, чтобы я овладел этим царством. По воле Ахурамазды этим царством я владею“.

Говорит Дарий-царь: „Вот что мною сделано, после того как я стал царем.

Камбиз, сын Кира, из нашего рода, был здесь царем. У Камбиза был брат, по имени Бардия, от одной матери, одного отца с Камбизом. Камбиз убил Бардию. Когда Камбиз убил Бардию, народ не знал, что Бардия убит. Между тем Камбиз отправился в Египет. Когда Камбиз отправился в Египет, народ возмутился, и было великое зло в стране, и в Персии, и в Мидии, и в других странах.

Потом появился человек, маг но имени Гаумата. Он восстал в Пишияуваде, у горы по имени Аракадриш. Это было в 14-й день месяца вияхна [март 522 г.], когда он восстал. Народ он так обманывал: „Я — Бардия, сын Кира, брат Камбиза“. Тогда весь народ взбунтовался и перешел от Камбиза к нему, и Персия, и Мидия, и другие страны. Он захватил царство. Это было в 9-й день месяца гарманада [апрель 522 г.], когда он захватил царство. Вслед за тем Камбиз умер своею смертью.

Царство, которое Гаумата-маг отнял у Камбиза, принадлежало искони нашему роду. И Гаумата-маг отнял у Камбиза и Персию, и другие страны, захватил [их], присвоил себе, стал царем. Не было человека — ни перса, ни мидянина, ни кого-либо из нашего рода — кто мог бы отнять царство у Гауматы-мага. Народ очень его боялся, что он перебьет многих, которые прежде знали Бардию, дабы никто не узнал, что он — не Бардия, сын Кира. Никто не осмеливался сказать что-либо против Гауматы-мага, пока я не прибыл. Затем я помолился Ахурамазде. Ахурамазда мне помог. Это было в 10-й день месяца багаядиш [сентябрь 522 г.], когда я с немногими людьми убил Гаумату-мага и виднейших его приверженцев в крепости, называемой Сикаяуватиш, в мидийской местности Нисайя. Царство у него я отнял. По воле Ахурамазды я стал царем. Ахурамазда дал мне царство. Царство, которое было отнято у нашего рода, я вернул, восстановил его в прежнем виде. Святилища, которые Гаумата-маг разрушил, я восстановил. И вернул народу [его] достояние: скот, домашнюю челядь, фамильные владения, которые Гаумата-маг у него отнял. Я восстановил страну в прежнем виде, и Персию, и Мидию, и другие страны. То, что было отнято, я вернул обратно. По воле Ахурамазды это я совершил. Я добился того, чтобы дом [престол] наш восстановить на прежнее место, чтобы Гаумата-маг не захватил наш престол.

Вот что я сделал, после того как стал царем“.

Говорит Дарий-царь: „Когда я убил Гаумату-мага, то один человек, по имени Ассина, сын Упадармы, восстал в Эламе. Он говорил народу: „Я — царь Элама“. Тогда эламиты взбунтовались, перешли к этому Ассине; он стал царем в Эламе.

И один человек, вавилонянин, по имени Надинтабайра [Нидинту-Бел], сын Анири, восстал в Вавилоне. Народ он так обманывал: „Я — Навуходоносор, сын Набонида“. И тогда народ вавилонский весь перешел к этому Надинтабайре. Вавилон взбунтовался, [и] он захватил власть в Вавилоне.

Тогда я послал [людей] в Элам. Тот Ассина, связанный, был приведен ко мне. Я его умертвил.

После этого я отправился в Вавилон против Надинтабайры, который называл себя Навуходоносором. Войско Надинтабайры занимало [реку] Тигр. Там оно стояло, и река была непроходима вброд (?). Тогда я посадил войско на меха, других на верблюдов и лошадей. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды мы перешли Тигр. Там разбил я наголову войско Надинтабайры. Это было в 24-й день месяца ассиядия [декабрь 522 г.], когда мы дали сражение.

После этого я направился в Вавилон. Не доходя до Вавилона — [там есть] город, называемый Зазана, на Евфрате — туда прибыл с войском тот Надинтабайра, называвший себя Навуходоносором, чтобы дать мне сражение. Затем сражение мы дали. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды я разбил наголову войско Надинтабайры. Враг был загнан в воду. Вода его увлекла. Это было во 2-й день месяца анамака [декабрь 522 г.], когда мы дали сражение.

Надинтабайра с немногими всадниками бежал и прибыл в Вавилон. Тогда я направился в Вавилон. По воле Ахурамазды я взял Вавилон и захватил Надинтабайру. Затем я этого Надинтабайру умертвил в Вавилоне.

Пока я был в Вавилоне, следующие страны от меня отложились: Персия, Элам, Мидия, Ассирия, Египет, Парфия, Маргиана, Саттагидия, Сака.

Один человек, по имени Мартия, сын Чичихриша из города Куганака в Персии, восстал в Эламе. Он говорил народу: „Я — Иманиш, царь Элама“. Я был тогда близко от Элама. Эламиты меня побоялись, схватили Мартию, который стал у них главой, и убили его.

Один человек, по имени Фравартиш, мидянин, восстал в Мидии. Народу он так говорил: „Я — Хшатрита, из рода Увахштры“. Тогда мидийское войско, которое [находилось] во дворце, отложилось от меня и перешло к Фравартишу. Он стал царем в Мидии.

Персидское и мидийское войско, которое было при мне, было незначительно. Тогда я отправил войско. Перса Видарну, моего подчиненного, я сделал над ними начальником [и] так им сказал: „Идите [и] разбейте то мидийское войско, которое не признает меня“. Затем Видарна отправился с войском. Когда он прибыл в Мидию, [то] у города, называемого Маруш, там дал он сражение мидянам ... Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды мое войско разбило наголову мятежное войско. Это было в 27-й день месяца анамака [январь 521 г.], когда произошло сражение. После этого войско мое поджидало меня в местности, называемой Кампада, в Мидии, пока я не прибыл в Мидию.

Армянина, по имени Дадаршиш, моего подчиненного, я послал и Армению [и] так ему сказал: „Иди и разбей мятежное войско, [которое] не признает меня“. После этого Дадаршиш отправился. Когда он прибыл в Армению, мятежники собрались [и] двинулись против Дадаршиша, чтобы сразиться [с ним]. У селения Зуза в Армении они дали бой. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды войско мое разбило наголову мятежное войско. Это было в 8-й день месяца туравахара [май 521 г.], когда произошло сражение.

Второй раз мятежники собрались [и] двинулись против Дадаршиша, чтобы сразиться [с ним]. У крепости, называемой Тигра, в Армении, там они дали бой. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды войско мое разбило наголову мятежное войско. Это было в 18-й день месяца туравахара [май 521 г.], когда произошло сражение.

В третий раз мятежники собрались [и] двинулись против Дадаршиша, чтобы сразиться [с ним]. У крепости, называемой Виама, в Армении, там они дали бой. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды войско мое разбило наголову мятежное войско. Это было в 9-й день, месяца тайгарчиш [июнь 521 г.], когда произошло сражение. Затем Дадаршиш поджидал меня в Армении, пока я не прибыл в Мидию.

Перса, по имени Ваумису, моего подчиненного, я послал и Армению [и] так ему сказал: „Иди и мятежное войско, которое не признает меня, разбей“. После этого Ваумиса отправился. Когда он достиг Армении, мятежники собрались [и] двинулись против Ваумисы, чтобы сразиться [с ним]. В местности, называемой Изара, в Ассирии, — там они дали бой. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды войско мое разбило мятежное войско наголову. Это было в 15-й день месяца анамака [декабрь 522 г.], когда произошло сражение.

Второй раз мятежники собрались [и] двинулись против Ваумисы, чтобы сразиться [с ним]. В местности, называемой Аутиара, в Армении, там они дали бой. Ахурамазда мне помог. Но воле Ахурамазды войско мое разбило мятежное войско наголову. Это было на исходе месяца туравахара [июнь 521 г.], когда произошло сражение. Затем Ваумиса до тех пор поджидал меня в Армении, пока я не прибыл в Мидию.

Затем я выступил из Вавилона и направился в Мидию. Когда я прибыл в Мидию, то в город, называемый Кундуруш в Мидии, — туда тот Фравартиш, который называл себя царем Мидии, двинулся с войском, чтобы сразиться со мной. Затем мы вступили в бой. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды войско Фравартиша я разбил наголову. Это было в 25-й день месяца адуканиш [осень 521 г.], когда мы дали сражение.

Фравартиш с немногими всадниками бежал и направился в местность, называемую Рага, в Мидии. Тогда я послал вслед ему войско. Фравартиш был схвачен и приведен ко мне. Я отрезал ему нос, уши и язык и выколол ему глаза. Его держали в оковах у моих ворот [и] весь народ его видел. Затем в Экбатане я посадил его на кол, и людей, которые были его виднейшими приверженцами, я распял (?) в крепости, в Экбатане.

Один человек, по имени Чиссатахма, сагартиец, восстал против меня. Он так говорил народу: „Я — царь Сагартии, из рода Увахштры“. Тогда я послал персидское и мидийское войско; мидийца Тахмаспаду, моего подчиненного, сделал над ним начальником [и] так им сказал: „Идите [и] мятежное войско, которое не признает меня, разбейте“. Тахмаспада с войском двинулся и вступил в бой с Чиссатахмой. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды войско мое разбило мятежное войско наголову, захватило Чиссатахму [и] привело его ко мне.

Затем я отрезал ему нос и уши и выколол ему глаза. Его держали в оковах у моих ворот [и] весь народ его видел. После этого я посадил его на кол в Арбеле.

Вот что я совершил в Мидии“.

Говорит Дарий-царь: „Парфия и Гиркания отложились от меня [и] примкнули к Фравартишу. Мой отец Виштаспа был в Парфии. Народ его покинул [и] взбунтовался. Тогда Виштаспа двинулся с войском, которое [оставалось] ему верным, [и] у города Вишпау-затиш в Парфии дал бой парфянам. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды Виштаспа разбил наголову мятежное войско. Это было в 22-й день месяца вияхна [февраль 521 г.], когда произошло сражение.

Затем я послал к Виштаспе персидское войско из [местности] Рага. Когда войско прибыло к Виштаспе, то Виштаспа принял это войско [под свое начальство], двинулся [и] у города Патиграбана, в Парфии, дал бой мятежникам. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды Виштаспа разбил мятежное войско наголову. Это было в 1-й день месяца гарманада [апрель 521 г.], когда произошло сражение. После этого страна стала моей.

Вот что мною сделано в Парфии“.

Говорит Дарий-царь: „Страна, называемая Маргианой, отложилась от меня. Один человек, по имени Фрада, маргианин, был провозглашен ими правителем. Тогда я послал к персу Дадаршишу, моему подчиненному, сатрапу в Бактрии, [и] так ему скачал: „Иди [и] разбей войско, которое не признает меня“. Дадаршиш с войском двинулся [и] дал бой маргианам. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды войско мое разбило мятежное войско наголову. Это было в 23-й день месяца ассиядия [декабрь 521 г.], когда произошло сражение.

После этого страна стала моей.

Вот что мною сделано в Бактрии“.

Говорит Дарий-царь: „Один человек, по имени Вахиаздата, находившийся в городе Тарава в местности Иаутия, в Персии, вторым восстал в Персии. Народу он так говорил: „Я — Бардия, сын Кира“. Тогда персидское войско, которое было на месте(?) изменило, стало мятежным, перешло к Вахиаздате. Он стал царем в Персии.

Затем я послал персидское и мидийское войско, которое было при мне. Перса Артавардию, моего подчиненного, я сделал над ним начальником. Остальное персидское войско пошло со мной в Мидию, Артавардия с войском отправился в Персию. Когда он прибыл в Персию, к городу Раха в Персии, — туда двинулся с войском Вахиаздата, называвший себя Бардией, чтобы сразиться с Артавардией.

Затем они вступили в бой. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды войско мое разбило войско Вахиаздаты наголову. Это было в 12-й день месяца туравахара [май 521 г.], когда произошло сражение.

Вахиаздата с немногими всадниками бежал и прибыл в Пишияваду. Оттуда он взял войско [и] снова двинулся против Артавардии, чтобы сразиться [с ним]. У горы, называемой Парга, они вступили в бой. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды войско мое разбило войско Вахиаздаты наголову. Это было в 5-й день месяца гармапада [июнь 521 г.], когда произошло сражение. Вахиаздату он захватил и захватил также людей, которые были его виднейшими приверженцами. Затем я Вахиаздату и людей, которые были его виднейшими приверженцами, посадил на кол в городе, называемом Увадайчайя, в Персии.

Вот что мною совершено в Персии“.

Говорит Дарий-царь: „Тот Вахиаздата, который называл себя Бардией, послал войско в Арахозию, против сатрапа Арахозии, моего подчиненного, перса Виваны, и одного человека сделал над ним [войском] начальником; так им сказал: „Идите, разбейте Вивану и то войско, которое признает [своим] царем Дария“. Затем войско, посланное Вахиаздатой, двинулось против Виваны, чтобы сразиться [с ним]. Крепость, называемая Капишаканиш, — там дали бой. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды войско мое разбило мятежное войско наголову. Это было в 13-й день месяца анамака [январь 520 г.], когда произошло сражение.

Снова мятежники собрались (и) двинулись против Виваны, чтобы сразиться [с ним]. Местность, называемая Гандутава, — там они дали бой. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды войско мое разбило мятежное войско наголову. Это было в 7-й день месяца вияхна [март 520 г.], когда произошло сражение.

После этого человек, который был начальником того войска, которое Вахиаздата послал против Виваны, бежал с немногими всадниками и прибыл в крепость, называемую Аршада, в Арахозии. Тогда Вивана с войском двинулся по его следам, захватил его и его виднейших приверженцев [и] умертвил [их]. После этого страна стала моей.

Вот что мною сделано в Арахозии“.

Говорит Дарий-царь: „Пока я был в Персии и Мидии, вавилоняне второй раз отложились от меня. Один человек, по имени Арха, армянин, сын Халдита, восстал в Вавилоне, в местности, называемой Дубала.

Народ он так обманывал: „Я — Навуходоносор, сын Набонида“. Тогда вавилонское войско отложилось от меня [и] перешло к тому Архе. Он захватил Вавилон. Он стал царем в Вавилоне.

После этого я послал войско в Вавилон. Перса Виндафарну, моего подчиненного, сделал над ним начальником. Так им сказал: „Идите и разбейте вавилонское войско, которое не признает меня“. Виндафарна с войском двинулся в Вавилон. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды Виндафарна разбил вавилонян и захватал [их в плен]. Это было в 22-й день месяца варказана [ноябрь 521 г.], когда он захватил того Арху, который называл себя Навуходоносором, и людей, которые были его виднейшими приверженцами. Затем я распорядился, [чтобы] этот Арха и его виднейшие приверженцы были в Вавилоне посажены па кол.

Вот что мною совершено в Вавилоне“.

Говорит Дарий-царь: „Вот что я совершил по воле Ахурамазды в течение одного года. После того как я стал царем, я дал 19 сражений. По воле Ахурамазды я разбил [противников] и захватил в плен 9 царей:

Один был Гаумата-маг; он обманывал, говоря так: „Я — Бардия, сын Кира“. Он взбунтовал Персию.

Один — Ассина, эламит; он обманывал, говоря так: „Я — царь Элама“. Он взбунтовал Элам.

Один — Надинтабайра, вавилонянин; он обманывал, говоря так: „Я — Навуходоносор, сын Набонида“. Он взбунтовал Вавилон.

Один — Мартия, перс; он обманывал, говоря так: „Я — Иманиш, царь Элама“. Он взбунтовал Элам.

Один — Фравартиш, мидянин; он обманывал, говоря так: „Я — Хшатрита, из рода Увахштры“. Он взбунтовал Мидию.

Один — Чиссатахма, сагартиец; он обманывал, говоря так: „Я — царь Сагартии, из рода Увахштры“. Он взбунтовал Сагартию.

Один — Фрада, маргианин; он обманывал, говоря так: „Я — царь Маргианы“. Он взбунтовал Маргиану.

Один — Вахиаздата, перс; он обманывал, говоря так: „Я — Бардия, сын Кира“. Он взбунтовал Персию.

Один — Арха, армянин; он обманывал, говоря так: „Я — Навуходоносор, сын Набонида“. Он взбунтовал Вавилон.

Этих 9 царей я захватил в тех битвах.

Эти страны, которые стали мятежными, — ложь сделала их мятежными, потому что они [самозванцы] обманывали парод — Ахурамазда их предал в мои руки. Как мне было угодно, так я с ними поступил“.

Говорит Дарий-царь: „О ты, который будешь со временем царем, крепко оберегай себя от лжи. Человека, который будет лжецом, строго наказывай, если хочешь, чтоб страна твоя была невредимой“.

Говорит Дарий-царь: „Вот что я совершил по воле Ахурамазды, совершил в течение одного года. Ты, который со временем прочтешь эту надпись, верь тому, что мною сделано, не считай [это] ложью.

Клянусь Ахурамаздой, что все это — правда, а не ложь, что мною сделано в течение одного года.

По воле Ахурамазды мною совершено еще многое другое, не написанное на этой надписи. Не написанное потому, чтобы тому, кто со временем будет читать эту надпись, не показалось, что слишком много мною сделано, [настолько], что он не поверит, сочтет за ложь.

Те, кто прежде были царями, ими не сделано столько, сколько мною сделано по воле Ахурамазды в течение одного только года.

Верь тому, что много сделано, народу скажи, не скрывай. Если ты этот манифест не скроешь, [а] сообщишь народу, Ахурамазда да будет тебе другом, да умножится твой род, [и] да будешь долголетен.

Если этот манифест ты скроешь [и] не сообщишь народу, — да поразит тебя Ахурамазда, и да прекратится твой род“.

Говорит Дарий-царь: „Вот что я совершил в течение одного года; совершил по воле Ахурамазды, Ахурамазда мне помог и другие боги, которые есть. Потому мне помог Ахурамазда и другие боги, какие есть, что я не был злодеем, не был лжецом, не был обманщиком, ни я, ни мой род. Я следовал справедливости. Ни слабому, ни сильному я не делал зла. Человека, который старался для моего дома, я благодетельствовал, того, кто вредил, я строго наказывал“.

Говорит Дарий-царь: „Ты, кто будешь со временем царем, для человека, который является лжецом, обманщиком, не будь другом, строго его наказывай“.

Говорит Дарий-царь: „Ты, кто со временем увидишь эту надпись, которую я написал, или эти изображения, не разрушай их, но оберегай, пока можешь.

Если ты увидишь эту надпись и эти изображения [и] не разрушишь их, но по мере сил будешь оберегать, то Ахурамазда да будет тебе другом, и да умножится твой род, и да будешь долголетен, и что ты делаешь — Ахурамазда да возвеличит.

Если [же] ты увидишь эту надпись и эти изображения [и] разрушишь их и по мере сил не будешь оберегать, то Ахурамазда да поразит тебя, да уничтожит твой род, и то, что ты делаешь, да ниспровергнет“.

Говорит Дарий-царь: „Вот те мужи, которые были при мне, когда я убил Гаумату-мага, который называл себя Бардией, тогда эти мужи действовали со мною [в качестве] моих приверженцев: Виндафарна, сын Вайаспары, перс; Утана, сын Тухры, перс; Гаубарува, сын Мардунии, перс; Видарна, сын Багабигны, перс; Багабухша, сын Дадухии, перс; Ардуманиш, сын Вахауки, перс.

Ты, кто будешь со временем царем, оберегай потомство этих мужей“.

Говорит Дарий-царь: „По воле Ахурамазды вот надпись, которую я сделал. Сверх того она была [исполнена] по-арийски (?) и на пергамене, и на коже... Кроме того, я сделал [написал] мою родословную. И [все это] было написано и зачитано передо мной. После этого я разослал эти надписи повсюду. Народ повсюду был: доволен.

Столбец 5

Вот что я совершил в тот третий (?) год, после того как я стал царем. Страна Элам взбунтовалась. Одного человека, по имени Атамайта, они сделали правителем. После этого я послал войско в Элам. Перса Гаубаруву, моего подчиненного, сделал над ним начальником. После этого Гаубарува с войском отправился в Элам (и) дал бой эламитам. Он разбил и разгромил эламитов и схватил их правителя и привел его ко мне, и я его умертвил. После этого страна стала моей“.

Говорит Дарий-царь: „То эламиты были неверные и не чтили Ахурамазду. Я (же) чтил Ахурамазду. По воле Ахурамазды я поступил с ними, как хотел“.

Говорит Дарий-царь: „Кто будет чтить Ахурамазду, пока он в силах, тот будет блажен при жизни и по смерти“.

Говорит Дарий-царь: „После этого я отправился с войском в страну Сака, против саков, которые носят островерхие шапки. После этого, когда я подошел к реке, я переправился на плотах. После этого я разбил саков наголову... Предводителя их, по имени Скунха, схватили и привели ко мне. Тогда я сделал другого над ними главой, как было мое желание. После этого страна стала моей“.

Говорит Дарий-царь: „Те саки были неверными и не чтили Ахурамазду. Я [же] чтил Ахурамазду. По воле Ахурамазды я поступил с ними как хотел“». [Хрестоматия по истории Древнего Востока. Указ. соч. Т. 2. С. 24—32].

Чтобы нам лучше было бы представить обстановку того времени, обратимся к еще двум древним надписям, выбитым по личному приказу Дария, и в которых царь говорит о самом себе и своем царстве.

«Дарий I о персидской державе

Наскальная надпись из Накши-Рустама недалеко от Персеполя.

Перевод дан по изданию: Kent R. Old Persian. New Haven, 1950. Перевод Абаева В. И.

...Я — Дарий, царь великий, царь царей, царь многоплеменных стран, царь этой земли великой далеко [простирающейся], сын Виштаспы, Ахеменид, перс, сын перса, ариец из арийского рода. Говорит Дарий-царь: „Вот те страны, которые я захватил помимо Персии, я над ними властвую, мне они приносят дань, то что мною говорится, они выполняют, они держатся моего закона: Мидия, Элам, Парфия, Арейя, Бактрия, Согдиана, Хорезм, Дрангиана, Арахозия, Саттагидия, Гандара, Индия, Саки Хаумаварга, Саки Тиграхауда, Вавилон, Ассирия, Аравия, Египет, Армения, Каппадокия, Лидия, Ионийцы, Саки, которые за морем, фракийцы, Ионийцы шлемоносные, Ливия, Эфиопия, Мачия, Кария. Говорит Дарий-царь: „Когда Ахурамазда увидел эту землю в состоянии смятения, тогда он передал ее в мои руки, сделал меня царем. Я — царь. По воле Ахурамазды я ее [землю] поставил на место. То, что я им [подвластным народам] повелевал, то они выполняли в соответствии с моим желанием. Если ты подумаешь: сколь многочисленны были страны, которыми владел Дарий царь, то посмотри на изображение [подданных], поддерживающих трон. Тогда ты узнаешь, и тебе станет известно, что копье персидского воина проникло далеко, тогда тебе станет известно, что персидский воин далеко от Персии поражал врага“. Говорит Дарий-царь: „То, что я совершил, все это я совершил по воле Ахурамазды. Ахурамазда мне помог, чтобы я довершил дело. Меня да хранит Ахурамазда от [всякой] скверны и мой дом и эту страну. Об этом я прошу Ахурамазду, это мне Ахурамазда да подаст. О, человек! Повеления Ахурамазды пусть не кажутся тебе дурными, не уклоняйся от правильного пути, не будь строптивым“.

Дарий I о самом себе

Наскальная надпись NRb из Накши-Рустама.

Перевод сделан по изданию: Kent R. Old Persian. New Haven, 1950. Перевод Абаева В. И.

