Опарин А.А. Манкурты XXI века. Археологическое исследование Второй книги Царств
Часть I. Манкурты и манкуртизация в XXI веке
Глава 2
Опиумная война
Конец восемнадцатого — начало девятнадцатого века
ознаменовалось колониальным делением мира между ведущими
европейскими государствами, и в первую очередь, Францией и Англией.
Войска последних проникали в различные уголки планеты — в дебри
Африки, степи Азии, острова Океании, дельту Амазонки, покоряя своим
метрополиям всё новые и новые земли. Захватывая доселе свободные и
независимые страны и народы, европейские колонизаторы устраивали
там, пользуясь технической и военной отсталостью этих народов,
жестокие режимы, которые выкачивали из покорённых земель все то
ценное, что там находилось, будь-то залежи золота или древесина. И
чем богаче были дальние земли, тем настойчивее колонизаторы
осваивали их, а если встречали сопротивление, то нещадно подавляли
мятежи аборигенов, а иногда, как то было с жителями Тасмании,
вообще уничтожали весь народ, чтобы он им не мешал грабить. Однако,
в самом начале, когда земли только открывались и необходимо было их
изучить, вначале европейцы действовали очень тонко, не выдавая
своих захватнических намерений. Поэтому они прибывали сначала туда
под видом путешественников, купцов или даже порой миссионеров, не
гнушаясь прикрываться проповедью Евангелия в столь грязном деле.
Завязав, таким образом, знакомства, создав определённые базы,
внушив доверие, внося незаметно смуту между племенами, колонизаторы
потом показывали своё истинное лицо, когда на берег высаживались
английские войска, а бухты блокировали крейсера флота Его
величества. Так были покорены острова Океании, земли Африки и
Индия. Но ненасытных европейцев уже долгие столетия манил к себе
Китай, слава о богатствах которого затмевала всё, о чём только
могли слышать люди. Необъятная страна, с многомиллионным
населением, тысячелетней историей и накопленными столетиями
богатствами и произведениями искусства приковывала алчные взоры
политиков и купцов Туманного Альбиона, мечтавших вступить хотя бы
на сантиметр в эту великую страну, чтобы потом чётко и планомерно
превратить её в свою колонию. Но все попытки как англичан, так и
представителей других европейских стран проникнуть и обосноваться в
Китае, то ли под видом купцов, путешественников или дипломатов не
приносили вообще никакого результата. Это было вызвано особыми
принципами, на которых строилась китайская политика. «Китайские
правители рассматривали свою империю как центр мира, называя себя
„Небесными императорами“, „Святыми императорами“,
„десятитысячелетними властелинами“, „Повелителями обширного
пространства“, а китайские владения — „Срединным государством“,
„Поднебесным“, „Высшим государством“ и др. Все остальные народы и
государи, в том числе и европейские, теоретически считались
данниками и вассалами императора» [1]. «… его правительство не
принимало чужих и не посылало своих послов в Европу…». [2]. А
когда, минуя тысячи препятствий, кое-кому из послов удавалось
пробиться в столицу императора Китая, то его миссия сопровождалась
всевозможными унижениями. «„Властелин всей земли“ считал для себя
унизительным отвечать на письма глав иностранных государств. Он
поручал это делать своим министрам. На дипломатических
представителей западных государств в Пекине смотрели как на
посланцев вассальных правителей, которые управляют варварскими
народами, находившимися на низшей ступени цивилизации. Поскольку
маньчжурские правители „не знали себе равных“ за пределами Китая,
представители других государств не имели права обращаться к ним
стоя. Все без исключения иностранные послы, прибывшие в Китай,
рассматривались как данники. Чтобы подчеркнуть подчинённое
положение их правителей по отношению к Сыну неба, была разработана
целая система унизительных церемоний. От иностранных послов
требовали выполнения сложного этикета. По команде специального
чиновника посол и сопровождающие его лица должны были встать на
колени, после чего сделать три земных поклона (кэтоу). Затем
произносилась новая команда, и посол вставал, чтобы тут же вновь
два раза опуститься на колени и отвесить каждый раз по три земных
поклона … По окончании аудиенции повторялся тот же церемониал,
причём дипломат должен был удаляться спиной к выходу из
аудиенц-зала». [3]. «Как и в давние времена, в начале XIX в.
иностранцам запрещалось пребывать долгое время в китайской столице,
даже не допускалось создание посольств и торговых представительств.
В 1757 г. по повелению китайского императора Цяньлуна (Хун ли)
(1711—1799) были закрыты для внешней торговли все порты, за
единственным исключением Гуанчжоу (Кантон), где ещё с 1715 г.
