Золотые цепи.

Вступление.

Период церкви, продолжавшийся с 323 по 538 годы получил в книге Откровение название Пергама. Этим названием он обязан городу, построенному в XII в. до х. э. Имя города Пергам в переводе означает УВозвышениеФ или УВысокий замокФ. Это название не было случайным. Пергам действительно был расположен на высокой горе, а Унаселение города жило на самой вершине горы. Гора имеет конусообразную форму и оканчивается острой вершинойФ [Страбон. География. М.: Ладомир, 1994. Книга XIII. Глава IV, 1, С. 584]. УЦарские архитекторы Пергама продемонстрировали склонность к изысканным украшениям и грандиозным размерам. Пятнадцать столетий спустя приехавший сюда византийский царевич Ч будущий император Феодор II Ласкарис Ч признался, что был ошеломлён, увидев руины города, которые остались после землетрясения. ДВсе здесь исполнено царственного величия и проникнуто духом эллинизмаУ, Ч писал он, Ч стены, ни с чем не сравнимые по своему великолепию, возносятся к бронзовым небесам. Человек ничего подобного создать не мог, во всяком случае, мы сегодня не можем себе этого представить. Они поражают зрителяФ [Греция: храмы, надгробия и сокровища. Энциклопедия УИсчезнувшие цивилизацииФ. М.: Терра, 1997. С. 147]. В городе располагалось бесчисленное множество великолепных храмов, главными из которых были в честь богинь Афины и Деметры, и, конечно же, знаменитый алтарь Зевса, вошедший в историю как Пергамский алтарь, имевший почти 120-ти метровый (!) в длину фриз и мраморную лестницу шириной в 14 метров, по обеим сторонам которой высились скульптурные композиции, изображающие мифологическую битву титанов и богов. Когда в средневековье город постигло землетрясение, алтарь, как и многие другие сооружения, оказался погребённым под землей. Там он и покоился до 1878 года, когда одного молодого немецкого железнодорожника, работавшего по найму у турецкого правительства, не привлекли осколки мраморных статуй. Послав их образцы в ведущие музеи мира и определив, что они представляют значительный интерес, Карл Хуманн, а именно так звали нашего железнодорожника, приступает к раскопкам, длившимся с 1878 по 1886 годы, когда практически из небытия был поднят древний Пергам и его знаменитый алтарь [Церен Э. Библейские холмы. М.: Наука, 1966. С. 230]. До II мировой войны остатки алтаря Зевса находились в Берлинском музее, откуда после 1945 года были вывезены к нам в СССР, где он пребывал до 1958 года. В тот год, согласно договору о взаимном возвращении культурных ценностей между правительствами СССР и ГДР, Пергамский алтарь вновь передавался в Германию [Штоль Г. Боги и гиганты. М.: Наука, 1971. С. 422Ч427]. Был так же знаменит город своей библиотекой, состоящей из 200.000 томов, а так же тем, что именно в нём открыли изготовление пергамента (специальным образом обработанная кожа телят и козлят), широко применявшегося до изобретения бумаги, который своё название и получил по имени города. Но всё же не изготовление бумаги и не алтарь сделали Пергам Пергамом. Своим значением в Древнем мире город был обязан тем, что после разгрома восстания в Вавилоне персами именно в Пергам бежали вавилонские жрецы и именно туда они перенесли из умирающего Вавилона жреческий мировой центр, основав там специальную жреческую школу. Подобно тому, как в Древнем Вавилоне башня Этеменанка символизировала соединение неба с землей [Э. Кленгель-Брандт. Вавилонская башня. М.: Наука, 1991], так и в Пергаме эта древняя идея человеческой гордыни, ведущая своё начало от строителей царя Нимрода, нашла своё отражение. Титул правителя Пергама, который, кстати, совмещал религиозную и политическую власть, звучал: УPontifex MaxsimusФ (Понтифекс Максимус), что в переводе означает УСамый великий строитель мостаФ, Ч моста, соединяющего небо и землю! И это не было просто красивой передачей древних знаний, за которым ничего особого не стояло. Знания, которые принесли вавилоняне в Пергам, вскоре делают из обычного города Малой Азии особое место, на которое с завороженным сердцем взирает весь мир. Причём следит не за успехами в архитектуре или математике, живописи или скульптуре, а за великими чудесами, происходящими в Пергаме. УИменно здесь были особенно широко распространеныЕ чудесные исцеленияЕ бог-исцелитель Асклепий нигде не совершал такого множества чудес, как в своём возлюбленном городе Пергаме, который почитал его под именем Зевса Ч Асклепия, и в эпоху империи в значительной степени был обязан именно ему своим процветанием. Самые известные чудотворцы эпохи империи, впоследствии канонизированный каппадокиец Аполлоний Тианский, равно как пафлагонский Дчеловек-драконУ, Александр из Абонутейха, были малоазийцыФ [Момзен Т. История Рима. В 4т. Ростов-на-Дону: Феникс, М.: Зевс, 1997. Т. 4. С. 236]. Действительно, в Древнем мире выпускники пергамской жреческой школы творили такие чудеса, что даже самые отъявленные скептики разводили руками. Так что дьявольские чудеса, творимые в Вавилоне, не погибли с этим древним городом. После того, как в 133 году до х. э. Пергамское царство вошло в состав Рима, этот институт понтификов вновь, не только не утратил своего значения, но и приобрёл более широкие полномочия и сферу влияния. УВ Древнем Риме глава (понтификов) с титулом Двеликого понтификаУ обладал широкими полномочиями. Кроме высшего надзора за культом, понтифики исправляли календарь, вели списки консулов с ежегодными записями важнейших событий, были хранителями и толкователями обычаев и законов, составляли сборники религиозных предписаний и судебных формулФ [Гладкий В.Д. Древний мир. Энциклопедический словарь в 2т. Донецк: Отечество, 1997. Т. 2. С. 46]. Роль понтификов была так велика, что титул Великого понтифика носили сами римские императоры до 382 г. х. э. [Малый Энциклопедический словарь. В 4т. СПб.: Брокгауз - Ефрон, 1910. Т. 3. С. 1034]. Тем самым подчёркивалась не только политическая, но и религиозная власть императора. Не умер этот титул и после распада империи. С V в. х. э. титул Понтификс Максимус стал почетным наименованием римских пап, что было окончательно утверждено Тридентским собором как часть полного папского титула (Уверховный понтифик вселенской церквиФ) [Христианство. Словарь. // Под ред. Л.Н. Митрохина. М.: Республика, 1994. С. 360]. Так от Древнего Вавилона через Пергам и Рим преемственность не только титула, но и многих учений напрямую тянется к папскому престолу. Второе, Пергам дал пример единения, союза церкви и государства, что не раз будет использовано папством в средние века. Таковы были особенности истории Пергама, и как мы увидим ниже, они удивительнейшим образом отображали и особенности Пергамского периода истории церкви.