Великий бог Ахурамазда, который создал все то великолепие, которое видимо, который создал благоденствие для человека, который одарил Дария-царя разумом и доблестью. Говорит Дарий-царь: „По воле Ахурамазды я — такого нрава, что для правдивого я друг, для несправедливого я — недруг. Не таково мое желание, чтобы слабый терпел несправедливость ради сильного, но и не таково мое желание, чтобы сильный терпел несправедливость ради слабого. Мое желание — справедливость. Лживому человеку я не друг. Я не вспыльчив. Когда я во гневе, я твердо держу это в своей душе, я твердо властвую над собой. Человеку, который содействует мне, я воздаю в меру его содействия. Человека, который вредит, я наказываю в меру причиненного им вреда. У меня нет желания, чтобы человек вредил, и нет желания, чтобы, если он навредил, он не был бы наказан. Я не верю, когда человек говорит [доносит] против человека, пока он не удовлетворит испытанию (?). Человек, который выполняет или приносит в меру своих сил, доставляет мне удовлетворение, я ему благоволю и бываю весьма доволен. Как военачальник я — отличный военачальник... Я обладаю неутомимой силой в руках и ногах, как всадник я — отличный всадник. Как стрелок из лука я — отличный стрелок из лука, как в пешем, так и в конном строю. Как копьеметатель я — отличный копьеметатель, как в пешем, так и конном строю. Это — способности, которыми одарил меня Ахурамазда, и я сумел использовать их. По воле Ахурамазды то, что мною совершено, я совершил благодаря этим способностям, которыми Ахурамазда одарил меня. О, подданный, знай твердо, каков я есть и каковы мои способности и каково мое превосходство. Пусть тебе [это] не покажется ложью, то, что услышишь ушами... Пусть тебе не покажется ложью то, что мною совершено». [Хрестоматия по истории Древнего Востока // Под ред. М. А. Коростовцева, И. С. Кацнельсона, В. И. Кузищина. В 2 т. М.: Высшая школа, 1980. Т. 2. С. 36, 37]. Произнося эти слова в великолепных царских одеждах Дарий не подозревает, что пройдет несколько лет и он, повелитель мировой державы, будет бежать с позором от своих врагов, позабыв свои царские одеяния. Во дни царя Дария Персидская империя переживет пик своего величия и начнет отсчет своего падения. Из всех многочисленных деяний Дария его современниками меньше других был, пожалуй, замечен его указ о восстановлении Иерусалима, а между тем, это было важнейшим деянием, определившим, не побоимся этого сказать, весь дальнейший ход всемирной истории. Но это будет чуть позже. А пока по приказу Дария мастера выбивают буквы будущей Бехистунской надписи с его обращением к народам земли. Господь через Захарию обратился к Своему народу как раз в тот момент, когда многие из них, вместо того, чтобы деятельно молиться о духовном возрождении и строительстве храма, погрузились в суету, отдавая все силы для благоустройства своих домов, своей жизни, забыв о том великом предназначении, которое Господь доверил им. [Уайт Е. Пророки и цари. Заокский: Источник жизни, 1993].

Глава 2

Заочно приговоренный.

Когда мы читаем книгу пророка Захарии с ее обличительными вестями и величественными видениями будущих событий истории, то нам кажется, что они были произносимы старцем, убелённым сединами, с богатым жизненным опытом, но если бы мы могли перенестись в то время, то вместо старца, вещающего народу, мы бы увидели совсем молодого человека, еще юношу. Итак, пророк Захария принадлежал к колену Левиину, к древнему священническому роду. Его отцом был Варахия, а дедом — Адда. Адда пережил своего сына, на что указывает тот факт, что по возвращении иудеев в Палестину с Зоровавелем, главой священнического рода был Адда (Неем. 12:1, 4, 7), а чуть позже главой священнического рода становится Захария (Неем. 12:16), наследуя напрямую деду, что было бы невозможно, если бы был жив отец — Варахия. То, что дед передал главенство родом внуку, указывает на небольшой возраст последнего, что прямо подтверждается и самим Захарией, называющим себя в 520 г. до х. э. юношей. «И вот Ангел, говоривший со мною, выходит, а другой Ангел идет навстречу ему, и сказал он этому: иди скорее, скажи этому юноше: Иерусалим заселит окрестности по причине множества людей и скота в нем» (Зах. 2:3—4). На Древнем Востоке так именовались люди, достигшие максимум 25 лет. Обычно же это определение относилось к лицам от 16 до 22 лет. Захария родился в Вавилоне и в детском возрасте прибыл с дедом в Иерусалим после указа Кира от 536 г. до х. э. [Kohler A. Der Weissagungen sucharjas erste Hälfte. Cap. 1—8. Erlaugen, 1861. S. 9—10]. О жизни пророка известно немного. Библия датирует начало его служения концом 520 г. до х. э., а последнее из видений датируется 516—515 г. до х. э. О кончине пророка сведения разнятся. Так, одно из древних преданий повествует, что он умер в глубокой старости и был погребен вблизи Иерусалима рядом с пророком Аггеем, с которым он начинал своё служение. По другому преданию, именно к Захарии относятся слова Христа. «Да придет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле, от крови Авеля праведного до крови Захарии, сына Варахиина» (Мф. 23:35). Так же по некоторым древним преданиям Захария принимал участие в обработке некоторых Псалмов Давида из книги Псалтирь, в частности, 137, 138, 145, 147 и 148 псалмы, для пения их общиной. [Самборский И. О книге пророка Захарии // Чтения в обществе любителей духовного просвещения, 1872. XI—XII. С. 205—283]. Итак, для возвещения столь важной вести Господь избирает еще совсем молодого человека, ибо Богу нужны в первую очередь не опыт, знания, влияние, а наше сердце, наша готовность служить Ему и людям. Пример избрания еще совсем юного Захарии показывает то, как мало было среди иудеев того времени тех, кто всем сердцем желал служить Господу, и выбор Бога падает на неопытного юношу. И одновременно с этим этот пример демонстрирует то, что с Богом нет ничего невозможного, что истинные знания и мудрость дает только Он. Можно закончить университет, духовную академию, выучить древние языки и правила гомилетики, но все это не будет иметь результата, если нет истинного посвящения. Духовность получают не в стенах академий (там дают знания), а на коленях пред Богом. Библия мало сообщает о том, как была встречена весть Захарии и лично он сам народом. Но, безусловно, многие сановитые иудеи, священники с многолетним стажем и опытом были недовольны тем, что столь важные вести переданы не через них, а через какого-то мальчика. Ведь они были бы этого более достойны. Во времена Христа фарисеи и книжники были также раздражены тем, что Иисус пришел не к ним, вождям, а к простому народу. Он общался с мытарями и блудницами и избегал общества лицемерных, надменных фарисеев. Ибо Богу нужна искренность человека. Этот прессинг давления, безусловно, испытал на себе и Захария, но он знал, что то, что он говорит, — это не его, а Божья весть. И что его избрал Сам Господь. Не боялся он проповедовать и публично, хотя в то время в Мидо-Персии, где только что закончилась, как мы говорили, гражданская война, крайне настороженно относились к любой общественной деятельности, будь то религиозная или политическая. А в вестях Захарии, если мы внимательно прочтем их, есть много мест, за которые можно было бы уцепиться тайной полиции царя Дария. Это, к примеру, и пророчества о разрушении Тира, Газы, о бедствиях в Дамаске, Сидоне (9 глава). Вдумайтесь на минуту, что сегодня, в наши дни, кто-либо стал бы открыто проповедовать, что Запорожье или Ровно, или Москва будут разрушены. Как бы отнеслись к такому проповеднику? В лучшем случае его бы сочли безумцем, а в худшем — подстрекателем конфликтов, со всеми вытекающими отсюда последствиями. В Мидо-Персии же, где все устали от гражданской войны, проповедь о разрушении ее городов, безусловно, могла стоить жизни тому, кто ее нес. А какие последствия Захарии могла принести его проповедь о новом мировом царстве Мессии, центром которого будет Иерусалим, с человеческой точки зрения? Вдумаемся, человек живет в Мидо-Персии, а говорит и славит другое царство, которое должно еще прийти, и которое положит конец той же Мидо-Персии, как это вытекает из контекста, народ которой будет преклоняться со всеми другими в Иерусалиме, который сейчас является лишь одним из провинциальных центров. За куда более умеренные речи в царстве Дария отрезали нос и уши, а то и садили на кол. А тут публичная проповедь о новом царстве, новой столице и о падении самой Мидо-Персии. А утверждения Захарии о том, что только один Бог является истинным? Ведь это утверждение противоречило всей религиозной политике Ахеменидов, относящихся лояльно ко всем богам, всех покоренных ими народов с целью сохранить религиозное спокойствие в необъятной империи. И по-человечески, они были правы, давая равные права и чествуя как Истинного Бога, так и секты, поклоняющиеся злым духам или идолам. А тут какой-то Захария, безусый мальчишка, смеет нарушать религиозный мир в царстве. А подозрительные, малопонятные для персов пророчества Захарии о летящем свитке, женщине в ефе (5 гл.) могли бы стать так же предметом для разбирательства, тем более, в восточной стране, где только по одному подозрению в измене человека подвергали пыткам. Понимал ли все это Захария? Понимал ли, что он заочно приговорен к смерти своими проповедями? Безусловно. Но он понимал и другое, что весть от Бога нельзя затушевывать, нельзя изменять, нельзя урезать, нельзя подстраивать. Истина не может иметь ничего общего с ложью. Хотя определенную конспирацию библейские авторы иногда делали, к примеру, именуя Рим Вавилоном в некоторых апостольских посланиях. Но лжи тут никакой нет, тем более, что Рим был духовным Вавилоном. Нельзя проповедовать об Истинном Боге и при этом говорить, что и языческие религии хороши и верны. Нельзя проповедовать Истинного Бога и обниматься со жрецами и магами. Весть от Бога должна звучать определенно и ясно, чтобы она была понята всеми. Чтобы никто не сказал: а я не понял, о чем шла речь. Конечно же, ее надо передавать с рассудительностью. Конечно же, весть от Бога должна передаваться с любовью и в духе любви к людям, уважением к ним и к праву их выбора. Ибо это — принципы Господа. Это — принципы Библии. И Захария от этих принципов не отходил. А не отходим ли от этих принципов мы в наш век либерализма, консенсусов, век, когда стираются грани между христианством и миром, между христианскими конфессиями и языческими религиями, между Библией и учениями людей. Когда провозглашаются призывы к объединению всех религий, когда говорится, что все религии хороши и ведут к одному и тому же Богу. Захария, как это видно из его книги, любил всех людей всех вер и национальностей. И он хотел, чтобы спаслись они все, потому он и говорил им правду. Потому он и говорил им, что спасение только от Господа. Поэтому давайте, когда мы будем исследовать его книгу, помнить о том, что практически за каждое написанное им слово этот пророк мог быть подвергнут самой лютой казни. Но несмотря на это он писал их, потому, что знал, что она, эта книга, будет нужна его народу тогда, как и нам сегодня. Весть Захарии и он сам предстают пред нами не в одеждах полудоговоренности и полуфраз, а пророк предстает перед нами с живой вестью от Живого Бога, обращенной к сердцу каждого человека, заставляя его задуматься над тем, куда он идет и что делает, заставляя его задуматься над тем, что однажды грядет Божий суд, который положит конец злу на земле, а также и тем, кто отвергнет Божью любовь и изберет тем самым поклонение злой силе.

Глава 3

Религия отцов.