существовала фактория Ост-Индской компании, а впоследствии и другие
иностранные фактории. Торговля с иностранцами находилась под
надзором китайского уполномоченного и велась замкнутой организацией
Гунхан (Кохонг), привилегированных китайских купцов». [4]. Эта
жесткая политика изоляции была вызвана не только амбициями
китайского правительства, считавшего ниже своего достоинства
общаться с варварами, но и политическим расчётом. Императоры Китая
маньчжурской династии Цин (1644—1912) понимали, что при контакте с
Европейскими странами более отсталый в экономическом и военном
отношении Китай станет их добычей, а так же сохраняя полную
изолированность страны, находящейся в стадии феодализма, было легче
сохранять тот тиранический феодальный режим, в котором правили
императоры Цин. [5]. Однако, несмотря на эту жёсткую линию,
Великобритания, Россия и другие страны всё продолжали и продолжали
под разными предлогами отправлять посольства в Китай. Так в 1793
году в Поднебесную прибыло английское посольство во главе с
Джорджем Макартни имевшее цель получить разрешение императора на
открытие для английской торговли ряда портов. [6]. Однако миссия
эта закончилась неудачно, как и последовавшего вскоре посольства
лорда Амхерста, отказавшегося выполнять унизительные церемонии.
[7]. Попытки России в 1805 году через посольство Головкина Ю. А., а
так же экспедицию Крузенштерна И. Ф. и Лисянского Ю. Ф. установить
связи с Китаем, не увенчались успехом. В 1834 году, не сумев
дипломатическим путём внедриться в Китай, англичане без ведома и
согласия китайского правительства посылают лорда Нэпира, которому
было дано задание добиться любым путём права торговли англичан в
Пекине и вступить в прямые контакты с императором. [8]. Однако даже
губернатор Гуанчжоу не принял Нэпира. В ответ на это англичане
решили прибегнуть к устрашению, вызвав крейсера. Но угрозы действия
не возымели, а Нэпир, понимая неравенство сил, на открытый конфликт
не пошёл. [9]. Казалось, ситуация зашла в тупик и планы британских
политиков и капиталистов покорить Китай провалились. Но тут
руководство английской Ост-Индской кампании придумало гениальный по
своей простоте план по которому для покорения Китая не нужно будет
тратить особых сил, и империя сама падёт в руки англичан. К тому же
реализация самого этого плана не только не принесёт расходов, но
даст чистые баснословные доходы. Этот план, казалось, противоречил
всем предпринимательским законам, по которым для того, чтобы
получить доход с какого бы то ни было дела, надо было вложить
средства. А здесь вкладывать ничего не надо и прибыль идёт сразу. В
основе этого плана лежал планомерный, постоянно увеличивающийся
ввоз в Китай опиума, производство которого Ост-Индская компания
начала в Бенгалии. [10]. «Торговля опиумом стала приносить
Ост-Индской компании огромные барыши. Серебро из Китая широким
потоком потекло в карманы английских капиталистов. Вред
опиумоторговли не ограничивался экономическим истощением страны.
Опиум разрушительно действует на здоровье человека. Опиумокурение
было средством морального и физического разложения китайского
народа, „агрессией, без крови убивающей людей“, по выражению
китайского историка». [11]. «Вначале ввоз опиума составлял
несколько тысяч ящиков в год; в 1816 г. он достиг почти 22 тыс.
ящиков, а в 1838 году превысил 40 тыс. ящиков. Опиум быстро стал
основной и наиболее доходной статьёй английской торговли с Китаем».
[12]. При этом китайские местные власти смотрели на это сквозь
пальцы, получая от торговцев в виде взяток хороший процент прибыли.
[13]. Однако, вскоре центральное китайское правительство во главе с
императором Даогуаном и сановником Линь Цзэ-сюем стало поднимать
вопрос об опасности торговли опиумом. «Вопрос о торговле опиумом
стал предметом длительной дискуссии при пекинском дворе. Некоторые
сановники, обогащавшиеся на опиумоторговле, высказывались в пользу
сохранения опиумоторговли для „простого народа“. Предложения эти
встретили суровую критику другой группы сановников во главе с Линь
Цзэ-сюем, непримиримым врагом опиумоторговли, человеком большой
энергии и железной воли по характеристике современников. Линь
Цзэ-сюй решительно выступал против опиумоторговли… Опиум, — писал
он в одном из докладов, — растекается отравой по Поднебесной,
ущерб, причинённый им, огромен, и законом следует строго запретить
его. Если смотреть на него сквозь пальцы, через несколько лет в
Китае почти не останется солдат, могущих защищать нас от врага, и
не останется серебра для уплаты жалованья». [14]. Его позицию
поддержал император Даогуан, который тоже «осознал всю пагубность
опиумокурения для своих подданных, приводившего к подрыву здоровья
населения, разложению нравов, разорению ремесленников, упадку
дисциплины в армии». [15]. По инициативе Линь Цзэ-сюя и поддержке
императора был издан указ (18 марта 1839 г.): под страхом смертной