I Раздел.

История церкви.

Итак, в 313 году одним из императоров Рима Константином был выпущен медиоланский эдикт о свободе вероисповедания. Что это был за человек, который столь резко изменил линию поведения императоров по отношению к христианской церкви, что двигало им в этом важнейшем событии мировой истории? Будущий император Константин родился 27 февраля 272 года в Наиссе (совр. Ниш, Сербия). Его родителями были император Констанций Хлор (293Ч305) и Елена (умерла 327 г.), дочь трактирщика. Его отец был одним из соправителей Диоклетиана и резко отличался как от него, так и от других своих соправителей Галерия и Максимиана. Это был человек мягкий и учтивый, и жил так скромно, что в праздники даже занимал у других серебряную посуду [Евтропий. Указ. соч. Книга X, 1]. Он весьма благосклонно относился и к христианам [Федорова. Указ. соч. С. 251]. Кстати, он был единственный из императоров тех лет, кто умер естественной смертью, сохранив власть. И в этом нельзя было не увидеть Божьего покровительства, особенно если вспомнить, что все другие правители империи и гонители христиан были либо умерщвлены, либо закончили жизнь самоубийством. Констанцию Хлору было поручено управление западными провинциями Ч Британией и Галлией, а чуть позднее Ч Испанией. Став одним из правителей империи, Хлор был вынужден развестись со своей женой Еленой и жениться на дочери императора Максимиана Феодоре. Это было осуществлено по прямому приказу всесильного Диоклетиана, желавшего путём родственных браков между семьями правителей скрепить империю. Впрочем, скреплялась она Диоклетианом не только путём браков, но и с помощью царственных заложников, которые, впрочем, так официально, конечно же, не именовались. Попал в их число и сын Констанция Хлора юный Константин. Не доверяя никому и даже мягкому Хлору, Диоклетиан приказал прислать ему своего сына для службы в свою резиденцию, ставшую в те годы фактической столицей империи Ч Никомедию. Хлор не мог ослушаться этого приказа и Константин был отправлен и провёл десять лет при никомедийском дворе, являясь свидетелем страшных интриг, разврата и жестокости. Он видел истязуемых христиан, видел садистские их допросы. Он видел методы, какими Диоклетиан правил страной. Там он прошёл школу жизни, которая во многом и сформировала его, как будущего правителя. Несколько раз его жизнь висела на волоске вследствии интриг Галерия, ненавидящего юного Константина. В те годы последний встречается с дочерью купца семнадцатилетней Минервиной, поразившей его своей красотой, умом и высокими нравственными критериями, что было крайней редкостью в те времена. Он влюбляется в неё. Однако вскоре УОн с удивлением узнал, что Минервина христианка, и пытался убедить её, что это не только опасно, но и нелепо Ч придерживаться столь варварских обрядов: пить живую кровь и есть живую плоть. Таково было воздействие антихристианской пропаганды на Константина, как, впрочем, и на другихЕ Минервина была первой, кто попытался открыть Константину глазаЕ Минервина впервые привела его в христианский храм, если так можно назвать одноэтажное здание в Дрепануме, бывшее когда-то складомЕ В тот день Константин впервые услышал от Минервины историю распятия ИисусаФ [Власов С. Константин Великий. М.: Молодая гвардия, 2001. С. 32, 33]. Вскоре они поженились. Но буквально через несколько дней после свадьбы Константин был вынужден отправиться с Диоклетианом в Египет (297 г. по Р. Хр.). По возвращении оттуда Константин попадает в Рим, где встречается с шестнадцатилетней Фаустой, младшей дочерью императора Максимина, одного из страшных гонителей христиан. На старшей дочери Максимина, как помним, был женат отец Константина. Фауста поразила его своим умом, а главное, непомерным честолюбием. УНа второй день их знакомства, стоя у огромной мраморной карты мира в галерее Европы, Фауста указала на границы Римской империи и сказала Константину: Ч Когда-нибудь это все будет нашим с тобой. Нет, не только это, а больше Ч то, что ты ещё завоюешь. Сначала его веселило девичье стремление Фаусты к верховной власти. Но вскоре Константин понял, что она