«Прогневался Господь на отцов ваших великим гневом, и ты скажи им: так говорит Господь Саваоф: обратитесь ко Мне, говорит Господь Саваоф, и Я обращусь к вам, говорит Господь Саваоф. Не будьте такими, как отцы ваши, к которым взывали прежде бывшие пророки, говоря: „так говорит Господь Саваоф: обратитесь от злых путей ваших и от злых дел ваших“; но они не слушались и не внимали Мне, говорит Господь. Отцы ваши — где они? да и пророки, будут ли они вечно жить? Но слова Мои и определения Мои, которые заповедал Я рабам Моим, пророкам, разве не постигли отцов ваших? и они обращались и говорили: „как определил Господь Саваоф поступить с нами по нашим путям и по нашим делам, так и поступил с нами“» (Зах. 1:2—6). В этой вести пророк поднимает проблему религии отцов. Авторитет отца, рода в древнем мире, и особенно на Древнем Востоке был крайне велик. На этом авторитете фактически строились все древневосточные государства. Этот принцип помогал сохранять уважение как к старшим в семье, так и в государстве. Этот принцип помогал сохранять национальные и этнические традиции. Этот принцип способствовал сплачиванию народа. И это действительно очень важный принцип. Священное Писание так же уделяет ему достойное место. Вспомнить, хотя бы, V заповедь Божьего Закона — «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе» (Исх. 20:12). Но говоря о необходимости почитания родителей, Библия многократно предостерегает от повторения ошибок родителей, о чем говорит, в частности, и пророк Захария в вышеприведенном тексте. Господь на страницах Библии, провозглашая принципы Истинной религии, истинного Богопоклонения, нигде не связывает, не приравнивает их с понятием религии отцов. Более того, многократно Христос как раз противопоставляет ошибочную религию отцов с Истинной верой. «И, увидев некоторых из учеников Его, евших хлеб нечистыми, то есть неумытыми, руками, укоряли. Ибо фарисеи и все Иудеи, держась предания старцев, не едят, не умыв тщательно рук; и, придя с торга, не едят не омывшись. Есть и многое другое, чего они приняли держаться: наблюдать омовение чаш, кружек, котлов и скамей. Потом спрашивают Его фарисеи и книжники: зачем ученики Твои не поступают по преданию старцев, но неумытыми руками едят хлеб? Он сказал им в ответ: хорошо пророчествовал о вас, лицемерах, Исаия, как написано: люди сии чтут Меня устами, сердце же их далеко отстоит от Меня, но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим. Ибо вы, оставив заповедь Божию, держитесь предания человеческого, омовения кружек и чаш, и делаете многое другое, сему подобное. И сказал им: хорошо ли, что вы отменяете заповедь Божию, чтобы соблюсти свое предание? …устраняя слово Божие преданием вашим, которое вы установили; и делаете многое сему подобное» (Марка 7:2—9, 13). «И говорил Я сыновьям их в пустыне: не ходите по правилам отцов ваших, и не соблюдайте установлений их, и не оскверняйте себя идолами их. Я Господь Бог ваш: по Моим заповедям поступайте, и Мои уставы соблюдайте, и исполняйте их» (Иез. 20:18—19). Эта проблема, вопрос является очень актуальной и в наши дни, когда после семидесятилетнего атеистического периода делаются призывы вернуться к религии отцов, «выгнав» все, как говорят, «иностранные», чуждые нашему народу веры и секты. Идет воззвание к формированию государственной религии, которая является религией отцов. Однако, когда говорят о религии отцов, необходимо вначале определиться: каких именно отцов? Ибо на сегодняшний день практически все республики бывшего СССР населяют десятки и сотни народов, имеющих, порой, совершенно различную историю и культуру. Да и те, кто записан в паспорте под какой-либо национальностью, имеют в своей крови примеси десятков национальностей. И какая из них является ведущей, ответить на этот вопрос сегодня затруднятся даже генетики. Чистой национальности сегодня не существует, особенно после того, как по Украине и России проходили половцы, печенеги, татаро-монголы, гунны и пр. А все разговоры о ней приведут нас в III Рейх с его теорией о расовой чистоте. Более того, многие из тех сугубо национальных черт, которые есть сегодня, на самом деле не имеют к этой национальности исторически никакого отношения. К примеру, одним из символов современных украинцев является черноволосая, черноокая полтавчанка. Но ведь среди славянских племен Киевской Руси людей с черным цветом волос никогда не было. Славяне, и это одно из их отличий, всегда были светловолосыми. Черный цвет волос пришел к нам, славянам, через браки наших пращуров со степняками. Или, к примеру, среди тех, кто сегодня пишется русским, очень много курносых, что так же никогда не было характерно для славян. Курносые носы — это была одна из характерных черт финно-угорских народов. Словом, если говорить о религии отцов в этническом плане, то сама постановка подобного вопроса будет неверной. Ибо в крови одного человека может течь как кровь русского, так и поляка, татарина, латыша, еврея и т. д. А отцы их, как известно, поклонялись разным богам. Если брать в отношении древности существования той или иной религии на данной территории, то тогда религией отцов станет язычество. Ибо именно оно впервые исторически зафиксировано на наших славянских землях. И наши прародители официально проповедовали его почти тысячу лет. Значит нам надо вернуться к нему, с его человеческими жертвоприношениями, обрядовыми попойками, оккультными обрядами, суевериями, и пр., что имело самое широкое распространение в нашем славянском язычестве, несмотря на попытки ряда авторов прошлого и настоящего идеализировать его. Или нам стоит вернуться в язычество половцев, хазар и печенегов, обитавших на территории Юго-Восточной Украины и оставивших здесь свой широкий этнический след. Или в язычество скандинавов, так же широко осевших в Киевской Руси. Если же считать понятие «религия отцов» с момента принятия в 988 г. князем Владимиром христианства в форме православия, то здесь вопросов не меньше. Во-первых, очень небольшой процент людей в то время принял христианство искренне, в большинстве случаев оно насаждалось грубой силой под страхом смертной казни [Татищев В. История Российская. В 3 т. М.: АСТ, 2003. Т. 1. С. 58—60], вынуждая практически все население Киевской Руси принять его только внешне, на деле продолжая исповедовать самое что ни на есть настоящее язычество, несколько прикрытое христианскими одеждами. [Гальковский Н. М. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси. Харьков, 1916. Т. 1. С. 126, 129; Греков Б. Д. Киевская Русь. Л.: Политиздат, 1953. С. 395]. Возникла эпоха, которая вошла в историю под названием Двоеверие. [Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. М.: Русское слово, 1997. С. 529; Грушевський М. Історія України-Русі. В 11 к. К.: Наукова думка, 1993. Т. 3. С. 403—404; Греков. Указ. соч. С. 396]. Она продержалась в своем откровенно языческом духе вплоть до XIII столетия! Может быть, это Двоеверие является верой отцов — ведь его тогда исповедовало подавляющее большинство народа, даже по данным самих православных историков? [Гальковский. Указ. соч. Т. 1. С. 126, 129. Т. 2. С. 82; Титлинов Б. В. Лекции по истории русской церкви. СПб., 1913. С. 570; Голубинский Е. Е. История Русской церкви. М., 1901. Т. 1. С. 110—111]. Потом грянуло татарское нашествие, потом западная часть бывшей Киевской Руси стала почти вся католической, что также можно считать при желании верой отцов, по крайней мере, для части населения. Та же часть, что осталась под игом Золотой Орды, продолжала придерживаться, пусть и не в такой грубой форме, как раньше, того же самого Двоеверия. Не говоря уже о том, что то христианство, которое пришло на Русь из Византии, имело крайне мало общего с учением Христа и Библии, всегда отрицавшими и бессмертие души, и почитание дня солнца, названного в русском языке воскресением, и поклонение перед святыми и иконами, и исповедь перед священником, и т. д., и т. д. Но даже, если и это отбросить, то говорить о православии, как религии отцов на протяжении 1000 лет, нельзя. Ибо в 1666 году в Русской православной церкви произошел раскол, разделивший ее до сих пор на два большие течения: Древлеправославную церковь, или церковь староверов и Новоправославную церковь или нововеров. Современная так называемая государственная православная церковь не любит себя называть этим именем, хотя оно совершенно оправдано как исторически, так и догматически. Ибо значительную часть древнего православия современное ново-православие грубо попрало. И те русские святые, которым сегодня молятся в православных храмах, не стали бы стоять на службах, которые ведутся по совершенно другим канонам и их крайне удивило бы троеперстное крещение (крестное знамение тремя пальцами) современных прихожан, которое к религии отцов, на которую они так любят ссылаться, отношения, как и многое другое, не имеет никакого. И если уж говорить о православии, как религии отцов, то нужно тогда говорить о церкви Древлеправославной или, как ее иногда именуют, церкви старообрядческой или староверов, как раз и хранящей отеческие предания древнего православия, от которых официально существующая государственная церковь отказалась еще при патриархе Никоне при весьма интересных и отнюдь не духовно чистых обстоятельствах. Итак, перенесемся в середину XVII века, чтобы разобраться, наконец, с пресловутым понятием религии отцов, которым сегодня так много спекулируют многие церковные иерархи без всякого на то права ни исторического, ни духовного, ни доктринального. Середина XVII века ознаменовалась на Руси приходом на патриарший престол яркой и противоречивой фигуры Никона, возглавившего в 1652 году русскую церковь, а фактически, и все государство, ибо его кипучая и деятельная натура охватила все стороны жизни государства, начиная от церковной реформы до организации на Руси артиллерийского войска. Никон сочетал в себе многие, порой, прямо противоречивые черты характера. Но, пожалуй, одной из основных его черт было властолюбие. Недаром он склоняет довольно мягкого царя Алексея Михайловича (1645—1676) к тому, чтобы тот дал ему свой титул «Великого государя»! И подпись Никона на царских государственных грамотах стояла наравне с царской. Но властолюбие Никона шло дальше. Он видел Москву Третьим Римом, Новым Иерусалимом, основав даже вблизи столицы, как он его называл, Новоиерусалимский монастырь, а близ текущую реку назвал Иорданом. Этой его идее мешало несколько серьезных факторов, как в безусловно чисто политическом плане, так и в духовном. И если для устранения политических препятствий требовались объективные силы, которых у Руси еще не было и в помине, чтобы стать на один уровень с былым Римом и Византией, то для решения духовных, казалось, нужно лишь приложить немного воли. Никон «вступил в управление русской церковью с твердой решимостью восстановить полное согласие ее с церковью греческой, уничтожив все обрядовые особенности, которыми первая отличалась от последней. Не было недостатка во внушениях, поддерживавших в нем сознание необходимости этого единения. Восточные иерархи, все чаще наезжавшие в Москву в XVII в., укоризненно указывали русским церковным пастырям на эти особенности, как на местные новизны, могущие расстроить согласие между поместными православными церквами. Незадолго до вступления Никона на патриаршию кафедру случилось событие, указывающее на такую опасность. На Афоне монахи всех греческих монастырей, составив собор, признали двуперстие ересью, сожгли московские богослужебные книги, в которых оно было положено, и хотели сжечь самого старца, у которого нашли эти книги». [Ключевский В. О. Собрание сочинений. В 9 т. М.: Мысль, 1988. Курс русской истории. Т. 3. С. 284—285]. Далее профессор Ключевский, выдающийся русский историк и преподаватель Духовной православной академии, что делает его выводы особенно ценными, так как кого-кого, но его нельзя заподозрить в любви к старообрядцам, раскрывает подлинные мотивы, подтолкнувшие Никона к так называемой реформе во имя чистоты православия. Никон «воочию видел, каким жалким статистом служил на придворной сцене всероссийский патриарх, по собственному опыту знал, как легко настойчивый человек может повернуть молодого царя в любую сторону, и его взрывчатое самолюбие возмущалось при мысли, что и он, патриарх Никон, может стать игрушкой в руках какого-нибудь зазнавшегося царского духовника… На высоте апостольского престола в Москве Никон должен был чувствовать себя одиноким и искал опоры на стороне, на вселенском Востоке, в тесном единении с восточными сопрестольниками, ибо авторитет вселенской церкви… был некоторым пугалом для набожно-трусливой, хотя и всевластной, московской совести… На церковном соборе 1655 г. он объявил, что хотя он русский и сын русского, но его вера и убеждения греческие. Никон хотел быть не просто московским или всероссийским патриархом, а еще одним из вселенских, и действовать самостоятельно. Он хотел дать действительную силу титулу „Великого государя“, какой он носил наравне с царем… Он ставил священство не только вровень с царством, но и выше его. Когда его упрекали в папизме, он без смущения отвечал: „За доброе отчего и папу не почитать? Там верховные апостолы Петр и Павел, а он у них служит“. Никон бросил вызов всему прошлому русской церкви, так и окружающей русской действительности. Но он не хотел считаться со всем этим: перед носителем вечной и вселенской идеи должно исчезать все временное и местное. Вся задача в том, чтобы установить полное согласие и единение церкви русской с другими поместными православными церквами, а там уж он, патриарх всея Руси, сумеет занять подобающее место среди высшей иерархии вселенской церкви». [Ключевский. Указ. соч. Т. 3. С. 285, 286]. Итак, сам православный профессор Ключевский выделяет две основные причины начала Никоном реформы. Первая: с помощью нее получить поддержку православных патриархов, необходимую ему для упрочнения своего авторитета и власти при московском дворе, где его положение было непредсказуемым и шатким. И вторая: после реформы занять высокое положение и возглавить в конце концов все мировое православие. Была еще и третья причина реформы, которая, однако, осталась незамеченной и для самого Никона, и которая является наиболее скрытой, но и одной из главных. Это рука папского Рима, желающего с помощью данной реформы расколоть православие на Руси, ибо другие православные церкви не представляли сколько-нибудь опасности или проблем для папства. Дело в том, что пересмотр всех богослужебных книг, сверку их по греческим и внесение соответствующих изменений в канон и чин русской церкви он доверил, мягко говоря, сомнительным личностям. Главным из них был Арсений Грек «бродяга-перекрест, бывший католик». [Ключевский. Указ. соч. Т. 3. С. 291]. Этот Арсений получил образование в Риме в коллегии иезуитов. Вернувшись на восток, он обрезался, принял магометанство. Затем вновь вернулся в христианство — православие, а затем вновь — в католичество. Когда он прибыл в Россию, то его отправили в Соловецкий монастырь для исправления его веры, как опасного вероотступника. [Там же. Т. 3. С. 291]. Его-то, тайного католика, Никон и приобщает к исправлению православного чина. Вместе с ним Никон привлек еще ряд греков и украинцев, так же замеченных в связях с латинством. Более того, за основу брались не древние греческие книги, а новые, выпущенные, к тому же, в латинских землях, в иезуитских типографиях Венеции и Парижа. [Всемирная история. В 24 т. Минск: Литература, 1996. Т. 13. С. 506]. Старые же греческие книги, привезенные Арсением Сухановым и по которым как раз и должна была бы идти сверка правильности или наоборот, русских богослужебных книг, вообще не использовались. Что и немудрено, ибо как было показано в XIX веке вновь самими сторонниками государственной церкви, и, в частности, профессором Московской Духовной академии С. Белокуровым, они как раз не отличались от тех, что были на Руси до Никона, но разнились с теми, что были напечатаны в иезуитских типографиях. Исправления богослужебных книг именно по древним рукописям при Никоне вообще не было! [Зазыкин М. В. Патриарх Никон и его государственные и канонические идеи. Варшава, 1934. Ч. 2. С. 157]. «Горячо и неумело Никон правил и богослужебные книги. В действительности правка велась не по „старинным греческим и славянским книгам“, как торжественно утверждалось в первом правленом „Служебнике“, а по современным греческим. Самый образованный старообрядец дьякон Федор (Иванов), „соузник“ Аввакума, в челобитной Алексею Михайловичу писал: „А нынешние книги, что посылал покупать Никон патриарх в Грецию, с которых ныне зде переводят, словут греческие, а там печатают те книги под властию богоотступного папы римского в трех градех: в Риме, в Париже и в Венеции, греческим языком, но не по древнему благочестию. Того ради и зде нынешние переведенные со старыми несогласны государь, и велия смута“». [Всемирная история. Указ. соч. Т. 15. С. 509]. Но иезуиты, фактически подчинившие себе многие православные церкви после Флорентийской унии 1438 года, теперь активно работали на раскол русского православия, где их союзником, безусловно, против собственной воли, оказался Никон, не увидевший за своим властолюбием руки Рима и не представляющий себе всех губительных сторон своей так называемой реформы. Когда же она была обнародована, то ввергла в настоящий шок и духовенство, и простой люд. «По своему значению и последствиям это явление далеко выходит за границы одной только церковной истории. По подсчетам… историков от 1/4 до 1/3 русских людей XVII в. ушло в раскол (!). Разделилась не только церковь, но, в известном смысле, сам народ». [Всемирная история. Указ. соч. Т. 15. С. 495—496]. Еще больший шок у людей произошел, когда все эти нововведения Никона были одобрены собором русской церкви с участием восточных патриархов и царем. [Ключевский. Указ. соч. Т. 3. С. 291]. «Легко понять смущение, в какое должны были впасть от этой новизны православные русские умы… Распоряжения Никона показывали русскому православному обществу, что оно доселе не умело ни молиться, ни писать икон, и что духовенство не умело совершать богослужений как следует». [Ключевский. Указ. соч. Т. 3. С. 287]. «Предав анафеме двуперстие и другие обряды, признанные Стогловым собором 1551 г., торжественно объявили, что „отцы этого собора мудрствовали невежеством своим безрассудно“. Таким образом, русская иерархия XVII в. предала полному осуждению русскую церковную старину». [Ключевский. Указ. соч. Т. 3. С. 291]. Все новшества Никона не имели ничего общего с древним православием, как это показано на сегодняшний день во всех академических работах, включая и работы, что особенно ценно, и самих православных ученых. «До сих пор все молились, крестясь при этом двумя перстами. Так знаменовались (крестились) великие русские святители Сергий Радонежский, Нил Сорский, Иосиф Волоцкий … Кроме того, вопрос о сложении перстов был однозначно решен Стогловым собором, который за сто лет до Никона определил: „Иже кто не знаменается двомя персты, якого же и Христос, да есть проклятие“». [Всемирная история. Указ. соч. Т. 15. С. 504]. «Исследования показывают, что именно двуперстие было характерным для православной Византии к моменту крещения Руси. Затем греки стали знаменоваться (креститься) тремя перстами, а в России остались верны греческой старине». [Всемирная история. Указ. соч. Т. 15. С. 509]. Крупный историк, преподаватель, профессор А. В. Карташов пишет: «Собор 1667 г. осудил старые обряды и тексты и оградил клятвами обряды и тексты новоисправленные в качестве обрядов древнегреческих. Двести лет бесплодная полемика опиралась на эти мнимые истины, пока академическая наука не доказала документально, что правились обряды и чины не по древнегреческим, а по новопечатным книгам, что двуперстие и сугубая аллилуйя и прочие обряды действительно старогреческие». [Карташов А. В. Живое предание. Православие и современность. Париж, 1950. С. 41]. Другой профессор, преподаватель Духовной академии Н. Ф. Каптерёв пишет: «Научно-историческими исследованиями твердо установлено, что старый русский обряд есть действительно старый греческий православный обряд, по сравнению с тем новым греческим обрядом, который был утвержден собором 1667 г.». [Каптерёв Н. Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович. М.: Изд. Спасо-Преображенского Ваамского монастыря, 1996. Ч. II. С. 420]. Это однозначное утверждение науки о том, что новшества Никона были переводом с новых книг, и основывались на богатейшем фактическом материале, который складывался как из памятников иконописи, так и трудов отцов церкви, решений соборов и т. д. [Быстров С. И. Двоеперстие в памятниках христианского искусства и письменности. Барнаул. А КООХ-И, 2001]. Достаточно взглянуть на знаменитые иконы или их репродукции: икона Вседержителя в церкви Евстафия Плакиды близ Ивера, XVII; Чудотворный образ Божьей Матери «Шуйской—Смоленской» в Шуе, XVII в.; образ Богоматери в г. Владимире-Волынском, XVI в.; Изображение преподобного Сергия Радонежского с оклада Евангелия, 1392 г.; «Петровскую» икону Божьей матери XIV в. в ризнице св. Троице-Сергиевой лавры; Икону Спаса XII в. в Охриде; мозаичную икону Христа XI в. в храме св. Марка, Венеция; икону Божьей Матери Корсунской X в; наконец, на знаменитую икону Смоленской Божьей Матери, чтобы убедиться, что именно двуперстие было древнейшим способом благословения, от которого как раз и отказался Никон. Бронзовая статуя апостола Петра в Риме III в., фрески катакомб Гермеса Маркелины и Петра, III в., изображения на Большом Латеранском саркофаге IV в.; Миланском диптихе V в.; фресках сошествия Св. Духа в знаменитом храме св. Софии так же показывают, что православие с древнейших времен, на протяжении столетий знало только двуперстие. Кстати, была изменена и форма креста, венчающего соборы и имевшего форму восьмиконечного. Мы специально так подробно привели список этих произведений искусства, чтобы желающий мог действительно воочию увидеть искажения православия вследствие никоновской реформы. Словом, как пишет профессор Н. Ф. Каптерёв, «в то время как греки не остановились на двоеперстии, а позднее заменили его у себя триперстием, русские остались при прежнем, воспринятом нами от греков двоеперстии, которое и было у нас до Никона господствующим обычаем». [Каптерев. Указ. соч. С. 11]. «Все попытки православных полемистов с расколом отрицать этот факт существования двоеперстия, все дошедшие до нас редакции в учении о перстосложении, в которых заключается какая-либо неясность и неопределенность, истолковывались в пользу существования у нас триперстия, оказываются решительно неудачными, ибо они не могут привести в пользу триперстия ни одного авторитетного свидетельства вроде тех, какие имеет за себя двоеперстие. Нужно признать, как того требует историческая истина, что факт существования в Московской Руси двоеперстия стоит твердо и неопровержимо». [Каптерёв Н. Ф. Патриарх Никон и его противники. М., 1887. С. 62]. О древности обрядов, которые отменил Никон, базируясь на новых, а не на древних книгах, писал и другой виднейший, вновь подчеркнем, православный историк церкви, академик Е. Голубинский. [Голубинский Е. К нашей полемике со старообрядцами. М., 2-изд, 1905]. Итак, сегодня, как светская наука доказала и с чем были вынуждены согласиться официальные научные представители государственной церкви, реформа Никона была самым настоящим искажением древнего православия. Среди нововведений, навязанных Никоном, за спиной которого тайно работали иезуиты, были приняты и те, что грубейшим образом попирали не только собственно православные обряды и догматы, но и библейские положения. В частности, это фактическое обожествление царской власти. «Это догмат цезарепапизма — преклонение новой церкви перед царской властью, даже признание её заменяющей Самого Христа. Заменивший Никона на кафедре патриарх Иоасаф со всем собором 1667 г. обратился к царю Алексею Михайловичу с той самой молитвой, с которой пророк Давид в свое время обращался к Богу, и буквально с теми же словами: „Ты, православный царь, не удали помощи твоей от меня, на заступление мое вонми, изми от оружия душу мою, и из руки песия единородную мою. Спаси нас от уст львов и от рог единорож смирение мое. Того бо деля мы под кровь крилу твоею с жезлом сим прибегаем (с книгою своею „Жезл“), да крепостию защищения пресильныя десницы твоея притяжет себе крепость на покорение всех учению и сказанию своему“ („Жезл“, в самом начале обращение к царю). Собор отлично понимал, что без царской власти и силы все его определения и изречения не имеют никакой силы и никто бы их не принял, ибо на них не было благословения Божия. Он откровенно признается, что без царской „пресильной десницы“ его собственный, соборный, жезл не имеет никакой крепости. Поэтому он все возложил на царя, по выражению пророка Давыда, на его „колесницы“ и на его „коней“. Они опора новой церкви, а не Христос. Уже в служебниках, изданных еще в 1656 г., в самой литургии, отведено царю особое, почетное место с возглашением его громкого титула. По древним, дониконовским, Служебникам на великом входе священник возглашает лишь: „Всех вас да помянет Господь Бог во царствии Своем“, царь упоминался лишь тогда, когда сам присутствует за богослужением [Миссионер-иеромонах Филарет сличил и проверил 70 Слу­жебников древлеписьменных и старопечатных, начиная с XII века и кончая XVII, и нигде не нашел требования непременно возглашать царя во всех церквах и повсеместно на великом входе за литургией. Чин литургии св. Иоанна Златоустого. М., 1876. С. 81.], причем он титуловался очень скромно: „Да помянет Господь Бог благородие твое во царствии своем“. По новым же Служебникам требуется всюду, по всем церквам, всегда на великом входе поминать царя с предлиннейшим титулом: великий, тишайший, кротчайший и т. п. [„Так-то и царя тово враг Божий омрачил, — пишет протопоп Аввакум об Алексее Михайловиче, — да к тому величает, льстя, на переносе: „Благочестивейшаго, тишайшаго, самодержавнейшаго нашаго, такова-сякова, великаго, больше всех святых от века, да помянет Господь Бог во царствии своем, всегда, и ныне, и присно, и во веки веков“... А царь-от петь, в те поры чается и мнится, будто и впрямь таков, святее ево нет. А где пуще гордости той. Мерзко Богу горделиваго и доброе дело, кольми же блудня и слабоумие, истину в неправде содержаще“. Жития... Указ. Изд. С. 238—239]. В последующих царствованиях титулы поминаемых на великом входе царей, цариц, великих князей и княгинь и их чад до того растянулись, что заняли больше времени, чем совершение всей литургии. Самая литургия превратилась в какую-то царскую демонстрацию. [Даже в панагии, пожертвованной царицей Елизаветой Петровной в 1764 г., вместо Богородичной иконы вставлено ее собственное изображение с обнаженными плечами. Прохоров В. Христианские древности. 1862. № 12. Снимок с панагии и портрета царицы]. Петр Великий ввел в Регламент Синода присягу членам-архиереям, в которой они клянутся Всемогущим Богом признавать „Крайним Судьей“ над Синодом и, значит, над всей церковью самого государя-императора Петра Алексеевича. Все ему должно быть покорно: и церковь, и иерархия, и соборы — он выше и больше всех, он „Крайний Судья“, выше его никого уже нет. В основных Законах Российской Империи царь признавался и титуловался главой церкви. В сущности, от его имени, по его уполномочию всей церковью и самим Синодом управляли обер-прокуроры Синода. Они были фактической и непогрешимой главой церкви. Догмат цезарепапизма превратился в обер-папизм, что было зловреднее и еретичнее. Все вышеизложенные догматы, как и другие новой церкви порождены новым духом, чуждым древней Руси, противным истинной Христовой Церкви и Самому Христу, духом тлетворным, гибельным, который дхнул на Русь со времен Алексея и Никона и, постепенно все больше и больше отравляя великую страну, привел ее к гибели в наше время». [Мельников Ф. Е. Краткая история древлеправославной (старообрядческой) церкви. Барнаул: А КООХ-И, 2006. С. 96—97]. В этом союзе церкви и государства, когда церковь из нравственного арбитра, идеала превращается в идеологическое орудие власть имущих для выполнения ими своих целей, порой, прямо антихристианских, четко просматривается рука папского Рима, всегда проповедующего этот принцип. Принцип, которому мы обязаны появлением инквизиции, крестовых походов, гонений на науку и сожжений ученых, преследований любого инакомыслия. Этот принцип опасен и тем, что люди, видя беспринципность церковных иерархов, готовых выполнить любое распоряжение власть имущих, даже противоречащее учению Христа, разочаровываются и в Боге. Церковь, верующие, согласно Библии, должны молиться за государство, правительство, быть самыми прилежными гражданами, нравственной опорой страны. Но реформа Никона превратила церковь в государственный институт по идеологическому управлению волей человека, чему, кстати, способствует и антибиблейское учение об исповеди перед священником. Помимо полуобожествления царской власти реформа Никона закрепила право церкви использовать казни, пытки, другие зверства для борьбы с инакомыслием. Ужаснее всего было то, что она пыталась построить ее якобы на советах Библии и якобы примере и совете Самого Христа! «А над всем этим мраком возвышается, словно огромная голова дракона, еще один догмат, самый ужасный — кровавый и огненный догмат убийств в подлинном смысле этого слова, догмат казнения, по определению самой этой церкви. Никон в самом начале своей реформы запечатлел ее убийством епископа Павла Коломенского и других верных святой Церкви священнослужителей. Мучения и казни были наиболее прочной основой новой церкви. Собор 1666 г. постановил: аще кто не послушает нас, „хотя в едином чесом“ и „мы таковым приложим телесная озлобления“ (лист 48 Деяний). Озлобления эти выражались в страшных пытках и в убийстве. Собор 1667 г. „соорудил“ особую книгу — „Жезл“, которую титуловал не только жезлом „правления и утверждения“, но „наказания и казнения“. Книга эта, соборне догматизированная, основывает право на казни и мучения Ветхим заветом, как известно, наполненном разного рода казнями и убийствами. „Но зане же, — объясняют жезлотворцы, — в Ветхом завете бывшая сень, образ и прописания бяху в новой благодати содеваемых, убо и жезл сей видится нечто прообразовавше быти“ (Л. 5, об.). Именно ветхозаветные казни и убийства предобразовали его. Составители „Жезла“ с каким-то сладострастием проповедуют, устанавливают и защищают убийства. По их разъяснению, ветхозаветные казни были безблагодатными. А нынешние благодатны. В таком именно смысле — кощунственном, антихристианском и богохульном — истолкован и утвержден новой церковью догмат казнения. „Если в ветхозаветной церкви, — разъясняет уже правительствующий Синод в изданной им книге „Пращица“, — непокорных „поведено убивати“ — и убивали, „кольми паче в новой благодати непокоряющихся святей восточней и великороссийстей церкви подобает наказанию предавати, достойно бо и праведно есть: понеже тамо сень, зде же благодать; тамо образы, зде же истина, тамо агнец, зде же Христос“. [Питирим, еп. Нижегородский. Пращица. 1752. Ответ на 205 вопрос]. Сам Кроткий Господь, пострадавший на кресте, представляется палачом и катом. „Убо како вас не мучити? — удивляется автор „Пращицы“, обращаясь к гонимым и убиваемым русским благочестивым людям, — како в заточение не посылати? Како глав не отсекати?“ [Там же. Ответ на 236 вопрос]. Это же самое богоугодное и спасительное дело. Казни, пытки, огнесожжения и всякого рода убийства действительно были провозглашены догматом веры. В другой книге, изданной Синодом, „на утверждение в догматех православные церкви“, составленной Стефаном, митрополитом Рязанским, — „Камень веры“, целый отдел ее так и озаглавлен: „Догмат о наказании еретиков“. Здесь с убийственной решительностью и ошеломляющим бесстыдством утверждается, что „искус научает, что иного на еретиков врачевания несть, паче смерти“. И не просто убиваются они, „обаче лютыми смертьми убиваются, того ради, яко да прочия уразумеют тяготу греха и не дерзают творити неподобная. Сия же вся прилична суть еретиком: убо тех убивати достойно есть и праведно“. [Стефан, митрополит Рязанский. Камень веры. 12-й догмат. Ч. I., в конце книги]. Вот какое врачевание возведено в догмат веры: палачи стали врачами, а пастыри — палачами. Пылающие срубы и костры с десятками тысяч невинных жертв, плахи с топорами, с отрезанными головами, с потоками крови; виселицы, колесования, четвертования, выматывание жил — все это догматизировано, богословски обосновано, закреплено и благословлено новой церковью. Ужасные тайные канцелярии петровского и аннинского времени, пыточные застенки, забрызганные кровью страдальцев и исповедников старой веры — это благословенные „алтари“; палачи, истязатели, мучители, убийцы — это своего рода „священнослужители“. Все это безумие предрек Сам Спаситель: „Наступит время, — говорил Он своим ученикам, — когда всякий убивающий вас будет думать, что он тем служит Богу“ (Иоанна, 16:2). На самом же деле он служит диаволу, „человекоубийце от начала“ (Там же, 8:44). Такое догматическое верование о Христе как о палаче и о благодати Божией как о новозаветном средстве беспощадно мучить и убивать людей привело вполне естественно к превращению и таинств церковных в орудия полицейского сыска, пыток, казни и душеосквернения. В апреле 1722 г. последовало уже Высочайшее повеление, которым требовалось, чтобы священники доносили гражданскому начальству об открытых им на исповеди „преднамеренных злодействах“, к каковым относилось все то, что могло вредить верной службе и пользе государственной и церковной. [Свящ. Синайский А. Отношение русской церковной власти к расколу при Петре Великом. СПб., 1895. С. 231]. Правительствующий Синод включил сюда не только „умышление на тело церкви“, но и другие „воровства“. [Духовный Регламент. Синод. 1897. С. 98 и 100]. Таким образом священники стали сыщиками и доносчиками, а исповедь средством сыска. По требованию синодского Регламента, священник, выпытавший у кающегося его грехи, за которые он должен быть арестован, и сам должен с ним ехать „неотложно и неотбывательно“ в указанные в Высочайшим Указе „места“ — „Тайную Канцелярию“ (тогдашнюю Чрезвычайку) или в „Преображенский Приказ“ (Петровское Гэпэу). [„Чрезвычайка“ и „Гэпэу“ — это сокращенные названия большевистских жандармских учреждений: Чрезвычайной Комиссии и Государственного Политического Управления (ГПУ), которые пытками и расстрелами уничтожили сотни тысяч русских людей]. В оправдание такой сыскной и предательской деятельности священника, Синод приводит слова Самого Господа. „Ибо сим объявлением, — разъясняет верховное учреждение новой церкви, — духовник не объявляет совершенной исповеди, и не преступает правил, но еще исполняет учение Господне, тако реченное: аще согрешит к тебе брат твой, иди и обличи его между собою и тем единым; аще тебе послушает, приобрел еси брата твоего. Аще же не послушает, повеждь Церкви“. [Там же. С. 99—100]. Под „церковью“ Синод здесь разумеет Тайную канцелярию и Преображенский Приказ — Чрезвычайку и Гэпэу. Более кощунственного обращения с учением Господа трудно и придумать. Таинство исповеди превратилось в полицейский институт или в жандармское отделение, а священник — в самого опасного гэпэушника или сыщика с необычайными правами и властью. Еще более безбожно новая церковь поступила с таинством причащения. Синод превратил его не только в орудие сыска, но и в средство осквернения душ верующих людей. В своем „Регламенте“ синодская власть с непостижимым бесстыдством заявляет: „Несть лучшего знамения, почему познать раскольника“, как насильно его причащать. Само „Тело Христово“ и „Кровь Христова“ стали сыскным „знамением“ — полицейским средством узнавания преступников. Чтобы избавиться от такого ужасного причастия, люди благочестивые выдумывали на себя самые большие грехи, за которые церковь отлучает от причащения на десятки лет. Но это не помогало, ибо приказано было и таковых причащать, так как Синод признавал свое причастие совсем не святыней, которая не может преподаваться недостойным лицам, а ловким и верным средством раскрыть тайну души человека и сейчас же ее осквернить этим средством. Автор синодской „Пращицы“ с беззастенчивым злорадством говорит старообрядцам: „Вем, поистине вем, яко ни который иереи ни которых раскольников и еретиков всепокаявшихся, проклятых, насильно не причащают, кроме вас таковых сущих“. [Питирим, еп. Нижегородский. 1752. Пращица. Ответ на вопрос 214]. И раскольники они, и еретики, и проклятые, а один из синодских архиереев уверял даже, что они „хуже жидов“ [Митрополит Арсений Мациевич // Синайский А. Отношение... С. 150], и тем не менее их насильно причащали новым причастием, чтобы поиздеваться над ними, чтобы причинить им душевный вред, духовно погубить их. Старообрядцев сотнями ловили, загоняли в крепости или в тюрьмы, и тут, связав их или повалив на землю, лили им причастие насильно в рот. Было изобретено особое орудие — открывать рот таким причастникам». [Мельников. Указ. соч. С. 91—95]. Какая страшная реклама церкви в глазах людей! Но еще более удивительно то, что государственная церковь все эти зверства обрушила в первую очередь на тех, кто отстаивал как раз древнее православие, чистоту православия. Какое же право современная государственная церковь имеет себя именовать церковью, исповедующей религию отцов!!!? Если самых этих отцов пытали за верность древнему православию. Третье нововведение Никона, в корне противоречащее Библии, состояло в узаконивании, так называемого, обливательного крещения, т. е., крещения не путем полного водного погружения, а путем обливания человека. «Никоновская церковь признает таковое крещение и латинщиков-католиков не перекрещивает. Синод в 1724 г. издал особую брошюру, составленную архиепископом Феофаном Прокоповичем, „Оправдание поливательного крещения“, в которой это крещение признается равносильным трехпогружательному, а все, отрицающие такую его святость, объявляются атеистами. Бывали и в древней Церкви, даже нашей Русской, случаи обливательного крещения, так, например, в XIII столетии в Новгородской и Псковской областях под влиянием Запада стали попы крестить обливательно. Но состоявшийся в 1274 г. во Владимире собор постановил: „Боле да не обливают никого же“. [Голубинский Е. История Русской Церкви. М., 1900; подробнее проф. Дмитриевский А. А. Богослужение в Русской Церкви. Казань, 1884. С. 290—293]. Даже в Потребник Иова, патриарха Московского, тоже под влиянием латинства, вошло наставление: больного младенца крестить обливанием. [См. в самом Потребнике п. Иова. Приведены тексты разных Служебников и Требников в „Выписках“ Озерского: Изд. 4. Ч. 2. С. 400; у Голубинского Е.: К нашей полемике со старообрядцами. С. 131]. Но патриарх Филарет выбросил такое допущение, и на московском соборе 1620 г. было строго постановлено: не допускать обливательного крещения и латин принимать под новое крещение». [Мельников. Указ. соч. С. 198—199]. Эти почти все нововведения соответствовали учению папства: будь-то о непогрешимости церковной власти, полуобожествлении правителя, обливательного крещения, права церкви использовать пытки и казни, форма креста и некоторые элементы богослужения. Примечательно, так же, и то, что когда Никон выполнил «свою» задачу по расколу церкви, то паписты были первыми, кто участвовал в суде над ним, ибо сильная личность, как Никон, на патриаршем престоле их так же, конечно, не устраивала, как и большую часть русского общества и духовенства. Главным, кто заправлял на церковном соборе, где Никона за крутой нрав отстранили от патриаршества, был митрополит Газский, бывший иезуитом, отстраненным от священнодействия православными иерархами Востока, прибывший в Москву с подложными грамотами. Чуть позже царь Алексей Михайлович узнал, что этот человек состоит на тайной службе у римского папы, но так как в тот момент ему не на кого было опереться в борьбе с Никоном, то он поручает ведение собора иезуиту, оценив его ловкость, но совершенно не оценив возможных последствий его действий. [Пирлинг П. Исторические статьи и заметки. СПб., 1913; Шмурло Е. Паисий Лигарид в Риме и на греческом Востоке // Труды Пятого съезда Академических обществ за границей. Париж, 1930. С. 536—537; 542—544; 553; 571—573; 582—584]. Осудив Никона, собор полностью подтвердил все его нововведения. [Всемирная история. Указ. соч. Т. 15. С. 510]. В это же время Паисий Лигарид ведет серьезные переговоры с Римом о соединении Русской церкви с латинской, склоняя к этому и восточных патриархов. [Мельников. Указ. соч. С. 55]. Но усилия иезуита в этом вопросе не увенчались успехом, главное же было сделано: русская церковь расколота, умы людей смущены, многие важные догматы православия приближены к папским… Итак, утверждение современного православия о том, что оно исповедует религию отцов, тысячелетнее православие, не соответствует исторической действительности. Его так же нельзя считать религией отцов. Где же тогда искать эту религию? Быть может, у старообрядцев? Но их вера в святых, почитание икон, фактическое обожествление девы Марии в корне противоречат Библии. Помню, как в июне 2006 года я был на экскурсии в селе Белая Криница, Черновицкой области. Это село являлось на протяжении более ста лет одним из центров старообрядчества на Руси. Кстати, один из двух митрополитов старообрядцев носит титул Белокриницкого. До сих пор там сохранился действующий старообрядческий монастырь, основанный в 1784 году. Кстати, почти все население села состоит из потомков русских переселенцев, бежавших в эти земли от преследований официальной церкви и царского правительства. Интересно, что до сих пор они сохранили чистый русский язык. У меня и всех туристов вызвали небывалое сочувствие эти люди. Во-первых, из-за их порой вопиющей бедности, а главное — повального пьянства. По сравнению с богатыми селами Черновицкой области это село выглядит удивительно бедным, а главное, грязным, неустроенным. В монастыре сегодня лишь шесть пожилых монахинь и молодой священник. К сожалению, присутствует там и какой-то средневековый фанатизм. Дело в том, что когда монахини узнали, что большинство экскурсантов врачи, то они поделились с нами своей бедой, состоящей в болезни настоятельницы, умирающей в пролежнях. Они спрашивали совета, что делать. При этом они сказали, что положить ее в больницу они не могут, так как общаться и получать лечение можно только от своих, т. е. старообрядцев. Они были даже категорически против, чтобы мы ее осмотрели. Все, что мы увидели в этом селе и монастыре, свидетельствовало о полном увядании как физических, так, главное, и духовных сил. Я искренне молился по дороге назад за этих людей, продолжающих жить в средневековье, чтобы они приняли Истину, учение Библии, и Господь дал в их сердца Свой мир и радость. Итак, какая же религия является религией отцов? Библия нам говорит, что нашим Отцом является Господь Бог. «Только Ты — Отец наш; ибо Авраам не узнает нас, и Израиль не признает нас своими; Ты, Господи, Отец наш, от века имя Твое: „Искупитель наш“» (Ис. 63:16); «Сын чтит отца и раб — господина своего; если Я отец, то где почтение ко Мне? и если Я Господь, то где благоговение предо Мною? говорит Господь Саваоф» (Малахия 1:6); «Не один ли у всех нас Отец? Не один ли Бог сотворил нас? Почему же мы вероломно поступаем друг против друга, нарушая тем завет отцов наших?» (Малахия 2:10); «Один Бог и Отец всех, Который над всеми, и через всех, и во всех нас» (Ефесянам 4:6). И поэтому тем более религией отцов мы можем назвать только ту, которая соответствует Слову, Учению и Закону нашего Небесного Отца. Именно к этой религии и призывал обратиться, возвратиться иудеев и пророк Захария в 520 году до х. э. Именно исповедания этой библейской евангельской религии ждет Господь, наш Небесный Отец, сегодня и от каждого из живущих на земле, т. е. и от нас в Вами, читатель.