казни выдать китайцам весь опиум, хранившийся на складах… Фактории
были оцеплены войсками и 20 243 ящика опиума было выдано китайскому
комиссару, который сбросил ящики в рвы с известью и соленой водой,
а затем все это сплавили в соседнюю реку. [16]. Конфликт с Англией,
терявшей выгоднейшую статью дохода, а главное, метод
самоуничтожения китайской нации, нарастал. Наконец, в апреле 1840
года британское правительство официально объявило Китаю войну,
получившую название «первой опиумной войны». [17]. Так началась эта
первая в истории необыкновенная война. «Война с целью навязать
китайцам отраву, торговля которой была выгодна англичанам и была
самым настоящим преступлением против цивилизации и самых основных
понятий о нравственности». [18]. Уже в июне английская эскадра
блокировала Гуанчжоу, десантные войска оккупировали остров Сянган
(Гонгонг), в июле был взят Динхай. Вскоре был взят Чжэньцзян, после
чего императорское правительство пошло на заключение Нанкинского
договора, по которому Китай открывал для английской торговли пять
портов, уплачивал контрибуцию в 21 миллион юаней и уступал в
„вечное владение“ англичанам остров Гонконг. [19], а так же был
фактически снят запрет на ввоз опиума. [20]. «Последствия первой
„опиумной“ войны и неравноправных договоров были исключительны по
своему значению… самой доходной статьей английской торговли в Китае
оставался опиум. С 1840 по 1850 количество ввезённого опиума
возросло в 2,5 раза. Отток серебра из страны продолжался, и цены на
него продолжали расти». [21]. Но европейским интервентам этого было
мало. В 1857 году они развязывают вторую опиумную войну. [22].
Англо-французская эскадра захватила Дагу и Гуанчжоу, причём эти
города были варварски разграблены и превращены в развалины. В июне
1858 года китайское правительство вынуждено было капитулировать и
подписать ещё более унизительный Тяньцзинский договор, по которому
были значительно расширены права дипломатов и купцов, открыты для
торговли новые порты. «Правила о торговле, разработанные на
основании заключенных договоров, легализовали опиумную торговлю.
Если после первой „опиумной“ войны вопрос о торговле опиумом был
стыдливо обойдён, то теперь „цивилизаторы“ не сочли нужным
стесняться и заставили китайцев подписать соглашение, разрешающее
торговлю ядовитым веществом. Вторая „опиумная“ война явилась
серьезным шагом на пути превращения Китая в полуколонию». [23]. Эту
политику европейцев по оболваниванию и манкуртизации китайцев
продолжили японцы, решительно выйдя на мировую политическую арену в
начале XX века и имевшие цель так же покорить себе Китай с
последующим развитием агрессии на русский (потом советский) Дальний
Восток. Для этого они по примеру англичан на рубеже XIX—XX веков
начинают засылать в Маньчжурию (район Китая) «в трезвую страну, не
знавшую ни спиртного, ни наркотиков, японских торговцев и
миссионеров, которые открыли дешёвые опиокурильни, где посетителям
маньчжурам, включая подростков и детей, в числе других наркотиков в
избытке предлагались алкогольные изделия. Одновременно под страхом
жесточайшего наказания самим японцам было запрещено посещать эти
злачные места». [24]. В сентябре 1931 года японские войска
вторглись в Северо-восточный Китай, который был ими вскоре
оккупирован. На этих землях было создано марионеточное государство
Маньчжоу-Го, полностью контролируемое японцами и существовавшее до
разгрома Японии в 1945 году. [25]. В Маньчжоу-Го японские
милитаристы продолжили страшную политику разложения китайской нации
с помощью наркотиков. «И этот манёвр удался. Согласно официальному
докладу, выпущенному министерством внутренних дел Маньчжоу-Го, из
1/3 населения (более 9 млн. человек), ставшего наркоманами, 69%
были люди моложе 30 лет. Так агрессоры пытались морально и
физически разложить нацию, её цвет и надежду, дабы свести к нулю её
способность к сопротивлению, что отмечалось во время суда над
японскими военными преступниками. Вот что писалось в этой связи в
книге „Суд в Токио“: „Японский милитаризм решил использовать
наркотики как оружие для покорения. Наркотик — это оружие агрессии.
Его жертвы не кричали и не стонали, они не проливали кровь, не
пугали и не возмущали воображение окружающих страшным видом своих
ран. Они умирали тихо и постепенно, и не на поле брани, а прямо в
собственных домах. Умирали духовно за много лет до фактической
смерти. А главное, эти живые трупы, лишённые воли — основного
качества, необходимого воину на поле сражения, не были опасны как
потенциальные солдаты противника. В этой страшной войне не было ни
разрушенных городов, ни сожженных деревень. И что весьма важно,
агрессор, добиваясь своей цели, не нёс военных расходов, наоборот,
он получал огромные доходы“». [26]. Так при помощи наркотиков более
ста лет иностранные интервенты удерживали в повиновении одну из
величайших стран мира.