Глава 4

Забытые светофоры.

«Я спросил: куда ты идешь? и он сказал мне: измерять Иерусалим, чтобы видеть, какая широта его и какая длина его. И вот Ангел, говоривший со мною, выходит, а другой Ангел идет навстречу ему, и сказал он этому: иди скорее, скажи этому юноше: Иерусалим заселит окрестности по причине множества людей и скота в нем. И Я буду для него, говорит Господь, огненною стеною вокруг него и прославлюсь посреди него. Эй, эй! бегите из северной страны, говорит Господь: ибо по четырем ветрам небесным Я рассеял вас, говорит Господь» (Зах. 2:2—6). В этих стихах пророк Захария, а через него Сам Господь поднимает другую, не менее важную тему для жизни каждого человека, — Божье предупреждение. В нашем мире существует очень много различных предупреждений. Переходя каждый день через дорогу, мы смотрим на светофор, красный свет которого предупреждает нас об опасности. Мы едем на машине и знаки ограничения скорости, запрещение обгона, гололед, сужение трассы предупреждают нас о возможной опасности. Законы государства предупреждают нас о наказании, если мы будем нарушать их. В медицине существует отдельная профилактическая служба, в задачу которой входит предупреждение возникновения заболеваний. На любом рабочем месте существуют правила техники безопасности, выполнение которых предупреждает несчастные случаи. Словом, если мы внимательно проанализируем этот вопрос, то увидим, что почти на каждом шагу мы сталкиваемся с различными предупреждениями. Наше отношение к этим предупреждениям различно. Это зависит во многом, в первую очередь, от особенностей человека. Но в любом случае даже самый злостный нарушитель понимает их важность. Во-вторых, они регулируют нашу с вами жизнедеятельность и за невыполнение некоторых из них может грозить и пожизненное заключение. В-третьих, о них, об этих предупреждениях, люди хорошо осведомлены. Многие из них даже специально изучают и сдают по ним экзамен, цель которого — убедиться, что человек действительно овладел ими и предупрежден о возможных опасностях. В-четвертых, нарушив те или иные предупредительные правила, значительный процент людей задумывается и больше их старается не нарушать. Мы здесь не говорим о больных людях, страдающих алкоголизмом, наркоманией или закоренелых преступниках, у которых просто нарушена нервная система и поражен головной мозг. Словом, мы считаемся в своей жизни с этими предупреждениями. Более того, мы говорим о них своим детям: «Не ходите на красный свет! Не перебегайте дорогу! Не заплывайте далеко! Не засиживайтесь подолгу у компьютера!» и т. д. Кто из нас не слышал этих и подобных предупреждений от родителей в детстве? А став взрослыми, их уже говорим мы сами. Часто, как когда-то нам наши родители, мы своим детям рассказываем поучительные истории, к чему приводят нарушения этих правил. На эту тему снимаются целые фильмы, ролики, устраиваются телепередачи. И главной целью всех этих мероприятий является предупреждение людей об опасности, на опыте предшествующих поколений. Удивительно, что среди всех этих тысяч предупреждений не находится место библейским. За тысячами мирских светофоров мы забыли библейские. А между тем, ведь они регулируют отношения Бога и человека, законов бытия и человеческого общества. Без их учета все наши человеческие предупреждения обречены на полный провал. Ибо если у человека нестойкая мораль, нет духовной основы, любви к людям, то все эти запреты ни к чему не приведут. И при первом же удобном случае человек нарушит их. Недаром Ф. М. Достоевский говорил: «Если Бога нет, то Всё дозволено». Удивительно, что разбирая горькие истории о том, к чему привело детей нарушение правил дорожного движения, мы не находим ни времени, ни возможности, а самое главное, желания рассказать, а к чему приводили нарушения Божьих законов на примере нашей собственной истории, как древней, так и недавней. Мы не указываем детям на роковые ошибки наших прародителей, которые, нарушив Господни Заповеди, привели себя и ближайшие последующие поколения к трагедии. Мы все хотим жить счастливо, но при этом не хотим изучать Законы счастья. А так не бывает! Мы желаем счастья своим детям, но главного, без чего счастья не бывает, мы им не раскрываем. А может быть, потому, что не знаем сами? А может быть, потому, что не хотим знать? Не хотим признавать? Иудеи времен периода царей так же не хотели ни знать, ни признавать, ни тем более, следовать Божьим предупреждениям, обращениям, законам. Они многократно попирали их, несмотря на то, что путем допущения различных испытаний в виде вражеских нашествий, голодоморов Господь пытался остановить их на греховном пути. Но иудеи не вняли ни Слову Божьему, ни Божьим пророкам, не обратили внимания на грозные предзнаменования, не говоря уже о том, что попрали Божью любовь и милости. Финалом всего этого стало страшное вавилонское нашествие, разрушение Иерусалима, сожжение почти всей Иудеи, тысячи погибших и увод остальных в семидесятилетний плен. Но вернувшись из плена во дни персов, иудеи вновь начали становиться на тот же путь греха, по которому шли их отцы. И вот Захария вначале своего обращения призывает народ остановиться и вспомнить свою совсем недавнюю историю. Историю своих отцов и дедов. Историю тех, кто пошел против Бога и оказался в плену. «И ты скажи им: так говорит Господь Саваоф: обратитесь ко Мне, говорит Господь Саваоф, и Я обращусь к вам, говорит Господь Саваоф» (Зах. 1:3). В этом небольшом стихе три раза упомянуто выражение: «Говорит Господь». Этим самым пророк делает особое ударение на важности этой вести, исходящей от Самого Бога. Господь призывает иудеев не быть такими, как их отцы. Он призывает их сделать выводы из истории, участниками которой были и еще некоторые из тех, кто сейчас внимал Захарии. «А все, что писано было прежде, написано нам в наставление, чтобы мы терпением и утешением из Писаний сохраняли надежду» (Римл. 15:4). В своей речи Захария подчеркивает то, что все Божьи пророчества о прошлом нашли свое исполнение: «Но слова Мои и определения Мои, которые заповедал Я рабам Моим, пророкам, разве не постигли отцов ваших?» (Зах. 1:6). И наказание постигло грешника, отказавшегося внимать Божьему предупреждению. Если мы, следуя совету Захарии, перелистаем страницы своей собственной истории, истории своих отцов, то мы так же найдем удивительные свидетельства, говорящие о четкой взаимосвязи между отступлением от Божьих законов и несчастьями, обрушивающимися на народ, на наших прародителей. 988 год х. э. — год принятия христианства, которое, как уже указывалось, стало насильственным над душами большинства людей, совершенно неподготовленных к этому. В результате возникает Двоеверие — странное, противоестественное объединение христианства с русским язычеством. Это приводит к тому, что к началу XIII века страна прозябает во власти страшных суеверий, языческих преданий, колдовства, аморальности, которые никак уже не могут прикрыть одежды официальной христианской церкви. Интересно и очень примечательно, что страшное нашествие монголо-татар в 1237 году практически всеми выдающимися духовными авторитетами русского народа тех времен прямо рассматривалось, как наказание Господа за грехи народа, отступившего от Бога и поправшего самые элементарные ценности. «Кто, братья, и отцы, и дети, не восплачет, видя такое божье наказание всей Русской земле? За грехи наши бог напустил на нас поганых; ведь бог, в гневе своем, приводит иноплеменников на землю, чтобы побежденные ими люди обратились к нему; а междоусобные войны бывают из-за наваждения дьявола. Ведь бог хочет не зла, но добра людям; а дьявол радуется жестокому убийству и кровопролитию. А если какая-нибудь земля согрешит, бог наказывает ее смертью, или голодом, или нашествием поганых, или засухой, или сильным дождем, или пожаром, или иными наказаниями; и нужно нам покаяться и жить, как велит бог, который говорит нам устами пророка: „Обратитесь ко мне всем вашим сердцем, с постом, и плачем, и стенанием“. Если так сделаем, простятся нам все грехи. Но мы возвращаемся к злодеяниям, как псы на свою блевотину, и как свинья постоянно валяется в греховных нечистотах, так и мы живем. Поэтому и наказание приемлем от бога, — нашествие поганых, по повелению бога, за наши грехи». [Памятники литературы Древней Руси. XIII век. М.: Художественная литература, 1981. Тверская летопись. С. 169].

«I

СЛОВО ПРЕПОДОБНОГО ОТЦА НАШЕГО СЕРАПИОНА:

ГОСПОДИ, БЛАГОСЛОВИ, ОТЧЕ!

Вы слышали, братья, самого господа, говорящего в Евангелии: „И в последние времена будут знамения на солнце, и луне, и звездах, и землетрясения по землям, и голод“. Тогда сказанное господом нашим ныне сбылось — при нас, при нынешних людях. Как часто видели мы исчезавшее солнце, и луну меркшую, и звезд изменения! Теперь же и землетрясенье своими глазами увидели: земля, от создания укрепленная и неподвижная, повелением божиим ныне движется, от грехов наших колеблется, беззаконья нашего вынести не может. Не послушали мы Евангелия, не послушали мы Апостола, не послушали сказания пророков, — а они учили нас беспрестанно, но мы — все равно беззакония держимся! И вот уже поучает нас бог предзнаменованьями, земля сотрясается по его повелению: хоть и не говорит устами, но делом поучает. Даже так нас наказав, бог не отучил нас от злого нрава. Ныне — землю трясет и колеблет, многие грехи беззакония желая с земли отрясти, как листья от древа. Если же скажет кто: „И до этого землетрясения, войны и пожары бывали“,— то отвечу: „Да, верно, но что потом было с нами? Не голод ли? Не мор ли? Не сражения ли многие? И все равно не раскаялись мы, пока не пришел на нас немилостивый народ, как наслал его бог; и землю нашу опустошили, и города наши полонили, и церкви святые разорили, отцов и братьев наших избили, над матерями и сестрами нашими надругались“. И теперь, братья, все это признав, убоимся страшного этого наказанья и припадем к господу своему с обещаньем: да не падет на нас еще больший гнев господень, да не наведет на нас казни больше прежней. Недолго еще будет ждать он нашего покаяния, ждать нашего обращения. Если откажемся от греховных и безжалостных судов, если отстранимся от неправедного лихоимства и всякого грабежа, воровства, разбоя и грязного прелюбодейства, отлучающих от бога, сквернословия, лжи, клеветы, божбы и доносов и прочих сатанинских деяний, — если в этом переменимся, хорошо знаю: все благие примут нас не только в этой жизни, но и в будущей, ибо сам господь сказал: „Возвратитесь ко мне — вернусь и я к вам, отступитесь от всех — покину и я вас, казня“. Когда же отступим мы от грехов наших? Пожалеем себя и своих детей: когда еще столько внезапных смертей видели мы? Иные не успели порядка наладить в доме своем — и похищены были, иные с вечера в здравье легли — но утром не встали: устрашитесь, молю вас, такого внезапного расставанья! Если же предадимся воле господней, утешит нас бог небесный, как сыновей помилует нас, печаль земную снимет с нас, мирный исход в иную жизнь дарует нам, где торжества и праздника вечного сподобимся мы, вместе с достойно послужившими богу. Многое я говорил вам, братья и дети мои, однако вижу: мало приемлете, учением моим исправляясь; многие же не относят его к себе, будто бессмертные дремлют. Боюсь, как бы не сбылось над ними слово, реченное господом: „Если бы я не говорил им, то не имели бы греха; теперь же нет им прощения в грехе их“. Ибо часто говорю вам: если не переменитесь — прошенья не будет пред богом! Я же, грешный ваш пастырь, завещанное господом совершил, слово его вам передаю, вы же знаете, как господень дар преумножить. Когда он придет судить мир и воздать каждому по делам его, тогда потребует от вас ответа — и если вы преумножите свой талант, то восславит вас в славе отца своего с духом святым, ныне, присно и во веки веков!

II

ПОУЧЕНИЕ ПРЕПОДОБНОГО СЕРАПИОНА

Большую печаль в сердце своем ношу из-за вас, дети мои, потому что нисколько, вижу, не отвратились вы от дел непотребных. Не так скорбит мать, видя страдающих детей своих, как я, грешный отец ваш, видя вас, страдающих от дел беззаконных. Говорил я вам много раз, желая отвратить вас от гнусных нравов — но вижу: нисколько не изменились вы. Если кто из вас разбойник — разбоя не бросит, если крадет — воровства не оставит, если другого кого ненавидит — враждует без устали, если кто обижает и грабит — не насытится, если кто ростовщик — не перестанет проценты взимать, ибо, согласно пророку: „Суетится бесцельно: накопляя, не знает, кому собирает“. Несчастный и не думает, что как родится нагим — так и отходит, ничего не имея, кроме проклятия вечного; если кто любодей, — любодейства не бросит, сквернословец и пьяница, — привычек своих не оставит. Как же я утешусь, видя вас от бога отлученными? Чему я порадуюсь? Всегда сею в ниву ваших сердец семя божественное, но никогда не вижу, чтоб оно проросло и зерно породило. Умоляю вас, братья и дети мои, переменитесь к лучшему, обновитесь благим обновлением, перестаньте зло творить, устрашитесь создавшего вас бога, вострепещите суда его страшного! К кому идем, к кому направляемся, отходя от жизни земной? Что скажем, что ответим? Страшно, дети, подпасть под божий гнев. Почему не думаем, что постигнет нас, в такой жизни пребывающих? Чего не навлекли на себя? Какой казни от бога не восприняли? Не пленена ли земля наша? Не покорены ли города наши? Давно ли пали отцы и братья наши трупьем на землю? Не уведены ли женщины наши и дети в полон? Не порабощены ли были оставшиеся горестным рабством неверных? Вот уж к сорока годам приближаются страдания и мучения, и дани тяжкие на нас непрестанны, голод, мор на скот наш, и всласть хлеба своего наесться не можем, и стенания наши и горе сушат нам кости. Кто же нас до этого довел? Наше безверье и наши грехи, наше непослушанье, нераскаянность наша! Молю вас, братья, каждого из вас: вникните в помыслы ваши, узрите очами сердца дела ваши, — возненавидьте их и отриньте, к покаянью придите. Гнев божий престанет, и милость господня изольется на нас, и все мы в радости пребудем на нашей земле, по уходе от мира сего придем радостно, как дети к отцу, к богу своему и наследуем царство небесное, ради которого господом созданы были. Господь сотворил нас великими, мы же своим ослушаньем себя претворили в ничтожных. Так не утратим же, братья, величия нашего: „Не слышавшие завет праведны перед богом, но — исполнившие его“. Если же в чем совратимся, опять к покаянью прибегнем, любовь к богу проявим, слезы прольем, милость к нищим по силе сотворим, если сможете бедным помочь — от бед избавляйте. Если не станем такими — гнев божий будет на нас; всегда пребывая в любви, спокойно мы заживем! Знаем о граде Ниневии: велик был обильем людей, но и полн беззаконья. Как только бог пожелал истребить его, как Содом и Гоморру, послал Иону-пророка, чтоб предрек он погибель их града. Они же, услыхав, не медля, тотчас отошли от грехов своих и каждый — от бесчестной стези своей, поборов свои беззаконья раскаяньем, и постом, и молитвой, и плачем, — от стариков и до юных, до самых младенцев, которых на три дня от молока отлучили, да и до скота: и коням, и скотине всей пост сотворили. Так умолили господа, от казни его освободившись, божию ярость пременили на милость — и погибель избыли. Предсказанье Ионы было напрасным, отчего он и богу пенял, и роптал за бесчестье пророчеств своих: ведь град не погиб! Иона, как человек, погибели города ждал; но бог, увидев в сердцах их истинное покаянье, увидев, что каждый из них отошел от своего зла и делом, и мыслью, — милость несчастным явил. Что же мы скажем об этом? Чего мы не видели? Чего не свершилось над нами? Чем не накажет нас господь бог наш, желая нас отвратить от беззаконий наших? Ни единого лета или зимы не прошло ведь, чтобы бог не наказывал нас, но никак не отрешимся от подлой нашей привычки: кто завяз в каком грехе — в нем пребывает, к покаянью никто не стремится, никто богу не обещает искренне зла не творить. Какие кары не примем в сей жизни и в будущем огне неугасимом? Так теперь же перестаньте бога гневить, молю вас! Многие меж вами богу искренне служат, но на этой земле равно с грешниками наказаны богом — тем светлее венец получат от господа, греховным же — больше мучений за то, что казнимы были и праведники за их беззаконья. Слушая это, устрашитесь, вострепещите, отстаньте от зла и сотворите добро. Сам господь сказал: „Обратитесь ко мне — обращусь и я к вам“. Ждет раскаянья нашего — помиловать нас хочет, и избавить от бед хочет, от зла хочет спасти! Мы ж за Давидом скажем: „Господи, посмотри на смиренье наше и прости все грехи наши, направь нас, боже, спаситель наш, отврати гнев твой от нас, да не вечно прогневаешься на нас, да не прострешь гнев твой от рода в род!“ Ибо ты бог небесный, и тебя прославляем вместе с вечным отцом и с пречистым духом и ныне, и присно, и вечно!

III

Подивимся, братия, человеколюбию бога нашего. Как нас к себе приближает? Какими словами поучает нас? Какими угрозами нам не грозил? Мы же, мы — никак к нему не обратимся! Видев наши прегрешенья умножившимися, видев нас, его заповеди отвергших, предзнаменований много явив, много страха насылал, много рабами своими поучал — и ничем не смог нас наставить! Тогда навел на нас народ безжалостный, народ лютый, народ, не щадящий красоты юных, немощи старых, младенчества детей; воздвигли мы на себя ярость бога нашего, по Давиду: „Быстро распалилась ярость его на нас“. Разрушены божьи церкви, осквернены сосуды священные, честные кресты и святые книги, затоптаны священные места, святители стали пищей меча, тела преподобных мучеников птицам брошены на съедение, кровь отцов и братьев наших, будто вода в изобилье, насытила землю, сила наших князей и воевод исчезла, воины наши, страха исполнясь, бежали, множество братий и чад наших в плен увели; многие города опустели, поля наши сорной травой поросли, и величие наше унизилось, великолепие наше сгинуло, богатство наше стало добычей врага, труд наш неверным достался в наследство, земля наша попала во власть иноземцам: в позоре мы были живущим окрест земли нашей, в посмеяние — для наших врагов, ибо познали, будто небесный дождь, на себе гнев господень! Мы воздвигли ярость его на себя и отвергли великую милость его — и не дали присматривать за нами милосердным очам. Не было кары, которая бы нас миновала, и теперь непрестанно казнимы: не обратились мы к господу, не раскаялись в наших грехах, не отступились от злых своих нравов, не очистились от скверны греховной, позабыли страшные кары на всю нашу землю; в ничтожестве пребывая, себя почитаем великими. Вот почему не кончается злое мучение наше: зависть умножилась, злоба нас держит в покорстве, тщеславие разум наш вознесло, к ближним вражда вселилась в наши сердца, ненасытная жадность поработила, не дала нам оказывать милость сиротам, не дала познать природу людей — но как звери жаждут насытить плоть, так и мы жаждем и стремимся всех погубить, а горестное их имущество и кровавое к своему присоединить; звери, поев, насыщаются, мы же насытиться не можем: того добыв, другого желаем! За праведное богатство бог не гневается на нас, но, как сказал пророк: „Господь с небес взглянул, чтобы видеть, есть ли кто, разумеющий или ищущий бога, но все уклонились совместно“, и далее: „Неужели не вразумятся творящие беззаконие, поедающие народ мой вместо хлеба?“ Апостол же Павел непрестанно восклицает, говоря: „Братья, не участвуйте в злобных деяньях и темных, ибо лихоимцы и грабители совместно с идолослужителями осуждены будут“. Моисею вот что сказал бог: „Если обидой обидите вдову и сироту, возопят ко мне, слухом услышу вопль их, и разгневаюсь яростью, и погублю вас мечом“. И ныне сбылось о нас сказанное: не от меча ли мы пали? не однажды, не дважды ли? Что же следует делать нам, чтобы грехи исчезли, те, что терзают нас? Вспомните достойно написанное в божественных книгах, что и владыки нашего самая важная заповедь — любите друг друга, милость имейте ко всякому человеку, любите ближнего своего как самого себя, тело свое сохраняйте чистым, не оскверняя его, а коль осквернили, то очистите его покаяньем; не возгордитесь, не воздайте злом за зло. Весьма ненавидит господь бог наш злопамятного человека. Как можем сказать: „Отче наш, отпусти нам грехи наши“, а сами не прощаем? Какою, сказано, мерою мерите, той и отмерится вам. Богу нашему слава.

IV

ПОУЧЕНИЕ ПРЕПОДОБНОГО СЕРАПИОНА

Краткое время радовался я за вас, дети мои, видя вашу любовь и послушанье нашей ничтожности, и подумал, что уже утвердились вы и с радостью приемлете божественное Писание, „на совет нечестивых не ходите и на собрании развратителей не сидите“. Но вы еще языческих обычаев держитесь: в колдовство верите, и огнем пожигаете невинных людей, и тем насылаете на всю общину и город убийство; если же кто и не причастен к убийству, но мысленно с тем согласился, сам стал убийцей; или, если мог помочь и не помог — тот сам убить повелел. Из книг каких иль писаний вы слышали, будто от колдовства на земле наступает голод или что колдовством хлеба умножаются? Если же верите в это, зачем тогда пожигаете их? Молитесь вы колдунам, и чтите их, и жертвы приносите им — пусть правят общиной, ниспустят дожди, тепло принесут, земле плодить повелят! Вот нынче три года хлеб не родится не только в Руси, но у католиков тоже — колдуны ль так устроили? А не бог ли правит своим твореньем, как хочет, нас за грехи наказуя? Видел и я в божественных книгах, что чародейки и чародеи с помощью бесов влияют на род людской и на скот — могут его уничтожить; над теми вершат, а им — верят! Если бог допустит, то бесы вершат, попускает же бог лишь тем, кто боится их, а кто веру крепкую держит к богу — над тем чародеи не властны! В печаль я впал от ваших безумств; молю вас, откажитесь от языческих действий. Если хотите очистить город от неверных людей, я этому рад: очищайте, как Давид, царь и пророк, истребляя в граде Иерусалиме всех творящих беззаконие — тех убиеньем, других же заточением, иных темницами, но всегда град господень от грехов очищал он. Кто же из вас таким был судьей, как Давид? Тот страхом божьим судил, видел духом святым и по правде ответ свой давал. Вы же, вы, как можете вы осуждать на смерть, если сами страстей преисполнены? И по правде не судите: иной по вражде это делает, другой — желая той горестной прибыли, третий — по недостатку ума; хотел бы убить да ограбить, а что и кого убивать — того и не знает! Божьи законы повелевают лишь при многих свидетелях осудить на смерть человека. Вы же лишь в воде доказательства видите и говорите: „Если начнет утопать — невиновна, коль поплывет — то колдунья!“ Не может ли дьявол, видя ваше неверье, ее поддержать, чтоб не утонула, чтобы и вас вовлечь в душегубство; как же, отринув свидетельство человека, созданного богом, идете к бездушной стихии, к воде, чтобы принять свидетельства, противные богу? Наверное, слыхали и вы, что от бога бедствия посланы на землю с самых древних времен: еще до потопа — на гигантов огнем, при потопе — водою, в Содоме — серой, во времена фараона — десятью казнями, в Ханаане — шершнями и огненным камнем с небес; при судьях — войной, при Давиде — мором, при Тите — плененьем, потом сотрясеньем земли и разрушением града. А в нашем народе чего не видали мы? Войны, голод, и мор, и трясенье земли, и, наконец, — то, что отданы мы иноземцам не только на смерть и на плен, но и в печальное рабство. Это же все нисходит от бога, и этим нам спасение творит. А теперь, умоляю вас, покайтесь в прежнем безумье и не будьте больше как тростник, ветром колеблемый. А если услышите некие басни людские, к божественным книгам стремитесь, чтоб враг наш, дьявол, увидев ваш разум и твердую душу, не смог подтолкнуть вас на грех, но, посрамленный, убрался. Ибо вижу я вас, с великим желаньем идущих в церковь и благоговейно стоящих; о, если бы мог я сердце и душу каждого из вас наполнить божественным разумом! Пусть не устану я, вас поучая, и вразумляя, и наставляя, ведь безмерная жалость давит меня, что вы такой жизни лишитесь и божьего света не узрите: ибо не может пастух успокоиться, видя овец своих волком расхищенных, — могу ли и я успокоиться, коль многих из вас похищает волк злобный — диавол?! И помня об этом желанье моем спасти вас, постарайтесь угодить сотворившему всех нас богу, которого вечно достойна всякая слава и честь.

V

СЛОВО БЛАЖЕННОГО СЕРАПИОНА О МАЛОВЕРЬЕ

Печаль многую ношу в сердце о вас, дети мои. Никак не измените мерзких своих привычек, все злое творите в противность богу на погибель душе своей. Правду отринули, любви не имеете, зависть и лесть процветают в вас — и вознесся ваш разум. Обычай языческий взяли: кудесникам верите и сжигаете на огне неповинных людей. Где вы найдете в Писанье, что люди властны над урожаем иль голодом? могут подать или дождь, иль жару? О неразумные! все бог сотворяет как хочет, беды и голод насылает за наши грехи, нас наказав, приводя к покаянью. О маломерные! слыхали о божьих вы казнях: в древние времена до потопа на гигантов — огнем сожжены, и содомляне огнем сожжены, при фараоне — десять египетских казней, при Ханаане раскаленные камни с небес напустил, при судьях войны навел, при Давиде — мор на людей, при Тите — плен на Иерусалим, а затем землетрясенье и разрушение града. И в наше время какого еще мы не видели зла? Многие беды, и скорби, и войны, и голод, от неверных насилье. Но никак не изменим злых обычаев наших; ныне же, гнев божий видя, решаете: если кто висельника или утопленника похоронил — чтобы не пострадать самим, вырываете снова. О, безумие злое! о, маловерье! Насколько мы зла преисполнены и в том не раскаемся! Потоп был при Ное не за повешенного, не за утопленного, но за людские неправды, как и прочие кары бесчисленные. Город Дураццо четыре года стоял, морем затоплен, и ныне в море лежит. В Польше от обилия дождя шестьсот человек утонуло, а двести других еще в Перемышле утонуло, и голод был четыре года. И все это было уж в наше время за наши грехи! О люди! это ли ваше раскаянье? тем ли бога умолите, что утопленника или удавленника выроете? Этим ли божию кару хотите ослабить? Лучше, братья, отстанем от злого, прекратим все злодеянья: разбой, грабежи, пьянство, прелюбодейство, скряжничество, ростовщичество, обиды, воровство, лжесвидетельство, гнев и ярость, злопамятство, ложь, клевету. Я же, грешный, всегда вас учу, дети мои, велю вам покаяться. Вы же не прекращаете злых дел. И если когда на нас кара какая от бога придет, еще больше прогневаем бога, распространяя приметы: из-за этого — засуха, из-за этого — дождь, из-за этого хлеб не родится!.. Распоряжаетесь божьим созданьем, но о безумье своем почему не скорбите? Даже язычники, божьего слова не зная, не убивают единоверцев своих, не грабят, не обвиняют, не клевещут, не крадут, не зарятся на чужое; никакой неверный не продаст своего брата, но если кого-то постигнет беда — выкупят его и на жизнь дадут ему, а то, что найдут на торгу, — всем покажут; мы же считаем себя православными, во имя божье крещенными и, заповедь божию зная, неправды всегда преисполнены, и зависти, и немилосердья: братий своих мы грабим и убиваем, язычникам их продаем; доносами, завистью, если бы можно, так съели б друг друга, — но бог охраняет! Вельможа или простой человек — каждый добычи желает, ищет, как бы обидеть кого. Окаянный, кого поедаешь?! не такого ли человека, как ты сам? Не зверь он и не иноверец. Зачем ты плач и проклятье на себя навлекаешь? или бессмертен ты? или не ждешь ни божьего суда, ни воздаянья каждому по делам его? Ибо — от сна пробудясь, не на молитву ты ум направляешь, а как бы кого озлобить и ложью кого пересилить. Если не перестанете, то позже горшие беды вас ждут! Потому вам с мольбой говорю: раскаемся все мы сердечно — и бог оставит свой гнев, отвратимся от всех злодеяний — и господь бог да вернется к нам. Ведь знаю я и вам говорю, что за мои грехи все эти несчастья творятся. Придите ж со мной и покайтесь, и вместе умолим мы бога, ибо я знаю: если покаемся мы — будем помилованы; если же не оставите вы безумья и неправды, то увидите худшее после. Богу же нашему слава». [Памятники литературы Древней Руси. XIII в. Указ. соч. С. 441—455]. В этих словах боль и крик души. Затем при Сергии Радонежском и митрополите Алексии Русь начинает духовно возрождаться, сбрасывая многовековые путы Двоеверия и суеверий, невольно духовно подготавливаясь к возможной Реформации, великому движению, которое сделало настоящий поворот в умах и развитии всей Западной Европы. В конце XV века Русь подошла вплотную к идее возвращения церкви к ее первоапостольским истокам. Но после долгой борьбы попытка реформировать церковь путем отказа от икон, молитв святым, исповеди перед священником, восстановлении почитания субботы, отказа церкви от владения землями и крепостными завершилась страшной расправой над теми, кто хотел вырвать страну из мрака суеверий и «оязыченного» христианства, кто хотел вырвать страну из пут феодализма и зарождающегося крепостничества. Эти реформаторы были сожжены в железных клетках на Красной площади в Москве в 1503 году. Русь отвергла Божий призыв, вновь вступив на горький путь своих отцов времен домонгольского нашествия, путь, ведущий к созданию государственной церкви, с аппаратом идеологического давления и доктринами, противоречащими Библии. Русь времен Василия III (1505—1533) и особенно его сына Ивана IV «Грозного» (1533—1584) за внешним красивым фасадом представляла собой морально и духовно весьма плачевное зрелище!

«О догматах русской церкви и ее заблуждениях.

Главные заблуждения их в отношении к вере, по мнению моему, следующие. Во-первых, что касается до Слова Божия, то они не читают всенародно некоторых книг Священного Писания, каковы, например, книги Моисея, особенно последние четыре: Исход, Левит, Числа и Второзакония, признавая их недостоверными и утратившими свое значение со времени пришествия Христова, так как ими не установляется никакого различия между законом нравственным и обрядовым. Книг пророческих они не отвергают, но не читают их публично в церквах по той же самой причине, что в них содержатся только прообразования о Христе и они относятся (как они говорят) только к евреям. Один Псалтырь у них в большем уважении: его поют и читают каждый день в церквах. Новый Завет они признают и читают весь, исключая Апокалипсис, которого не читают (хотя и не отвергают его), потому что не могут понять и не имеют такой возможности, как Западная церковь, удостовериться в исполнении заключающихся здесь пророчеств, особенно что касается до вероотступничества антихристовой церкви. Однако у них были свои антихристы Греческой церкви, и даже самое падение их, и наказание за то владычеством турок они могут найти в числе проречений этой же книги. Во-вторых (что, собственно, составляет источник всех их прочих заблуждений как относительно учения их о вере, так и в отношении к обрядам), полагают они, вместе с папистами, что предания их церкви имеют одинаковое значение со Священным Писанием. С этой точки они отдают предпочтение своей церкви перед всеми прочими, утверждая, что у них сохраняются самые истинные и справедливые предания, сообщенные Апостолами Греческой церкви, а от нее полученные ими. В-третьих, что церковь (разумея под этим Греческую и в особенности патриарха и его синод, как главу всего прочего духовенства) имеет верховную власть толковать Священное Писание и что все обязаны почитать эти толкования непогрешительными и истинными. В-четвертых, говоря о Божественных свойствах и трех лицах Единосущного Божества, они утверждают, что Святой Дух исходит только от Отца, а не от Сына. В-пятых, о делах Христа у них существует множество заблуждений, почти тех же самых, как и в папской церкви, именно что он есть единый искупитель, но не единый заступник пред Богом. Главное их доказательство (когда с ними о том заговорят), приводимое ими в защиту этого заблуждения, заключается в неуместном и странном сравнении Бога с земным Владыкою или Государем, которого должно о чем-либо просить через посредство ближайших к нему особ. В этом случае они отдают еще преимущество одним перед другими, как-то: Благословенной Деве Марии, которую называют Пречистою, или Пренепорочною, и Св. Николаю, именуемому у них Скорым Помощником. Они говорят, что Бог назначил ему для служения 300 главных Ангелов. Это довело их до ужасного идолопоклонства, притом самого грубого и невежественного, состоящего в том, что они с таким же благоговением честят свои образы, как бы самого Бога, принося им молитвы, благодарения, жертвы или поклоняясь им до самой земли и ударяя об нее головою. Так как все эти почести они оказывают только образу Святого, а не самому его изображению, то говорят, что поклоняются не идолу, а Святому в его образе и оттого нисколько не оскорбляют Бога, забывая заповедь Господню, которая запрещает творить кумир и всякое подобие для того, чтобы ему поклоняться, или вообще для какого бы то ни было употребления. Стены их церквей увешаны образами, писаными на гладких досках и богато украшенными жемчугом и драгоценными камнями, хотя некоторые из них сделаны выпуклыми, так что отстают от доски, по большей мере на дюйм. Такие образа называют они чудотворными и когда хотят поставить их в церковь, то никак не скажут, что образ куплен, но всегда говорят, что он выменян на деньги. В-шестых, относительно средств оправдания, они согласны с папистами, что не только верой, но и делами должно служить Христу и что это opus operatum, или дело из любви к делу, должно быть непременно угодно Богу. Поэтому все заключается у них в молитвах, постах, обетах и приношениях Святым, подаянии милостыни, крестных знамениях и тому подобных обрядах. Как царь, так и дворянство и простой народ всегда носят с собою четки не только в церкви, но и в других общественных местах, особенно в каких-нибудь заседаниях или торжественных собраниях, как, например, в судах, при общественных совещаниях, переговорах с посланниками и т. п. В-седьмых, вместе с папистами они думают, что ни один человек не может быть уверен в своем спасении до последнего решения в день судный. В-восьмых, исповедываются они наедине священнику и думают, что вследствие этого им отпускаются те грехи, в которых они именно сознаются, и в особенности священнику. Есть еще у них множество других ложных мнений в отношении к вере, но это главные заблуждения, внушенные им частью преданиями (которые им сообщены церковью Греческою), а в особенности незнанием Священного Писания. Последнее хотя есть у них на польском языке (совершенно сходным с их языком, за исключением некоторых слов), но очень немногие читают его с таким благочестием, какого требует это занятие; для простого же народа (если бы он захотел читать) нет нужного числа книг Ветхого и Нового Завета, хотя простых служебников у них чрезвычайно много. Все эти недостатки происходят от лиц духовных, которые, будучи сами невежественны и неблагочестивы, изо всех сил стараются удерживать народ в таком же невежестве и слепоте для своих выгод и доходов, а отчасти и от тамошнего образа правления, так как цари (на которых особенно лежит такая обязанность) не желают заменить его какими-нибудь нововведениями, а напротив, стараются удержать ту религию, которая наиболее к нему подходит. Несмотря на то, нет сомнения, что если бы они хотя сколько-нибудь хранили Слово Божие (хотя без обыкновенных способов к достижению истинного смысла и разумения его), то и Бог имел бы между ними своих избранных, что отчасти и подтверждается». [Россия XVI века. Воспоминания иностранцев. Смоленск: Русич, 2003. Джильс Флетчер. О государстве Русском. С. 126—129]. «Что касается до объяснения в проповедях Слова Божия, поучения или увещаний, то это у них не в обычае и выше их знаний, потому что все духовенство не имеет совершенно никаких сведений ни в других предметах, ни в Слове Божием. Обыкновенно только два раза в год, именно первого сентября (который считается у них первым днем года) и в день Св. Иоанна Крестителя, каждый митрополит, архиепископ и епископ в своей соборной церкви говорит народу обычную речь такого или почти такого содержания: если кто имеет злобу на своего ближнего, то должен ее оставить; если кто замышляет заговор или бунт против своего государя, то да остережется; если кто не соблюдал постов и обетов и не исполнял прочих своих обязанностей по уставу церковному, тот да исправится, и проч. Но такова и самая форма, потому что вся речь содержит в себе именно столько же слов, и отнюдь не более, сколько мною исчислено. Несмотря на это, она произносится весьма торжественно, над аналоем, нарочно для того поставленным, как будто бы проповедник собирался читать пространное рассуждение о существе Божием. В Москве всегда сам царь присутствует при этом торжественном поучении. Будучи сами невеждами во всем, они стараются всеми средствами воспрепятствовать распространению просвещения, как бы опасаясь, чтобы не обнаружились их собственное невежество и нечестие. По этой причине они уверили царей, что всякий успех в образовании может произвести переворот и государстве и, следовательно, должен быть опасным для их власти. В этом случае они правы, потому что человеку разумному и мыслящему, еще более возвышенному познаниями и свободным воспитанием, в высшей степени трудно переносить принудительный образ правления. Несколько лет тому назад, еще при покойном царе, привезли из Польши в Москву типографский станок и буквы, и здесь была основана типография с позволения самого царя и к величайшему его удовольствию. Но вскоре дом ночью подожгли, и станок с буквами совершенно сгорел, о чем, как полагают, постаралось духовенство. Священники (которых зовут попами) определяются епископами почти без всякого предварительного испытания их в дознаниях и поставляются без особенных обрядов, кроме того, что на маковке выстригаются у них волосы (а не бреются, потому что этого они не терпят) шириною в ладонь или более, в это место помазует елеем епископ, который, при постановлении священника, надевает на него сперва стихарь, потом возлагает ему на грудь крест из белой шелковой или из другой материи, который он должен носить не более восьми дней, и таким образом дает ему власть служить и петь в церкви, равно как совершать таинства. Священники суть люди совершенно необразованные, что, впрочем, вовсе не удивительно, потому что сами поставляющие их, епископы (как было сказано выше), точно таковы же и не извлекают никакой особенной пользы из каких бы то ни было сведений или из самого Священного Писания, кроме того, что читают его и поют». [Россия XVI века. Воспоминания иностранцев. Смоленск: Русич, 2003. Джильс Флетчер. О государстве Русском. С. 112—113]. «Видя грубые и жестокие поступки с ними всех главных должностных лиц и других начальников, они так же бесчеловечно поступают друг с другом, особенно со своими подчиненными и низшими, так что самый низкий и убогий крестьянин (как они называют простолюдина), унижающийся и ползающий перед дворянином, как собака, и облизывающий пыль у ног его, делается несносным тираном, как скоро получает над кем-нибудь верх. От этого бывает здесь множество грабежей и убийств. Жизнь человека считается нипочем. Часто грабят в самих городах на улицах, когда кто запоздает вечером, но на крик ни один человек не выйдет из дому подать помощь, хотя бы и слышал вопли. Я не хочу говорить о странных убийствах и других жестокостях, какие у них случаются. Едва ли кто поверит, что подобные злодейства могли происходить между людьми, особенно такими, которые называют себя христианами. Бродяг и нищенствующих у них несчетное число: голод и крайняя нужда до того их изнуряют, что они просят милостыни самым ужасным, отчаянным образом, говоря: „Подай и зарежь меня, подай и убей меня“ и т. п. Отсюда можно заключить, каково обращение их с иностранцами, когда они так бесчеловечны и жестоки к своим единоземцам. И несмотря на то, нельзя сказать наверное, что преобладает в этой стране — жестокость или невоздержание. Впрочем, о последнем я и говорить не стану, потому что оно так грязно, что трудно найти приличное для него выражение. Все государство преисполнено подобными грехами. И удивительно ли это, когда у них нет законов для обуздания блуда, прелюбодеяния и других пороков?». [Там же. С. 150—151]. «При упоминании о религии русских, я, естественно, начну с вопроса: „Можно ли считать русских христианами?“. Если русских спросить об этом, они отвечают, что именно они-то и являются истинно крещенными и лучшими в мире христианами, в то время как мы разве можем считаться „окропленными“ христианами. Поэтому, если кто-либо из иностранных христиан захочет перейти в их вероисповедание, они заставляют его вновь креститься. Что они, однако, все-таки христиане, это мы, вправе заключить, так как essentiaia christianismi или „существенно необходимые главные основания христианства“ мы у них находим. Таковы — истинное слово Божие и святые таинства. Священная Библия имеется у них, а именно Ветхий Завет [с текста] 70 греческих толковников; а Новый — с обычного перевода, переизданные на славянском и русском языках и отпечатанные. Странно, однако, что никогда они не допускают всю Библию в свои церкви, говоря, что в Ветхом Завете много скверных нецеломудренных вещей, могущих осквернить столь святое место, как их церковь; поэтому у них, наряду с Новым заветом, имеются лишь некоторые писания пророков, которые они тут подвергают обсуждению. В домах, однако, разрешается иметь и читать всю Библию». [Россия XVII века. Воспоминания иностранцев. Смоленск: Русич, 2003. Адам Олеарий. Описание путешествия в Московию. С. 436]. «В их церквах висит на стенах большое количество икон, из которых самые многочисленные и самые знаменитые должны представлять Господа Христа, Св. Деву Марию и Николая, главного их патрона. У каждого здесь имеется свой святой или своя икона, перед которою он молится. Если кто-либо совершит грубое преступление, достойное отлучения, то его святой [его икона] удаляется из церкви; этой иконою он может после этого пользоваться дома, так как отлученный не смеет более входить в церковь. Те, у кого есть средства, убирают и украшают свои иконы великолепнейшим образом жемчугом и драгоценными камнями. Икона непременно требуется для молитвы; поэтому они должны у них быть не только в церквах и во время публичных процессий, но и у каждого в его доме, комнате и каморке, чтобы во время молитвы иметь ее перед глазами. Когда они собираются молиться, они зажигают одну или две восковые свечи и прикрепляют их перед иконою; от этой причины часто, когда они забудут потушить свечу, происходят пожары. До сих пор и немцам приходилось, ради русских, держать такие иконы в своих домах, так как иначе русские неохотно с ними сносились, да и нельзя было получить русской прислуги без этого. Теперь же патриарх не желает допускать, чтобы их иконы еще встречались в немецких комнатах, по его мнению, недостойных этой чести. Когда русский отправляется к другому в дом или комнату, он сначала воздает честь Богу и произносит свое „Господи“. Только после этого он начинает говорить с людьми. В дом он входит как немой, ни на кого не обращая внимания, хотя бы даже 10 и более человек находились в помещении. Лишь только войдя в комнату, он, прежде всего, обращается к иконе, которая обыкновенно поставлена за столом в углу; если ее ему не видно, он спрашивает: „Есть ли Бог?“ Лишь только заметив ее, он, с поклонами перед нею, трижды совершает крестное знамение. Затем он оборачивается к людям, здоровается с ними и справляет свое дело. Они приписывают иконам весьма большую силу, будто они совершенно особым образом могут помогать в делах. Неоднократно уже упоминавшийся датский дворянин Иаков говорит, что они в его время икону на палке держали в пиве во время пивоварения, надеясь, что тогда пиво лучше сварится. Они их как-то боятся и страшатся, точно в них действительно имеется какая-то божественная сущность. Когда они желают при иконах заняться плотскою утехою, то они завешивают их платком. Иногда они ими наводят страх на людей. В 1643 г. по Р. X., в июне месяце, случилось как-то, что одна из их икон начала казаться в лице своем краснее обыкновенного. Попы сообщили об этом патриарху и Великому князю, подняли из-за этого целую историю, точно это обстоятельство знаменовало собою что-то великое; говорили, что следует объявить дни покаяния и поста, дабы отстранить грозящее наказание. Великий князь, как государь благочестивый и богобоязненный, принял это близко к сердцу, призвал русских живописцев и под крестным целованием спрашивал их, произошло ли это от естественных причин или нет. Живописцы, хорошенько осмотрев икону, сказали: „Здесь нет чуда, так как краска с лица от времени сходит, и поэтому просвечивает красный грунт“. После этого страхи прекратились. Временами и попы, помощью вымышленных и написанных на иконах знамений, пугают людей, так что те должны поститься и молиться, жертвовать попам и давать милостыню, которую простецы из народа из благоговения и дают в больших количествах. Нечто подобное, говорит, произошло в Архангельске несколько лет тому назад. Два попа, с помощью обмана, собрали много денежных пожертвований, но при дележе поспорили, вступили в драку и донесли друг на друга относительно обмана. После этого и кнуту пришлось показать свое знамение. Что простой неразумный народ приписывает иконам большую силу, видно из следующего. Когда в 1611 году шведский полководец Иаков Делагарди занял Великий Новгород и при этом произошел пожар, некий русский стал держать против огня свою икону св. Николая и молился, чтобы она помогла погасить огонь. Когда, однако, помощи не последовало, а напротив, огонь все более и более стал распространяться, он в нетерпении бросил свою икону в огонь и сказал: „Если ты нам не желаешь помочь, то помоги себе сам и туши“. В то время солдаты, не найдя в домах много такого, чем бы могли воспользоваться, взяли с собою иконы, но русские побежали за ними и за дорогую цену выкупили эти иконы. Простонародье, особенно вне городов и в деревнях, желая приучить детей к богобоязни, ставит их перед иконами, чтобы они перед ними в глубоком смирении и почтительности клали поклоны, крестились и говорили „Господи“. Им при этом не говорится, что все это значит, так что с нежного детства всякий привыкает к мысли, что иконы — боги, как, впрочем, старшие их и называют. В Ладоге моя хозяйка не хотела дать своему ребенку, едва говорившему и стоявшему, поесть, пока тот подобным образом девять раз подряд не воздал, как она говорила, славы своему Богу. Однако некоторые знатные люди и лица, живущие в городах близ церквей, имеют несколько лучшие — а умнейшие из них и совершенно иные — мысли об иконах. В русской Нарве жил знатный богатый купец, еще и теперь здравствующий; звали его Филиппом N.; это был словоохотливый любезный мужчина, который иногда приходил к столу к нашим послам и о том или другом давал хорошие сведения. Однажды — это было 30 января 1634 г., с нашим медиком г. Гартманом Граманом, по его просьбе, зашел я к нему в гости. Когда мы вступили с ним в беседу о их религии, особенно об иконах, он при нас произнес исповедание веры, из которого мы могли усмотреть истинного христианина. Он сказал, между прочим: он никакого значения не придает иконам, взял свой носовой платок и провел им по иконе, говоря: „Так я могу стереть краску и потом сжечь дерево; в этом ли искать мне спасение?“ Он показал мне библию на славянском языке, в которой был очень начитан, открывал в нескольких местах и переводил, говоря: „Вот здесь я должен искать волю Божию и держаться ее“. Постов, которые соблюдаются большинством русских, он не признавал; он говорил: „Что в том, что я не ем мяса, но имею зато в своем распоряжении великолепнейшие рыбы и напиваюсь водки и меду; истинный пост заключается в том, что Богом указано чрез пророка Иоиля в первой и второй главе. Так я пощусь, если я не принимаю ничего, кроме воды и хлеба, и усердно молюсь“. Он жаловался при этом, что очень многие из его земляков не имеют таких познаний в религиозных делах и в совершении христианского долга. Когда мы возразили, почему он, будучи так просвещен Богом, не постарается научить своих собратий лучшему, он ответил: у него нет на это призвания; кроме того, ему бы не поверили, но сочли бы его даже за еретика». [Россия XVII века. Воспоминания иностранцев. Смоленск: Русич, 2003. Адам Олеарий. Описание путешествия в Московию. С. 452—455]. «В наше время повсеместно находились открытые кабаки и шинки, в которые каждый, кто бы ни захотел, мог зайти и пить за свои деньги. Тогда простонародье несло в кабаки все, что у него было, и сидело в них до тех пор, пока, после опорожнения кошелька, и одежда и даже сорочки снимались и отдавались хозяину; после этого голые, в чем мать родила, отправлялись домой. Правда, в последнее время такие простонародные кабаки, принадлежавшие частью царю, частью боярам, упразднены, потому что они отвлекали людей от работы и давали только возможность пропивать заработанные деньги; теперь никто уже не может получить за 2 или 3 копейки, шиллинга или гроша — водки. Вместо этого его царское величество велел устроить в каждом городе лишь один кружечный двор или дом, откуда вино выдается только кружками или целыми кувшинами, для заведывания дворами поставлены лица, принесшие особую присягу и ежегодно доставляющие невероятную сумму денег в казну его царского величества. Ежедневного пьянства, однако, эта мера почти не прекратила, так как несколько соседей складываются, посылают за кувшином или более и расходятся не раньше, как выпьют все до дна; при этом часто они падают один рядом с другим. Некоторые также закупают в больших количествах, а от себя тайно продают в чарках. Поэтому, правда, уже не видно такого количества голых, но бродят и валяются немногим меньше пьяных. Женщины не считают для себя стыдом напиваться и падать рядом с мужчинами. Какая опасность и какое крушение при подобных обстоятельствах жизни претерпеваются честью и целомудрием, легко себе представить. Я сказал, что духовные лица не стремятся к тому, чтобы быть свободными от этого порока. Так же легко встретить пьяного попа и монаха, как и пьяного мужика. Хотя ни в одном монастыре не пьют ни вина, ни водки, ни меда, ни крепкого пива, а пьют лишь квас, т. е. слабое пиво, или кофент, тем не менее монахи, выходя из монастырей и находясь в гостях у добрых друзей, считают себя в праве не только не отказываться от хорошей выпивки, но даже и сами требуют таковой и жадно пьют, наслаждаясь этим до того, что их только по одежде можно отличить от пьяниц мирян. Они также являются большими любителями табаку и некоторое время тому назад всякий носил его при себе: бедный простолюдин столь же охотно отдавал свою копейку за табак, как и за хлеб. Рабами и крепостными являются все они. Обычай и нрав их таков, что перед иным человеком они унижаются, проявляют свою рабскую душу, земно кланяются знатным людям, низко нагибая голову — вплоть до самой земли и бросаясь даже к ногам их; в обычае их также благодарить за побои и наказание. Подобно тому, как все подданные высокого и низкого звания называются и должны считаться царскими „холопами“, то есть рабами и крепостными, также точно и у вельмож и знатных людей имеются свои рабы и крепостные работники и крестьяне. Князья и вельможи обязаны проявлять свое рабство и ничтожество перед царем еще и в том, что они в письмах и челобитных должны подписываться уменьшительным именем, то есть, например, писать „Ивашка“, а не Иван, или „Петрушка, твой холоп“. Когда и великий князь к кому-либо обращается, он пользуется такими уменьшительными именами. Впрочем, и за преступления вельможам назначаются столь варварские наказания, что по ним можно судить о их рабстве. Поэтому русские и говорят: „Все, что у нас есть, принадлежит Богу и Великому князю“. Иностранцы, находящиеся на службе у великого князя, должны унижаться таким же образом и ожидать всех сопряженных с этим приятностей и неприятностей. Хотя царь и относится весьма милостиво к наиболее видным из них, однако совершить проступок и впасть в немилость весьма легко. Раньше было весьма опасно быть великокняжеским лейб-медиком, так как в случае, когда данное лекарство не производило желательного действия или когда пациент помирал во время лечения, врачи подвергались сильнейшей немилости, и с ними обходились как с рабами. Известна история о великом князе Борисе Годунове и его врачах. Когда в 1602 г. герцог Иоанн, брат Христиана IV, короля датского, приехал для женитьбы на дочери Великого князя и внезапно заболел, великий князь с жестокими угрозами потребовал, чтобы врачи показали лучшее свое искусство на герцоге и не дали ему помереть. Когда, однако, никакое лекарство не могло помочь и герцог умер, врачам пришлось прятаться и не показываться в течение долгого времени. Что касается рабов и слуг вельмож и иных господ, то их бесчисленное количество; у иного в именье или на дворе их имеется более 50 и даже 100. Находящихся в Москве, большею частью, не кормят во дворах, но дают им на руки харчевые деньги, правда, столь незначительные, что на них трудно поддержать жизнь; поэтому-то в Москве так много воров и убийц. В наше время не проходило почти ни одной ночи, чтобы не было где-либо кражи со взломом. При этом часто хозяина загораживают какими-нибудь вещами в комнате, и ему приходится оставаться спокойным зрителем, если он недостаточно силен, чтобы справиться с ворами, не желает подвергать опасности жизнь и видеть свой дом зажженным над собственною головою. Поэтому-то на дворах знатных людей нанимают особых стражников, которые ежечасно должны подавать о себе знать, ударяя палками в подвешенную доску, вроде как в барабан, и отбивая часы. Так как, однако, часто случалось, что подобные стражники сторожили не столько для господ, сколько для воров, устраивали для этих последних безопасный путь, помогали воровать и убегали, то теперь не нанимают никого ни в стражники, ни в прислуги (ведь, помимо рабов, имеются еще наемные слуги), без представления известных и достаточных местных обывателей поручителями. Подобного рода многократно упомянутые рабы в особенности в Москве сильно нарушают безопасность на улицах, и без хорошего ружья и спутников нельзя избегнуть нападений». [Россия XVII век. Указ. соч. Исаак Масса. Краткое известие о Московии. С. 360—364]. Свидетельства иностранцев, быть может не совсем приятные для слуха, не отличаются от констатаций наших русских ученых. «Переводчик Посольского приказа Фирсов в 1683 г. перевел Псалтырь. И этот чиновничек министерства иностранных дел признает необходимым обновить церковный порядок помощью знания. „Наш российский народ, — пишет он, — грубый и неученый; не только простые, но и духовного чина люди истинные ведомости и разума и св. писания не ищут, ученых людей поносят и еретиками называют“. Русское общество отличалось однородностью, цельностью своего нравственно-религиозного состава. При всем различии общественных положений древнерусские люди по своему духовному облику были очень похожи друг на друга, утоляли свои духовные потребности из одних и тех же источников. Боярин и холоп, грамотей и безграмотный запоминали неодинаковое количество священных текстов, молитв, церковных песнопений и мирских бесовских песен, сказок, старинных преданий, неодинаково ясно понимали вещи, неодинаково строго заучивали свой житейский катехизис. Но они твердили один и тот же катехизис, в положенное время одинаково легкомысленно грешили и с одинаковым страхом божиим приступали к покаянию и причащению до ближайшего разрешения „на вся“. Такие однообразные изгибы автоматической совести помогали древнерусским людям хорошо понимать друг друга, составлять однородную нравственную массу, устанавливали между ними некоторое духовное согласие вопреки социальной розни и делали сменяющиеся поколения периодическим повторением раз установившегося типа». [Ключевский. Указ. соч. С. 339—340]. Именно это моральное падение народа и духовенства, обусловленное отсутствием библейской духовной базы, только одной могущей спасти общество от разложения, готовило страшное Смутное время (1605—1613), в ходе которого страна была погружена в нескончаемые гражданские войны, интервенции иностранных держав, захвативших почти всю страну, включая и Москву. Об этом времени великий историк Н. М. Карамзин восклицает: «И что была тогда Россия?...». [Карамзин Н. М. История государства Российского. В 4 т. Ростов-на-Дону: Феникс, 1995. Т. 4. С. 480]. И вот в самый критический момент, когда, казалось, что уже все кончено, народ обращается к Богу, осознав, что только Он может помочь. Начинается духовное возрождение. Господь вновь отвечает на молитвы людей, вновь дает им шанс, вновь призывает свернуть с рокового пути отцов. Но вскоре наступает время патриарха Никона с его реформой, расколовшей Русь. Наступают реформы Петра I, которые, с одной стороны, выводят Россию в ранг ведущих европейских держав, но с другой — приводят к страшной секуляризации, бездуховности общества, в котором для Бога практически не остается места. К началу XX столетия Россия была страной куполов и одновременно страной атеистов. В церковь ходили почти все, и почти все ни во что не верили. Хождение в церковь превратилось в обряд, форму, в том числе и для большинства духовенства. Огромная империя продолжала оставаться аграрной отсталой страной, с огромным процентом неграмотного, темного и суеверного населения. Но при этом сохранялось страшное давление государственной церкви, запрещающее под страхом смерти и ссылки в Сибирь оставлять православие. Процветали как никогда магия, оккультизм, спиритизм, гадания. В 1905—1907 гг. страну потрясает первая русская революция. Вследствие нее Николай II вынужденно издает манифест о правах и свободах, по которому человек наделялся правом выбора религии, свободы взглядов. Впервые на территории огромного государства стала звучать Трехангельская весть, призывающая людей отказаться от этих всех пережитков суеверий и языческих установок в христианстве, призывающая их вернуться к чистому учению Христа, Его Закону. В это время духовной свободы страна делает и небывалый экономический скачок. Реформы П. А. Столыпина выводят к 1913 году Россию на европейские экономические показатели. Вновь стране дается шанс, сойдя с дороги «отцовской» религии, обрести счастье. Но вот в 1914 году начинается Первая Мировая Война и, пользуясь этим, «государственная» церковь объявляет все протестантские конфессии агентами кайзеровской Германии. Она заставляет правительство начать небывалые гонения на тех, кто призывал людей вернуться к Богу, читать Библию, чтить Его закон. Казалось бы, прошлая история должна бы была чему-то научить. Но нет, народ вновь отвергает Божьи предостережения, вступая на тот же отцовский путь обязательной «государственной» религии, не задумываясь при этом, насколько та соответствует или не соответствует учению Библии. Но вот приходит октябрь 1917 года и вчерашние мужики, крестящие лоб по входе и выходе из церкви, идут громить ее купола и звонницы. Неужели в один день произошло изменение мышления? Конечно же, нет. Общество давно уже было атеистическим, несмотря на тягу к разглагольствованиям многих о том, что до Революции Русь была набожной страной. Нет! Набожную страну в несколько месяцев в воинственно атеистическую не превратить. В истории нашей страны произошло подобное тому, что имело место во Франции в период Французской революции 1789 года. Ибо Франция долгое время считалась старшей духовной дочерью папства, а ее народ — одним из самых ревностных папских слуг. Но это было лишь ширмой. На деле народ уже давно устал от злоупотреблений и ханжества духовенства, которое ему не раскрывало Вечные Божьи Истины, которое не служило его нуждам, а грубо господствовало над ним. И вот когда грянула революция, то наибольший протест людей обрушился именно на церковь, которая в его глазах дискредитировала Бога. Нечто подобное произошло и у нас в 1917 году и в последующие годы советской власти. Разгул сталинского террора был заложен задолго до самого рождения И. Сталина. Он был заложен бездуховностью большей части народа, которую взращивали суеверия, гнет и ханжество церкви и многих ее служителей. Нам больно понимать это. Но это наша история, наш народ, который состоял из наших дедов и прадедов. А значит, именно мы должны сделать выводы из своей же собственной истории. Семьдесят лет мы были в атеистическом плену, после которого нам были дарованы свободы, в том числе вероисповедания. Что же изберем мы сейчас, сегодня, когда вновь все громче и громче звучат голоса о восстановлении единой обязательной для всех «государственной» религии отцов? Свернем ли мы вновь на этот путь? Или нашествие монголо-татар, эпоха Ивана Грозного, Смутное время, 1917 год, сталинский террор нас ничему не научили? Не научили тому, что любое, внешне замечательное действие, желание, если лишено Божьего одобрения, рано или поздно обратится во зло. Прекрасно, если мы хотим объединить людей одной верой в Бога. Но возникает вопрос: верой в какого Бога? Бога, Чье правление зиждется на Десятисловном Законе, или Бога, правящего по человеческим преданиям и искажениям Слова? Бога, любящего людей или Бога, мучающего людей всю вечность в аду? Бога, запрещающего делать какие-либо изображения и поклоняться им или Бога икон и мощей? Бога, принимающего поклонение в субботу, или Бога, принимающего поклонение в День Солнца? Какого же Бога? И какой одной веры? Веры в бессмертие души, молитвы святым, покупки спасения за деньги, веры обрядов, словом, всего того, против чего восстаёт Сам Бог на страницах Библии? Или действительно веры в Триединого Бога, неизменность Его закона и понимания, что спасаемся мы только принятием Христа. Итак, есть вера в Живого Бога, а есть вера отцов в Бога человеческих преданий. Первая нам дарует жизнь, вторая — смерть. И мы вновь оказываемся на распутье, какую веру принять, в какого Бога верить? «И ты скажи им: так говорит Господь Саваоф: обратитесь ко Мне, говорит Господь Саваоф, и Я обращусь к вам, говорит Господь Саваоф. Не будьте такими, как отцы ваши, к которым взывали прежде бывшие пророки, говоря: „так говорит Господь Саваоф: обратитесь от злых путей ваших и от злых дел ваших“; но они не слушались и не внимали Мне, говорит Господь» (Зах. 1:3—4).

Глава 5

Когда война лучше мира.

«Видел я ночью: вот, муж на рыжем коне стоит между миртами, которые в углублении, а позади него кони рыжие, пегие и белые, — и сказал я: кто они, господин мой? И сказал мне Ангел, говоривший со мною: я покажу тебе, кто они. И отвечал муж, который стоял между миртами, и сказал: это те, которых Господь послал обойти землю. И они отвечали Ангелу Господню, стоявшему между миртами, и сказали: обошли мы землю, и вот, вся земля населена и спокойна. И отвечал Ангел Господень и сказал: Господи Вседержителю! Доколе Ты не умилосердишься над Иерусалимом и над городами Иуды, на которые Ты гневаешься вот уже семьдесят лет? Тогда в ответ Ангелу, говорившему со мною, изрек Господь слова благие, слова утешительные. И сказал мне Ангел, говоривший со мною: провозгласи и скажи: так говорит Господь Саваоф: возревновал Я о Иерусалиме и о Сионе ревностью великою; и великим негодованием негодую на народы, живущие в покое; ибо, когда Я мало прогневался, они усилили зло» (Зах. 1:8—15). Итак, в том же 520 году до х. э. Захарии было дано это второе, необычное на первый взгляд, видение, с какими-то конями, обходящими землю, миртами, а самое главное — осуждение почему-то Богом стран, живущих в покое. Однако то, что сегодня не совсем понятно для нас, было весьма символично для иудеев того времени, живущих в Мидо-Персидской державе. А одной из особенностей последней была, в частности, прекрасная система дорог, сравнимая разве что с римской, которая однако возникнет лишь спустя 500 лет. И потому дороги Мидо-Персии поражали тех, кто их видел тогда, и тех, кто их исследует сегодня. «Существенным условием того, чтобы империя извлекала пользу из военной доблести и экономического роста, являлись пути сообщения, и в этой сфере политика Дария оказалась особенно дальновидной. Сеть артерий, связывающие основные регионы империи, была расширена и усовершенствована. От родины Ахеменидов в Южной Персии дороги разветвлялись на восток, через Иранское нагорье в Бактрию и Индию, и на запад, через Палестину в Египет. Когда сын Кира, Камбис, предпринял поход на запад для захвата Египта, он предварительно распорядился закопать вдоль этой дороги через определенные интервалы кувшины с водой, чтобы войска смогли утолять жажду. И все же ни одна магистраль империи не шла в сравнение с так называемой Царской дорогой, протянувшейся примерно на 1600 миль, от Суз до Сард в Малой Азии. Геродот, прошедший часть этого пути, сообщил, что на всем его протяжении было не менее шести паромных переправ, множество хорошо охраняемых контрольно-пропускных пунктов и 111 пунктов, где путешественники, равно как их лошади и вьючные животные, могли получить пищу и крышу над головой. Те, кто путешествовал частным образом, конечно, платили за проживание, но командированным чиновникам стол и ночлег были оплачены. Среди документов, дошедших до нас со времен Дария, есть расписки, подтверждающие право конкретных людей на получение бесплатного питания на таких постоялых дворах. Безопасность Царской дороги обеспечивали укомплектованные воинскими отрядами контрольно-пропускные пункты, которые должен был проходить каждый путешествующий. Они не только отпугивали бандитов, но позволяли властям постоянно контролировать перемещения по главной магистрали империи. Причем контролировать настолько эффективно, что, когдаодин сосланный в Сузы грек искал способа переправить подстрекательское послание, где настаивал на возобновлении бунтов в ионийских городах, он не нашел иной возможности, как вытатуировать послание на бритом черепе преданного раба. Затем он подождал, пока у того вновь отрастут волосы, и лишь затем отправил его в Сарды с поручением тамошнему связнику организовать стрижку раба по его прибытии». [Персы: Властители империи. Энциклопедия исчезнувшие цивилизации. М.: Том, 2003. С. 96—97]. [Cavaignac E. Les deux routes d’Asie Mineure // Journal Asiatique. T. 244. 1956. S. 341—347; Lambert M. Le destin d’Ur et les routes commerciales // Rivista degli studi orientali. Vol. 39. 1964. P. 89—109]. Благодаря этим дорогам персидские цари через гонцов были постоянно осведомляемы о состоянии дел в различных многочисленных провинциях своего необъятного государства. Основным средством передвижения были лошади. Конница составляла и главную ударную мощь армии Ахеменидов. Причем иранцы впервые стали широко использовать маневренную конницу, в отличии, скажем, от тех же ассирийцев, применявших в основном тяжелые и маломаневренные колесницы. [Tarn W. W. Hellenistic military and naval developments. Cambridge, 1930. P. 51]. Свои боевые операции мидо-персы проводили по следующей тактике. Сначала лучники расстраивали ряды противников, а затем их сметала кавалерия. Мидо-персы очень любили лошадей, всячески украшая и лелея их. [Дандамаев М. А., Луконин В. Г. Культура и экономика Древнего Ирана. М.: Наука, 1980. С. 230]. В видении Захарии упомянуты так же и миртовые деревья. Последние (Myrtus communis) представляют собой благоухающие растения из рода вечно-зеленеющих, достигая высоты до 9 метров, хотя чаще имеют вид кустарника до 1,5 м в высоту. Их темно-зеленые листья испускают замечательный аромат, который вместе с весьма красивыми цветами создает поистине сказочное впечатление. Этими красивыми растениями очень любили украшать сады своих дворцов мидо-персидские правители. «Где бы царь ни жил, куда бы не отправлялся, он заботился, чтобы везде были сады, называемые „парадисами“, полные всем красивым и хорошим, из того, что может производить земля. В них он проводит большую часть времени, если этому не препятствует время года». [Ксенофонт. Анабасис. Греческая история. М.: АСТ, Ладомир, 2003. Прим. Домострой. Гл. 4. С. 218]. Греки, посетившие дворец Мидо-Персов в городе Сарды, были удивлены «красоте деревьев и тому, что все они одинакового роста, посажены прямыми рядами, под прямыми углами; что их во время прогулки сопровождали приятные запахи». [Ксенофонт. Указ. соч. С. 218]. Одновременно с этим на Древнем Востоке и вообще в древности из миртовых веток и листьев делались особые венки, которые надевались на головы героев и победителей (в Древнем Риме их место займут венки из лавра, хотя и миртовые так же будут сохраняться). Итак, подведем первые итоги. Читающий видение Захарии современный ему иудей отчетливо видел в нем символы царской власти и великолепия. По дорогам мчатся гонцы на прекрасных лошадях, которые докладывают своему повелителю, находящемуся в саду, среди великолепных и благоухающих миртовых деревьев. Одновременно с этим миртовые деревья имели и особое религиозное значение в сознании иудеев. Во-первых, они выступают как один из символов Божьих благодеяний. «Вместо терновника вырастет кипарис; вместо крапивы возрастет мирт; и это будет во славу Господа, в знамение вечное, несокрушимое» (Ис. 55:13). Так же праздник кущей был неотъемлем от миртовых деревьев. «И потому объявили и провозгласили по всем городам своим и в Иерусалиме, говоря: пойдите на гору и несите ветви маслины садовой и ветви маслины дикой, и ветви миртовые и ветви пальмовые, и ветви других широколиственных дерев, чтобы сделать кущи по написанному» (Неем. 8:15). В древности так же мирт символизировал не только упоминающуюся выше победу, но и мир, и справедливость. [Элуэлл У., Каифорт Ф. Большой Библейский словарь. СПб.: Библия для всех, 2005. С. 1089]. Таким образом, мирт, олицетворяющий Божью щедрость и благословения, победу, мир и справедливость, как нельзя лучше символизировал Божье присутствие. Весть об этом была крайне необходима иудеям, пребывающим пока в неведении относительно дальнейшей политики персов по отношению к строительству храма, запрещенного Лжесмердисом. Многие иудеи опасались, что разрешение на строительство будет отнято окончательно и их ждет мрачное будущее. [Уайт. Указ. соч. С. 359]. Это видение Захарии может сегодня дать ободрение и каждому из нас, показывая что Господь всегда в курсе всех событий и Его неотъемлемыми принципами являются щедрость, мир и справедливость. Итак, далее Господни вестники, обойдя землю, говорят о спокойствии, царящем в увиденных ими краях. И действительно, «в условиях мира, навязанного силой персидского оружия, экономика всех регионов Ближнего Востока процветала. Государственные доходы текли рекой в царские сокровищницы… желая завоевать преданность… земель он [Дарий,] перешел к политике умиротворения, даровав им трехлетнее освобождение от налогов и той же продолжительности мораторий на несение воинской повинности». [Персы: Властители империи. Указ. соч. С. 87, 89]. Что же плохого увидел Господь в том, что народы живут спокойно, почему Он проявляет к ним великое негодование (Зах. 1:15)? Дело в том, что есть два понятия спокойствия. Одно — чисто внешнее (мирское) — это когда не стреляют, не грабят, нет социальных, религиозных, политических конфликтов. Другое — более глубокое, включающее в себя не только внешние стороны жизнедеятельности человека, но и его внутренний мир, его сущность, состояние, его содержание. И здесь есть, не побоимся этого сказать, жизненно важные моменты для нас. Во-первых, рассмотрим первый вид спокойствия, который условно можно назвать внешним (или, говоря религиозным языком, мирским). Безусловно, это прекрасно, когда есть такой вид спокойствия. Когда нет войны, революций и других различных потрясений. Это время дается Богом различным народам и державам не случайно. Оно дается для созидания, и, в первую очередь, духовных основ общества. Ибо без них долго это спокойствие держаться не будет. Но люди, как явствует из истории, неверно используют время мира и спокойствия. Вместо того, чтобы заняться духовным и моральным становлением общества, они начинают предаваться различным излишествам, похотям, грехам. Мир в долгое правление Дария заложил основы деградации и разложения персидского общества. При этом во многом «проблема коренилась в самом имперском дворе в дни Кира. Создатель империи гордился простотой и суровостью своего образа жизни; сановникам, предлагавшим смягчить нравы, он говорил: „Слабые страны плодят слабых людей“. Однако за минувшие годы правящий класс, невероятно обогатившись, приобрел и соответствующий вкус к роскошному образу жизни, что вряд ли мог бы одобрить Кир. Во время правления Ксеркса цари-Ахемениды стали примером восточных властителей, отгороженных обычаями и церемониалом от повседневного мира. Явиться без приглашения к царю дозволялось лишь чиновникам высочайшего ранга, но и им приходилось низко сгибаться и прикрывать рот ладонью. Посетителям полагалось простираться перед царем, а слуги, приближаясь к царю, отворачивали лица, чтобы их дыхание не коснулось его лица. Если же, на свое горе, „кто войдет к царю во внутренний двор, не быв позван“, то, согласно Ветхому Завету, его судьба решалась однозначно: „один суд — смерть“. Ставшая одной из любимых жен Ксеркса, библейская Есфирь рисковала жизнью, когда приблизилась к нему с просьбой о помощи. В блеске своего одиночества царь поражал глаза великолепием. Источники сообщают, что он был облачен в длинную, расшитую золотом пурпурную мантию, надетую поверх полосатого одеяния и малинового цвета шаровар. Когда он отваживался появиться на открытом воздухе, слуга нес зонт, защищающий его от солнечных лучей; зонт, как и корона, был символом царского величия, полагающимся исключительно царю. Уши, шею и запястья царя украшали золотые ювелирные изделия. Толику царской пышности демонстрировали и высшие придворные — как мужчины, так и женщины. Доказательства их богатства были обнаружены французским археологом Жаком де Морганом в 1901 г. в гробнице сузского акрополя. Там он нашел скелет, вероятно женский, распростершийся в бронзовом ванноподобном саркофаге; верхнюю часть скелета усыпали золото, украшения и полудрагоценные камни. Среди украшений было крученое золотое ожерелье с застежками в виде львиных голов, инкрустированных бирюзой и лазуритом, пара золотых браслетов одинаковой работы, золотые ожерелья с нанизанными сердоликами, изумрудами, яшмой и аметистами и серьги, инкрустированные бирюзой и лазуритом. Кроме того, в гробнице находились два алебастровых сосуда, серебряная чаша и 65 агатовых бусин, которыми, вероятно, были расшиты давно успевшие истлеть погребальные одежды. Окруженные роскошью, цари предавались безделью в мире лебезящих придворных, слуг-евнухов и жен. Многочисленность последних означала, что обычно приходилось содержать легионы царского потомства; об одном из правителей четвертого столетия до н. э., Артаксерксе II, сообщали, что он имел 115 сыновей. Младшие царские отпрыски обладали малой реальной властью, но легко поддавались соблазну отвести душу в дворцовых интригах». [Персы: Властители империи. Указ. соч. С. 106—107]. Та же история повторилась во дни Древнего Рима, последние примерно 150—200 лет истории которого более походят на описание не некогда великого народа, а на описание морально и физически разложившихся людей, уподобляющихся животным и живущих в соответствии с инстинктами. Ту же историю мы наблюдаем незадолго до падения царств инков и ацтеков в Америке, ту же картину являет Китай эпохи опиумных войн, и т. д. и т. д. Но взглянем на наш сегодняшний мир, в ведущих странах которого, вплоть до совсем недавнего появления терроризма, царили полный мир и покой в их чисто внешнем, мирском понимании. Взглянем на США, страны Западной Европы, как они использовали это время. Исследуя страницы их новейшей истории, мы являемся свидетелями страшной, прогрессирующей деградации общества, прославления и культивирования греха. Сексуальная революция, гомосексуализм, наркомания, проституция, сатанизм, астрология, магия буквально захлестнули эти страны. Люди потворствовали своим похотям, извращаясь до такой степени, что им подивились бы даже такие любители разврата как мидо-персидские цари и знать современников Захарии. Вместо того, чтобы благодарить Бога, остановившего страшную Вторую мировую войну, сделать выводы из нее, народы грубо попрали авторитет и Закон Бога, начав кадить своему «Я», а в конечном счете, дьяволу. А ведь Библия, Слово Бога говорит, что однажды земля свергнет тех, кто ее осквернял. За шесть тысяч лет мы так и не научились ценить время внешнего мира и спокойствия, которое мир проводит в таких грехах, что вызывает, как и во дни Захарии, великое негодование Господа, Который и вынужден порой допускать бедствия, чтобы как-то привести в сознание, нас, людей, пытаясь остановить на том пути порока и смерти, по которому люди, а порой и мы с вами, читатель, уверенно и быстро идем во дни мира. И лишь, когда становится тяжело, мы начинаем поднимать глаза к небу. Итак, негодование Божье на народы, пребывающие в мире во времена Захарии, было обусловлено тем, что вместо того, чтобы ценить этот мир, они использовали это время для культивирования и удовлетворения своих грехов. Во-вторых, весть об Истинном Боге была известна не только иудеям. Ибо благодаря пророчествам Библии, таким, как о падении Иерусалима и 70-летнем пленении народа, о взятии Вавилона, наконец, о рождении и приходе Кира, все окружающие Иудею народы, и в том числе, безусловно, и мидо-персы, могли убедиться в истинности Бога Израилева, Пред Которым склонился сам царь Вавилона великий Навуходоносор, история которого прекрасно была известна во дни Захарии, когда еще жили люди, помнящие его. Таким образом, мидо-персам и населяющим их державу другим народам предоставлялась прекрасная возможность прославить и принять Бога, но они в подавляющем большинстве не пожелали сделать этого. Хотя Господь создал для этой цели все условия, включая и мир в стране, чтобы можно было беспрепятственно познать истину. А как мы, лично мы используем то время спокойствия в нашей жизни, которое нам дает Бог? Не следуем ли и мы по пути мидян и персов. Не менее грозными звучат Божьи обращения и к тем, кто считает себя верующими людьми, т. е. теми, кто, вроде бы, должен иметь внутренний мир и спокойствие. Но это спокойствие, как нам говорит Писание и как являет часто повседневная жизнь, имеет мало общего с библейским. Наше спокойствие часто бывает равноценно и равно равнодушию. Мы спокойны потому, что никто и ничто нас не волнует. Мы не переживаем за работу на ниве Божьей, за ситуацию у себя в церкви, за тех людей, которые находятся рядом с нами, но которые не знают истины, не переживаем о нуждах ближнего. Это огромная проблема, не решив которую мы никогда не войдем в царство Небесное, ибо там равнодушным нет места. Страшно и то, что своим равнодушием мы убиваем не только тех, кто нуждается в нашей помощи, но и разлагаем тех, кто просто смотрит на нас и видит, как поступают люди, называющие себя верующими. Ибо «говорильней» о деле и различных программах и мероприятиях мы никогда не скроем от людей, и тем более от Бога, своей истинной сущности. Застой в духовных вопросах, духовной жизни страшен. Это тот покой, который ненавидит Господь и который рассматривается Им, как одна из ведущих бед современной церкви Лаодикийского периода. Истинный христианин пребывает в спокойствии, доверяя свою жизнь Богу, спокойствии при кризисах, но он всегда проявляет беспокойство о своем ближнем, о служении в церкви, о своем духовном состоянии. Он не удовлетворяется на достигнутом. Он нищий духом, сознающий свою нужду в Боге и чувствующий свою ответственность перед ближним. Сегодня дьявол пытается надеть на каждого человека, и особенно христианина, одежды спокойствия, сшитые по фасону равнодушия, духовной успокоенности, самоудовлетворенности, самоугождения и самоудовлетворения. Хотим ли мы иметь в своем гардеробе такие одеяния, столь дешево предлагаемые нам дьяволом, но за которые он потом возьмет себе сторицей в виде наших душ, вновь решать нам с вами.

Глава 6

Сколько стоит бронежилет.

«Посему так говорит Господь: Я обращаюсь к Иерусалиму с милосердием; в нем соорудится дом Мой, говорит Господь Саваоф, и землемерная вервь протянется по Иерусалиму. Еще провозгласи и скажи: так говорит Господь Саваоф: снова переполнятся города Мои добром, и утешит Господь Сион, и снова изберет Иерусалим. И поднял я глаза мои и увидел: вот четыре рога. И сказал я Ангелу, говорившему со мною: что это? И он ответил мне: это роги, которые разбросали Иуду, Израиля и Иерусалим. Потом показал мне Господь четырех рабочих. И сказал я: что они идут делать? Он сказал мне так: эти роги разбросали Иуду, так что никто не может поднять головы своей; а сии пришли устрашить их, сбить роги народов, поднявших рог свой против земли Иуды, чтобы рассеять ее» (Зах. 1:16—21). В этих словах Господь дает заверение Своему народу в том, что Иерусалим будет восстановлен, и города страны будут переполнены добром. Когда Захария говорил эти слова, то вся Иудея лежала в развалинах. От некогда великолепных городов остались жалкие руины, между которыми еще недавно сновали дикие звери. Но Бог призывает израильтян смотреть не на эту горестную действительность, а на Его обетования. И в этом он не требует у израильтян слепой веры. Ибо только что на их глазах исполнилось обетование о том, что вавилонский плен продлится ровно 70 лет, и что великая Вавилонская империя падет. Тогда, семьдесят лет назад, в это тоже по-человечески вряд ли можно было поверить. Тогда казалось, что кончено все. Нация погибла, а говорить о гибели Вавилона значило представлять себя безумным или авантюристом. Но 70 лет прошли и то, что казалось несбыточным, исполнилось. И потому сейчас слова Захарии для тех, кто верил Господу, звучали прекрасной надеждой, а не сказочными обещаниями. А как сегодня к обетованиям, пророчествам Библии относимся мы с вами, современное общество. Ведь перед нами в отличие от современников Захарии лежит вся панорама истории Земли, предсказанная в пророчествах Священного Писания, которые нашли свое полное подтверждение. Но почему-то сегодня, когда явлена сила Божьего Слова, подавляющее большинство людей, с одной стороны, не может ничего возразить против этого, а с другой — отказывается принимать во внимание те из них, которые еще не нашли своего исполнения, и в первую очередь, о II Пришествии Христа. Отказываются принимать, главным образом, потому, что это повлечет за собой коренной пересмотр своей жизни, своих привычек, наклонностей, своего отношения к тем, кто находится рядом, отказу от многих вещей, которые кажутся столь дорогими, хотя на самом деле, порой, являются гибельными для нас. В том же видении пророку предстают четыре рога, символически изображающие силы, разбросавшие Иуду, Израиль и Иерусалим (Зах. 1:18—19). Символ рога был не случаен. Дело в том, что, во-первых, в Месопотамии рог издавна служил как символ политической и военной власти. Так цари Междуречья украшали свои короны рогами, которые либо выступали, либо были выгравированы на них. Это и Нараисин, и Саргон Древний и т. д. Во-вторых, рога выступали и как неотъемлемая часть атрибута языческих богов или обожествленных царей. С рогами изображались почти все боги шумеров, аккадцев, вавилонян. У древних урартцев (Урарту — царство на территории современной Армении) вообще «головной убор богов имел в качестве обязательных атрибутов рога». [Пиотровский Б. Б. Ванское царство (Урарту). М.: Издательство Восточной литературы, 1959. С. 226]. В-третьих, украшались рогами и зловещие мифические существа, якобы прислуживающие языческим богам. Это рогатый змей Нингишзида у шумеров, это единороги у вавилонян, крылатые львы с головами украшенными короной с рогами у ассирийцев и т. д. и т. д. В-четвертых, в библейской символике рог выступает, как олицетворение силы, возвышения и положения в обществе. «Крепость его как первородного тельца, и роги его, как роги буйвола; ими избодет он народы все до пределов земли» (Втор. 33:17); «А мой рог Ты возносишь, как рог единорога, и я умащен свежим елеем» (Пс. 91:11); «И молилась Анна и говорила: возрадовалось сердце мое в Господе; вознесся рог мой в Боге моем; широко разверзлись уста мои на врагов моих, ибо я радуюсь о спасении Твоем» (1 Цар. 2:1). В-пятых, отсечение рога означало лишение силы или влияния. «Все роги нечестивых сломлю, и вознесутся роги праведника» (Пс. 74:11); «Отсечен рог Моава, и мышца его сокрушена, говорит Господь» (Иер. 48:25). В-шестых, древние жертвенники так же украшались рогами, что означало как бы силу, освященность жертвенника. И в то же время отсечение рогов жертвенника символизировало уничтожение их религиозной или культовой силы. «Ибо в тот день, когда Я взыщу с Израиля за преступления его, взыщу и за жертвенники в Вефиле, и отсечены будут роги алтаря, и падут на землю» (Ам. 3:14). Таким образом, роги в видении Захарии как нельзя лучше олицетворяли, во-первых, сами политические силы — царства, попиравшие в свое время Израиль и Иудею, а во-вторых, их языческую сущность, и в-третьих, сбивание рогов этих языческих народов показывало не только крушение их государств, но и уничтожение, гибель их идолопоклоннических языческих верований, религий. Весьма интересны и образы рабочих, сбивающих эти роги. Понятие «рабочий» в наши дни, благодаря недавней истории, ассоциируется с пролетариатом, т. е., беднейшим, ничем особенно не примечательным классом. В древности же понятие «рабочий» было более многоплановое и куда более весомое, чем в наши дни. Так в Месопотамии рабочими называли не только кузнецов, плотников и т. д., но и ювелиров, а также и царских советников, наделенных особым даром в работе. Так же именовали и мудрецов, сочиняющих литературные произведения. Для обозначения вышеуказанных рабочих профессий использовалось слово иттапи. В исследуемом же стихе книги Захарии слово рабочий переведено с древнееврейского слова чарашим. Этим понятием называли рабочих, точнее, мастеров, которые занимались работой по камню, реже по дереву или металлу. [Харглаа. Указ. соч. С. 560]. Причем это были особые каменщики, работающие, в частности, по изготовлению различных религиозных предметов, а также мастера при храме. [Уилтон, Мэтьюз, Чавалес. Ч. 1. С. 929—930]. Потому именно те, кто работал при храме, изготовляя различные культовые предметы, и стали символами тех, кто сокрушил гордые рога языческих царств. Эти рога — символ язычества, воздвигнутые и созданные жрецами, служителями темных сил, были образно сбиты Божьими мастеровыми, обозначавшими также «орудие Божье, употребляемое Им для возрождения Его народа и восстановления дома для служения Ему». [Уайт. Указ. соч. С. 361]. «И снова я поднял глаза мои и увидел: вот муж, у которого в руке землемерная вервь. Я спросил: куда ты идешь? и он сказал мне: измерять Иерусалим, чтобы видеть, какая широта его и какая длина его. И вот Ангел, говоривший со мною, выходит, а другой Ангел идет навстречу ему, и сказал он этому: иди скорее, скажи этому юноше: Иерусалим заселит окрестности по причине множества людей и скота в нем. И Я буду для него, говорит Господь, огненною стеною вокруг него и прославлюсь посреди него» (Зах. 2:1—5). В этом видении Господь демонстрирует, что границы нового Иерусалима во много превзойдут границы города, бывшие до нашествия Навуходоносора. Более того, Бог обещает, что Он станет для города огненной стеной, подчеркивая этим самым его наивысшую защиту, а Своим прославлением в нем — его святость. «Эй, эй! бегите из северной страны, говорит Господь: ибо по четырем ветрам небесным Я рассеял вас, говорит Господь. Спасайся, Сион, обитающий у дочери Вавилона. Ибо так говорит Господь Саваоф: для славы Он послал Меня к народам, грабившим вас, ибо касающийся вас касается зеницы ока Его. И вот, Я подниму руку Мою на них, и они сделаются добычею рабов своих, и тогда узнаете, что Господь Саваоф послал Меня. Ликуй и веселись, дщерь Сиона! Ибо вот, Я приду и поселюсь посреди тебя, говорит Господь» (Зах. 2:6—10). Бог заверяет, что тот, кто будет делать зло иудеям, подобен тому, кто касается зеницы ока Самого Бога! Глаз является самым чувствительным органом человеческого тела. Он во много раз хуже всех переносит любые внешние раздражения, что мы знаем, думаю, и на своем собственном опыте. И вот Бог обещает, что даже при самом малейшем стеснении израильтян кем-либо, в любой его форме, Он вступится за них. Но ведь эти все прекрасные обетования относятся и к нам, живущим сегодня. Сегодня Господь желает поселиться в нас «Иисус сказал ему в ответ: кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим» (Иоанн. 14:23). И если мы согласимся на это, то Он станет для нас огненной стеной, и любую нашу проблему, горе, беду Он будет воспринимать, как Свою собственную, так же болезненно, так же близко, как происходит при прикосновении к зенице ока. В наше время люди пытаются всячески обезопасить жизнь как свою, так и своих близких: заказываются железные двери, секретные замки, пуленепробиваемые стекла, бронированные мерседесы, бронежилеты или бронекостюмы. Но несмотря на всё, эти мероприятия, порой весьма и весьма дорогостоящие и часто действительно оправданные, так как время, в которое мы живем, действительно страшное, успеха не приносят. И громкие политические убийства ведущих политиков и бизнесменов наглядное тому подтверждение. Но несмотря на это, все же большинство людей, в том числе и из сильных мира сего, вместо того, чтобы полагаться на охрану и надеваемый бронежилет, не желает надеть ту одежду защиты, которую сегодня предлагает Господь в книге Захарии. Люди пытаются защитить себя, в первую очередь, снаружи. А Бог защищает человека, в первую очередь, изнутри, поселяясь в его сердце. И тогда уже и внешние нападки не играют роли. Вчитаемся в поистине великий 90-й псалом. «Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится, говорит Господу: „прибежище мое и защита моя, Бог мой, на Которого я уповаю!“ Он избавит тебя от сети ловца, от гибельной язвы, перьями Своими осенит тебя, и под крыльями Его будешь безопасен; щит и ограждение — истина Его. Не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днем, язвы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень. Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя; но к тебе не приблизится: только смотреть будешь очами твоими и видеть возмездие нечестивым. Ибо ты сказал: „Господь — упование мое“; Всевышнего избрал ты прибежищем твоим; не приключится тебе зло, и язва не приблизится к жилищу твоему; ибо Ангелам Своим заповедает о тебе — охранять тебя на всех путях твоих: на руках понесут тебя, да не преткнешься о камень ногою твоею; на аспида и василиска наступишь; попирать будешь льва и дракона. „За то, что он возлюбил Меня, избавлю его; защищу его, потому что он познал имя Мое. Воззовет ко Мне, и услышу его; с ним Я в скорби; избавлю его и прославлю его, долготою дней насыщу его, и явлю ему спасение Мое“» (Пс. 90). Бронежилеты и бронекостюмы стоят сотни и тысячи долларов, а Божьи одежды защиты — бесплатны. Против любого бронежилета всегда найдется адекватное оружие. А против Божьих одежд защиты бессильны любые человеческие методы и средства нападения. Носящие бронежилеты постоянно испытывают чувство страха, а носящие Господни одежды защиты — имеют мир и покой в самых критических ситуациях. Так какие же одежды для своего гардероба предпочтем мы…?

Глава 7

Белые одежды.

«И показал он мне Иисуса, великого иерея, стоящего перед Ангелом Господним, и сатану, стоящего по правую руку его, чтобы противодействовать ему. И сказал Господь сатане: Господь да запретит тебе, сатана, да запретит тебе Господь, избравший Иерусалим! не головня ли он, исторгнутая из огня? Иисус же одет был в запятнанные одежды и стоял перед Ангелом, который отвечал и сказал стоявшим перед ним так: снимите с него запятнанные одежды. А ему самому сказал: смотри, Я снял с тебя вину твою и облекаю тебя в одежды торжественные. И сказал: возложите на голову его чистый кидар. И возложили чистый кидар на голову его и облекли его в одежду; Ангел же Господень стоял. И засвидетельствовал Ангел Господень и сказал Иисусу: так говорит Господь Саваоф: если ты будешь ходить по Моим путям и если будешь на страже Моей, то будешь судить дом Мой и наблюдать за дворами Моими. Я дам тебе ходить между сими, стоящими здесь» (Зах. 3:1—7). Чтобы понять всю значимость, не побоимся этого сказать, судьбоносность данного видения для каждого из нас, сегодня живущего на земле, необходимо кратко вспомнить некоторые особенности служения древних иудеев, переданные им Самим Богом. Так служение древних иудеев сопровождалось, в частности, жертвоприношениями животных. В отличие от языческих народов, которые с помощью него пытались задобрить богов или заставить их совершить что-либо, это служение у израильтян имело глубочайшее символическое значение. Жертвенное животное указывало, символизировало грядущего Мессию Христа, Который однажды явится на нашу землю пролить Свою Кровь и отдать Свою жизнь за грехи падшего человечества. Всякий раз, совершив грех, древний иудей исповедовал его и затем за этот грех приносил в жертву невинное животное, символизирующее, что однажды точно таким же образом прольется невинная Кровь Христа за грехи людей. Само по себе принесение в жертву животного без покаяния и веры в то, что оно было лишь символом грядущего Спасителя, значения не имело. Принести животное в жертву было непросто и в моральном плане. Ибо всякий раз, когда кто-то шел к святилищу с животным, остальные соплеменники понимали, что этот человек согрешил. Центром служения израильтян было святилище, сделанное Моисеем по образу небесного, показанного ему Богом. Святилище имело три основные отделения: внешний двор, Святое и Святое Святых. В течение года кровью животных, приносимых за грех всего общества и священников, кропилось пред завесою, отделяющей Святое Святых от Святого. Кровью же животных, приносимых за грехи отдельных людей, мазались роги жертвенника. Однако и эти грехи (отдельных людей) символично вносились в святилище посредством того, что священник должен был есть мясо жертвенного животного за грех. «Почему вы не ели жертвы за грех на святом месте? ибо она святыня великая, и она дана вам, чтобы снимать грехи с общества и очищать их пред Господом; вот, кровь ее не внесена внутрь святилища, а вы должны были есть ее на святом месте, как повелено мне» (Левит 10:17—18). Таким образом, в течение года святилище наполнялось грехами и преступлениями народа как в целом, так и в отдельности каждого из его представителей. Раз в год происходило очищение святилища. «И очистит Святое-святых и скинию собрания, и жертвенник очистит, и священников и весь народ общества очистит. И да будет сие для вас вечным постановлением: очищать сынов Израилевых от всех грехов их однажды в году. И сделал он так, как повелел Господь Моисею» (Левит 16:33—34); «Также в девятый [день] седьмого месяца сего, день очищения, да будет у вас священное собрание; смиряйте души ваши и приносите жертву Господу; никакого дела не делайте в день сей, ибо это день очищения, дабы очистить вас пред лицем Господа, Бога вашего; а всякая душа, которая не смирит себя в этот день, истребится из народа своего» (Левит 23:27—29); «И возьмет двух козлов и поставит их пред лицем Господним у входа скинии собрания; и бросит Аарон об обоих козлах жребии: один жребий для Господа, а другой жребий для отпущения; и приведет Аарон козла, на которого вышел жребий для Господа, и принесет его в жертву за грех, а козла, на которого вышел жребий для отпущения, поставит живого пред Господом, чтобы совершить над ним очищение и отослать его в пустыню для отпущения. И заколет козла в жертву за грех за народ, и внесет кровь его за завесу, и сделает с кровью его то же, что делал с кровью тельца и покропит ею на крышку и пред крышкою, — и очистит святилище от нечистот сынов Израилевых и от преступлений их, во всех грехах их. Так должен поступить он и со скиниею собрания, находящеюся у них, среди нечистот их. И совершив очищение святилища, скинии собрания и жертвенника, приведет он живого козла, и возложит Аарон обе руки свои на голову живого козла, и исповедает над ним все беззакония сынов Израилевых и все преступления их и все грехи их, и возложит их на голову козла, и отошлет с нарочным человеком в пустыню: и понесет козел на себе все беззакония их в землю непроходимую, и пустит он козла в пустыню» (Левит 16:7—10, 15—16, 20—22). Заметим, что не народ исповедовал свои грехи на голову живого козла, а первосвященник, служение которого символизировало Христа. После очищения святилища и народа первосвященник снимал с себя одежды, в которых совершал очищение, и надевал другие. Левит 16:23—24. Этим было показано, что одежды греха и порока сняты с людей. И вот в видении Захарии был явлен бывший тогда первосвященником Иисус, сын Иоседеков. «В видении пророк видел „Иисуса, великого иерея“, одетого „в запятнанные одежды“, стоящим перед ангелом Господним и просящим о Божьей милости к своему бедствующему народу. В то время как он умолял, чтобы исполнились Божьи обетования, сатана беззастенчиво возражал ему. Он указал на беззакония Израиля, из-за которых тот больше уже не имел права надеяться на возвращение милости Божьей. Он заявлял на них права как на свою добычу и требовал, чтобы они были отданы в его руки. Великий иерей не мог защитить ни себя, ни народ от обвинений сатаны. Он не утверждал, что Израиль не был виновен. В запятнанной одежде, символизирующей грехи народа, которые он взял на себя как его заступник, стоял он перед ангелом, исповедуя вину своих соплеменников и указывая на их раскаяние и смирение, и при этом надеялся только на милость прощающего грех Искупителя. С верой ссылался он на обетования Божьи. Тогда ангел, Который был Сам Христос, Спаситель грешников, приказал обвинителю Своего народа замолчать, говоря: «Господь да запретит тебе, сатана, да запретит тебе Господь, избравший Иерусалим! не головня ли он, исторгнутая из огня?» (Зах. 3:2). Довольно времени Израиль уже находится в огне страданий. Из-за своих грехов израильтяне чуть было не погибли в огне, зажженном сатаной и его ангелами, но теперь Господь простер Свою руку, чтобы спасти их. Когда ходатайство Иисуса, сына Иоседекова, было принято, последовало повеление: „Снимите с него запятнанные одежды“, и, обращаясь к Иисусу, ангел сказал: „Смотри, Я снял с тебя вину твою, и облекаю тебя в одежды торжественные“, „и возложили чистый кидар на голову его и облекли его в одежду“ (стихи 4,5). Его личные грехи и грехи народа были прощены. Теперь Израиль был облечен в „одежды торжественные“ — праведность Христа, вмененную им. На голову Иисуса возложили кидар — такой же, какой носили священники, и на нем была надпись «Святыня Господня» (Иск. 28:36), означающая, что, невзирая на его прежние прегрешения, он теперь имел право служить перед Богом в Его святилище. Теперь ангел сказал Иисусу: «Если ты будешь ходить по Моим путям и если будешь на страже Моей, то будешь судить дом Мой и наблюдать за дворами Моими. Я дам тебе ходить между сими стоящими здесь» (Зах. 3:7). Если Иисус будет послушен, он станет судьей, или главой, над всем храмом и служением в нем; и уже в этой жизни будет ходить среди служащих ангелов и потом присоединится к числу прославленного народа, стоящего вокруг престола Божьего. «Выслушай же, Иисус, иерей великий, ты и собратия твои, сидящие пред тобою, мужи знаменательные: вот, Я привожу раба Моего, ОТРАСЛЬ» (стих 8). Вся надежда Израиля была сосредоточена на ОТРАСЛИ, грядущем Искупителе. Иисус и Его народ получили прощение, веря в приход Спасителя. Через веру в Христа они вновь обрели милость Божью. И если они будут ходить Его путями и соблюдать Его заповеди, то благодаря Его заслугам станут „мужами знаменательными“, избранниками Неба среди народов земли. Подобно тому как сатана обвинял Иисуса и Его народ, так на протяжении всех веков он клевещет на тех, кто ищет милости и благорасположения Божьего. Он есть «клеветник братии наших, клеветавший на них пред Богом нашим день и ночь» (Откр. 12:10). За каждую душу, которая избавилась от силы зла и имя которой вписано в книгу жизни Агнца, вновь разгорается борьба. Никто еще не был принят в Божью семью без упорного сопротивления врага. Но Тот, Кто тогда был надеждой Израиля, его защитой, оправданием и искуплением, и сегодня является надеждой церкви. Сатана обвиняет тех, кто ищет Бога, не потому, что питает отвращение к их грехам. Наоборот, он торжествует, глядя на их недостатки, он знает: если они нарушают закон Божий, значит, он может господствовать над ними. Его обвинения рождаются из чувства величайшей ненависти к Христу. Благодаря плану искупления Иисус разрушает оковы сатаны, в которые тот заключил человечество, и освобождает души от его власти. Великий обманщик исполняется ненавистью и враждой, видя доказательства превосходства Христа, и тогда с дьявольской силой и лукавством стремится похитить у Него тех, кто принял спасение. Он побуждает людей сомневаться, подрывая их доверие к Богу и отлучая от Его любви; он искушает нарушать закон, а затем заявляет, что они его пленники и что Христос не имеет права отобрать их у него. Сатана знает, что все просящие получат у Бога прощение и милость, и чтобы разочаровать их, постоянно напоминает об их грехах. Он без устали ищет повод обвинить тех, кто стремится повиноваться Богу. Даже лучшее и приемлемое Богом служение он старается представить извращенным. Путем бесчисленных уловок, самых хитрых и жестоких, он пытается добиться их осуждения. Сам человек бессилен противостоять обвинениям своего главного врага. В запятнанной греховной одежде, исповедуя свою вину, обвиняемый стоит перед Богом. Но Иисус, наш Заступник, выступает с ходатайством, имеющим силу, в защиту тех, кто, раскаявшись и веруя, отдал свое сердце Ему. Он защищает их и, используя сильнейший аргумент — Голгофу, — побеждает обвинителя. Его совершенное повиновение закону Божьему дало Ему высшую власть как на небе, так и на земле, и Он требует от Своего Отца милости и примирения для виновного человека. Обращаясь к обвинителю Своего народа, Он говорит: „Господь да запретит тебе сатана! Это приобретение Моей крови, головня, исторгнутая из огня“. И всем полагающимся на Него в вере Он дает заверение: «Смотри, Я снял с тебя вину твою, и облекаю тебя в одежды торжественные» (Зах. 3:4). Все, облекшиеся в ризы праведности Христа, предстанут перед Ним как избранные, праведные и верные. Сатана уже больше не властен вырвать их из руки Спасителя. Христос не допустит, чтобы хоть одна душа, с раскаянием и верой обратившаяся к Нему за помощью, осталась во власти дьявола. Слово Его удостоверяет: «Разве прибегнет к защите Моей, и заключит мир со Мною? тогда пусть заключит мир со Мною» (Ис. 27:5). Обетование, данное Иисусу, великому иерею, относится ко всем: «Если ты будешь ходить по Моим путям,... Я дам тебе ходить между сими стоящими здесь» (Зах. 3:7). Ангелы Божьи будут сопровождать праведников даже в этом мире, пока, наконец, они вместе с ангелами не станут вокруг престола Божьего. Видение Захарии, касающееся Иисуса и ангела, имеет прямое отношение к переживаниям народа Божьего во время заключительных сцен великого дня искупления. Церковь остатка подвергнется суровому испытанию и скорби. Соблюдающие заповеди Божьи и имеющие веру Иисуса на себе познают гнев дракона и его воинства. Сатана считает наш мир своим владением; он приобрел власть даже над многими исповедующими христианство. Но есть люди — пусть их совсем немного,— которые сопротивляются его власти. Если б только он смог стереть их с лица земли, его победа была бы совершенной. Подобно тому как он подстрекал языческие народы уничтожить Израиль, в недалеком будущем он подтолкнет силы тьмы погубить народ Божий. Людей будут заставлять повиноваться человеческим указам и попирать Божественный закон. Тех, кто останется верным Богу, будут изгонять, осуждать и объявлять вне закона. Они будут «преданы... родителями и братьями, и родственниками и друзьями» даже на смерть (Лк. 21:16). Их единственная надежда будет только в милости Божьей; их единственная защита — в молитве. Как Иисус, великий иерей, умолял ангела, так и церковь остатка с сокрушенным сердцем и непоколебимой верой будет умолять через Иисуса Христа, своего Заступника, о прощении и избавлении. Люди полностью осознают свою греховность, они увидят свое ничтожество и немощь и будут близки к отчаянию. Искуситель стоит рядом с ними, чтобы обвинять их, так же, как он стоял возле Иисуса, чтобы противоборствовать с Ним. Он указывает на их запятнанные одежды, на их несовершенства. Он подчеркивает их слабость и безрассудство, их грехи неблагодарности и непохожесть на Христа, что бесчестит их Искупителя. Он старается запугать их, внушая, что положение безнадежно, что их запятнанная одежда никогда не очистится. Так он надеется уничтожить их веру, чтобы люди поддались его искушениям и оставили Бога. Сатана хорошо знает грехи, которые народ Божий совершил по его наущению, и утверждает, что из-за своей греховности этот народ утратил право на Божественную защиту и теперь он имеет право уничтожить их. Он заявляет, что они — так же, как и он сам, заслужили лишения милости Божьей. Разве такие люди, говорит он, могут занять мое место на Небе и место ангелов, которые последовали за мной? Они утверждают, что повинуются закону Божьему, но разве они соблюдали его предписания? Разве они не любили себя больше, чем Бога? Разве они не ставили свои личные интересы выше служения Ему? Разве они не любили все мирское? Посмотрите на грехи, запятнавшие их жизнь. Посмотрите на их эгоизм, злобу, ненависть друг к другу. Разве может Бог изгнать меня и моих ангелов от Себя и в то же время принять тех, кто виновен в тех же грехах? О, Господи, в Своей справедливости Ты не можешь этого сделать! Справедливость требует, чтобы и они были осуждены. Но хотя последователи Христа и согрешили, они не отдали себя во власть сил тьмы. Они покаялись в своих грехах и в смирении, искреннем раскаянии искали Господа, и Божественный Заступник ходатайствует за них. Тот, Кто больше всех был обесчещен их неблагодарностью, Кто знает их грехи, а также и их раскаяние, говорит: Господь да запретит тебе, сатана. Я отдал Свою жизнь за эти души. Они начертаны на дланях Моих. Они могут быть несовершенны, они могли и ошибиться, но они раскаялись, и Я простил их и принял. Нападки сатаны сильны; его искушения обольстительны, но око Господне бдительно следит за Своим народом. Их борьба яростна, пламя огня, кажется, уже вот-вот спалит их, но Христос извлечет их как золото, огнем очищенное. Всё земное будет устранено, чтобы образ Христа проявился в них в совершенстве. Временами кажется, что Бог забыл об опасностях, которые окружают Его церковь, и о ранах, нанесенных врагами. Но это не так. Ничто столь не дорого в этом мире Божьему сердцу, как Его церковь. И не по Его воле мирская изворотливость портит ее репутацию. Он не оставляет Свой народ во власти искушений сатаны. Он накажет тех, кто неверно представляет Его миру, но будет милостив к тем, кто искренно раскаивается. Тем, кто обратится к Нему за помощью, чтобы укрепить в себе христианство, Он пошлет все необходимое для этого. В конце времени народ Божий будет воздыхать и восклицать по поводу мерзостей, совершенных на земле. Со слезами они будут предостерегать нечестивых об опасности, надвигающейся на них за попрание Божественного закона, и в невыразимой скорби и раскаянии смирятся перед Богом. Беззаконники же будут насмехаться над их скорбью и серьезными призывами. Но душевная боль и смирение народа Божьего явятся неопровержимым доказательством того, что он вновь обретает силу и благородство, утраченные из-за греховной жизни. Поскольку дети Божьи сближаются с Христом и их взоры обращены на Его безукоризненную чистоту, они отчетливо распознают всю низость греха. Кротость и смирение станут условием успеха и победы. Венец славы ожидает тех, кто склоняется у подножия креста. Верные молящиеся дети Божьи сокрыты в Нем. Они даже и не знают, сколь надежно они защищены. Подстрекаемые сатаной правители этого мира стремятся погубить их, но если бы глаза детей Божьих были открыты, как у слуги Елисея в Дофане, они увидели бы ангелов Божьих, окружающих их и сдерживающих силы тьмы. В то время как народ Божий изливает свою душу перед Ним, умоляя очистить их сердца, звучит повеление: „Снимите... запятнанные одежды“ и ободряющие слова: «Смотри, Я снял с тебя вину твою, и облекаю тебя в одежды торжественные» (Зах. 3:4). Незапятнанные одежды праведности Христа возлагаются на испытанных, искушенных, но верных детей Божьих. Презираемый остаток облечен в славные одеяния, которые никогда больше не осквернятся нечестием этого мира. Их имена записаны в книге жизни Агнца, внесены в список верных всех веков. Они сопротивлялись обольщениям обманщика; они не изменили своей верности, несмотря на всю ярость дракона. Теперь они навеки избавлены от обольщений искусителя. Их грехи перенесены на родоначальника греха. „Чистый кидар“ возложен на их головы. Сразу же после видения Иисуса, сына Иоседекова, и ангела Захария получил весть о работе Зоровавеля. «И возвратился тот Ангел, который говорил со мною, — говорит Захария, — и пробудил меня, как пробуждают человека от сна его. И сказал он мне: что ты видишь? И отвечал я: вижу, вот светильник весь из золота и чашечка для елея наверху его, и семь лампад на нем, и по семи трубочек у лампад, которые наверху его, и две маслины на нем, одна с правой стороны чашечки, другая с левой стороны ее. И отвечал я и сказал Ангелу, говорившему со мною: что это, господин мой?... Тогда отвечал он и сказал мне так: это слово Господа к Зоровавелю, выражающее: не воинством и не силою, но Духом Моим, говорит Господь Саваоф». «Тогда отвечал я и сказал ему: что значат те две маслины с правой стороны светильника и с левой стороны его? Вторично стал я говорить и сказал ему: что значат две масличные ветви, которые чрез две золотые трубочки изливают из себя золото?... И сказал он: это два помазанные елеем, предстоящие Господу всей земли» (Зах. 4:1—6, 11—14). В этом видении две маслины, находящиеся перед Богом, представлены изливающими из себя по золотым трубочкам золотое масло, стекающее в резервуар светильника. Из этого резервуара заправлялись все лампады в святилище, чтобы они всегда могли гореть ярким, немеркнущим светом. Так от помазанников, стоящих перед Богом, полнота Божественного света, любви и силы передается Его народу, чтобы он, в свою очередь, мог нести другим свет, радость и бодрость. Те, кто обогатился таким образом, должны обогащать из сокровищницы Божьей любви и других. При восстановлении дома Господня Зоровавелю приходилось преодолевать всевозможные трудности. С самого начала противники ослабляли „руки народа Иудейского“ и препятствовали „ему в строении“; и «сильною вооруженною рукою остановили работу их» (Езд. 4:4; 23). Но Господь был на стороне строителей, и теперь Он обратился к Зоровавелю через пророка, говоря: «Кто ты, великая гора пред Зоровавелем? ты равнина, и вынесет он краеугольный камень при шумных восклицаниях: «благодать, благодать на нем» (Зах. 4:7). На протяжении всей истории народа Божьего перед небесными вестниками часто возникали колоссальные затруднения, которые казались почти непреодолимыми. Господь допускает такие препятствия для испытания веры. Когда со всех сторон нас осаждают трудности, тогда-то и следует беззаветно довериться Богу и силе Его Духа. Проявление живой веры означает возрастание духовной силы и крепнущую непоколебимость доверия. Таким путем душа становится побеждающей силой. Там, где существует вера, все препятствия, воздвигнутые сатаной на пути христианина, устранятся, ибо небесные силы придут к нему на помощь. «И ничего не будет невозможного для вас» (Мф. 17:20). Мирское благополучие начинается с пышности и похвальбы, Божественный же путь, слагаясь из малого, превращается в великую победу истины и правды. Иногда Господь воспитывает Своих служителей, посылая им разочарования и кажущиеся неудачи. Так Он учит их побеждать трудности. Часто люди падают духом перед возникающими препятствиями. Но если бы они с самого начала и до конца оставались твердыми, Бог расчистил бы перед ними путь. Успех придет к ним, если они будут мужественно сражаться с затруднениями. Перед неустрашимым духом и непоколебимой верой Зоровавеля огромные горы сложностей превратятся в равнины, и руки, заложившие основание, „и окончат его“. «Вынесет он краеугольный камень при шумных восклицаниях: «благодать, благодать на нем!» (Зах. 4:9, 7). Церковь Божья была основана не силой и могуществом человека, и поэтому никто не может разрушить ее. Церковь покоится не на твердыне человеческой мощи, но на Иисусе Христе, Скале веков, «и врата ада не одолеют ее» (Мф. 16:18). Постоянное присутствие Бога укрепляет Его дело. «Не надейтесь на князей и сынов человеческих», — звучат слова, обращенные к нам (Пс. 145:3). «В тишине и уповании крепость ваша» (Ис. 30:15). Замечательное дело Божье, основанное на вечных принципах истины, никогда не будет уничтожено. Оно будет развиваться с возрастающей силой, «не воинством и не силою, но Духом Моим, говорит Господь Саваоф» (Зах. 4:6). Обетование: «руки Зоровавеля положили основание Дому сему; его руки и окончат его» — буквально исполнилось (стих 9). «И старейшины Иудейские строили и преуспевали, по пророчеству Аггея пророка и Захарии, сына Адды. И построили и окончили по воле Бога Израилева и по воле Кира и Дария и Артаксеркса, царей Персидских. И окончен дом сей к третьему дню месяца Адара (двенадцатый месяц — ред.) в шестый год царствования царя Дария» (Езд. 6:14, 15). Вскоре после этого восстановленный храм был освящен. «И совершили сыны Израилевы, священники и левиты, и прочие возвратившиеся из плена освящение сего дома Божия с радостию». «И совершили возвратившиеся из плена пасху в четырнадцатый день первого месяца» (стихи 16, 17, 19). Второй храм не мог сравниться с первым великолепием, и в нем не проявились такие видимые и сверхъестественные знамения Божественного присутствия, как при освящении первого храма. Ни одно облако славы не спустилось, чтобы наполнить заново отстроенное святилище. Огонь не сошел с неба, чтобы уничтожить на алтаре принесенную жертву. Между херувимами в Святом святых уже больше не пребывало облако славы присутствия Божьего, там не было больше ни ковчега, ни престола благодати, ни скрижалей завета. На ходатайство священника ни одно знамение не было послано с неба, чтобы выразить волю Иеговы. И все же это был тот храм, о котором Бог сказал через пророка Аггея: «Слава сего последнего храма будет больше, нежели прежнего». «И потрясу все народы, — и придет Желаемый всеми народами, и наполню Дом сей славою, говорит Господь Саваоф» (Агг. 2:9, 7). На протяжении многих столетий ученые мужи пытались определить, когда исполнилось обетование Божье, данное Аггею, однако по пришествии Иисуса из Назарета, Надежды всех народов, Который Своим присутствием освятил храм, многие упорно отказывались признать первостепенную важность этого события. Их разум был ослеплен гордостью и неверием, и они не понимали истинного смысла этих пророческих слов. Второй храм был освящен не облаком славы Иеговы, но присутствием Того, в Ком обитала «вся полнота Божества телесно» (Кол. 2:9) — Сам Бог «явился во плоти» (1 Тим. 3:16). Благодаря тому, что второй храм был освящен присутствием Христа во время Его земного служения и только этим, он превосходит славу первого. „Желаемый всеми народами“ воистину пришел в Свой храм, когда Муж из Назарета учил и исцелял в его священных дворах». [Уайт. Е. Пророки и цари. Заокский: Источник жизни, 1993. С. 363—372]. На примерах образов одежды можно проследить всю историю спасения, явленную в Библии. В самом начале в книге Бытие мы читаем об Адаме и Еве, одежда которых первоначально была сиянием непорочной славы. Но затем они впустили в свое сердце грех, и эти сияющие одежды спали с них, открыв их наготу, которую они пытались прикрыть листьями смоковницы. (Быт. 3:7). Как часто и мы пытаемся прикрыть свой грех с помощью фиговых листьев, которые не только не скрывают его, но чаще всего еще и больше подчеркивают. Но в этой одежде из листьев люди жить не могли в новых условиях и Господь тогда им дает одежды из кожи. «И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные и одел их» (Быт. 3:21). Это была кожа, снятая с агнца, с впервые погибшего живого существа на земле, смерть которого стала первым символом грядущего Спасителя, Который только и будет силен вернуть людям утраченный ими Рай. Так первые люди получили свою первую одежду благодаря Богу, которая должна была им напоминать о той крови, которая пролилась, чтобы они, таким образом, не умерли бы от холода и непогоды, и понимая значение которой люди смогли бы обрести вечное спасение. Так одежда в первых главах Библии выступает и как напоминание о греховности, и как символ грядущего искупления. Писание и в дальнейшем четко выделяет два вида одежд, об одном из которых мы читаем следующее: «Оттого гордость, как ожерелье, обложила их, и дерзость, как наряд, одевает их» (Пс. 72:6); «Если ты ненавидишь ее, отпусти, говорит Господь Бог Израилев; обида покроет одежду его, говорит Господь Саваоф; посему наблюдайте за духом вашим и не поступайте вероломно» (Малахия 2:16); «Бродили как слепые по улицам, осквернялись кровью, так что невозможно было прикоснуться к одеждам их» (Плач Иер. 4:14). А каковы наши одежды, не страшно ли прикоснуться к ним? А нам не страшно ли их надевать? Эти запятнанные грехом одежды сегодня Христос призывает нас заменить на другие, на одежды спасения, белые одежды Христовой праведности. «Радостью буду радоваться о Господе, возвеселится душа моя о Боге моем; ибо Он облек меня в ризы спасения, одеждою правды одел меня, как на жениха возложил венец и, как невесту, украсил убранством» (Ис. 61:10); «Возвестить сетующим на Сионе, что им вместо пепла дастся украшение, вместо плача — елей радости, вместо унылого духа — славная одежда, и назовут их сильными правдою, насаждением Господа во славу Его» (Ис. 61:3); «И проходил Я мимо тебя, и увидел тебя, и вот, это было время твое, время любви; и простер Я воскрилия риз Моих на тебя, и покрыл наготу твою; и поклялся тебе и вступил в союз с тобою, говорит Господь Бог, — и ты стала Моею» (Иез. 16:8); «Советую тебе купить у Меня золото, огнем очищенное, чтобы тебе обогатиться, и белую одежду, чтобы одеться и чтобы не видна была срамота наготы твоей, и глазною мазью помажь глаза твои, чтобы видеть» (Откр. 3:18); «Я сказал ему: ты знаешь, господин. И он сказал мне: это те, которые пришли от великой скорби; они омыли одежды свои и убелили одежды свои Кровию Агнца» (Откр. 7:14); «И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего» (Откр. 21:2). Сегодня каждый из нас, подобно иерею Иисусу, сыну Иоседекову, стоит пред Богом в запятнанных грехом одеждах и обвиняемый сатаной. Стоит пред Богом без надежды оправдаться самому. Но сын Иоседеков этого делать и не пытался. Он свою надежду и упование возлагал на Господа. И если мы, подобно ему, всецело доверимся Богу, то мы можем быть совершенно уверенными, что с нас так же будет снята запятнанная одежда и надета Белая одежда спасения — Христовой праведности. В этом небольшом отрывке книги Захарии символически представлена Вся история спасения, которая будет совершена Христом Отраслью. [Словарь Библейских образов. Указ. соч. С. 718]. Где в этом видении будет место каждого из нас? В числе тех, кто вместе с Иисусом, сыном Иоседековым, будет уповать на Бога и Его милость, или в числе озлобленной толпы, направляемой дьяволом, безрезультатно стремящимся погубить Божий народ. Стремимся ли мы к тому, чтобы получить Белые одежды Христовой праведности, наличие которой только и сможет дать нам право на Вечную жизнь? И если да, то давайте откроем следующую 4 главу книги пророка Захарии, дающую нам ключи к ее получению.

 

Продолжение

 

| Библия и наука |

© Права на тексты принадлежат Алексею Опарину, 1996-2006 год. Разрешено свободное распространение при условии сохранения ссылки на автора и целостности текста. Разрешено свободное использование для некоммерческих целей. При любом использовании материалов сайта, гиперссылка (hyperlink) на http://nauka.bible.com.ua обязательна.
По вопросам коммерческого издания книги обращайтесь к автору. НЕ КРАДИ! (Лк.18:20)
Разработка и сопровождение © 2000-2006 Yuriy Tsupko & Виктор Белоусов. Запрещается использование стиля и элементов дизайна без соответствующего на то разрешения.

        

return_links(); ?>

---

Библия и наука — nauka.bible.com.ua

© 1996-2006 А. А. Опарин
Разработка и сопровождение © 2000-2006 Yuriy Tsupko & Виктор Белоусов [email protected]
© 2006 издательство ФАКТ