всерьёз мечтает сидеть на троне. В ней горел пожар честолюбия. Жизнь её никак не устраивала, если у её ног не будет лежать целый мир. Но ведь в те времена женщина не могла править Империей, значит, ей ничего иного не оставалось, как стать женой правителя. Или Ч выбрать в мужья того, кто им может стать, и помочь ему в этом преуспеть. Так Фауста и сделала. Она сразу же заявила Константину, что выйдет замуж только за цезаря, никак не меньше. И уж коли Константин полюбил её, ничего другого ему не оставалось, как поскорее стать одним из соправителей Империи, чтобы добиться у Фаусты взаимностиФ [Власов. Указ. соч. С. 47]. Какая разница была между Минервиной и Фаустой. Первая была олицетворением скромности, нежности и нравственности, вторая Ч властолюбия и алчности. Любовь первой поднимала Константина до Бога и христианских принципов через смирение. Любовь второй Ч к вершинам власти через головы людей. И Константин избрал второе. Именно любовь, а затем и брак с Фаустой предопределили в значительнейшей степени его судьбу, принципы и образ жизни. Страсть к Фаусте разбудила дремавшее в его душе честолюбие. А школа жизни, пройденная при дворе Диоклетиана, научила как надо себя вести, чтобы сохранить жизнь и получить власть. И поэтому, когда были изданы четыре страшных эдикта против христиан, Константин был в числе тех, кто их приводил в исполнение. Он и его солдаты разоряли церкви и арестовывали верующих. Более того, Константину приходилось и собственноручно сжигать христиан. Так УОднажды в Никомидии был схвачен старый священник Георгий, который осмелился сорвать со стены антихристианский эдикт Диоклетиана. Он был жестоко избит и в тот же день осуждён на казнь Ч сожжение на костре. Приговор вынес сам Галерий, он же потребовал от священника публично отречься от своей веры. Но тот отказался. Горожане быстро собрали хворост вокруг столба, палач привязал к нему несчастного. И тут Галерий приказал Константину взять факел и зажечь костёрЕ Что оставалось делать Константину? Он был в первую очередь солдат. Он взял в руки факел, но запалил костёр сразу со всех сторон так, чтобы в едком дыму казнимый скорее задохнулся и не сильно мучалсяФ [Власов. Указ. соч. С. 55Ч56]. В этом поступке очень ярко виден этот человек, всегда умевший объединять необъединяемое. Он выполнил и указ императора, и в то же время в глазах христиан стал милостивым и сочувствующим палачом. Он был друг всем, служа двум господам. Но что всё же заставляет стремящегося к власти Константина с осторожностью и с интересом относиться к христианам? Дело в том, что живя при императорском дворе, он видел воочию, что попытка Диоклетиана спасти империю, опираясь на старую языческую религию, потерпела полный провал. Внимательно изучая жизнь империи в разных её областях, он всё более и более убеждался, что только христианство может стать той силой, которая скрепит воедино распадающиеся части римского государства. И поэтому, когда после многолетней борьбы он становится господином всей империи, разбросанной на трёх континентах, он начинает религиозную реформу, приведшую к принятию христианства, как государственной религии страны. Церковные авторы пытаются говорить о том, что императором всецело двигал Господь, которому тот начал служить. Они пишут о великих видениях, якобы, данных Богом Константину и чудесах в его жизни (см. Евсевий Памфил. Жизнь блаженного василевса Константина. М., 1998). Православная церковь вообще канонизировала его [Полный Православный Богословский Словарь. Указ. соч. Т. 2. С. 1461Ч1462] и теперь 21 мая празднуется его день, и тысячи людей молятся перед его изображениями. Но давайте на базе независимых источников посмотрим, что представлял собой император и чем была вызвана его религиозная реформа. Во-первых, стоит отметить, что ни один серьезный историк, даже православный по вероисповеданию, не верит ни в одно из церковных сообщений о проявлении Божьих чудес при обращении Константина, особенно таких знаменитых, как видение в небе креста перед одной из битв и явлением ему самого Христа, даровавшего ему победу в решающей битве за императорский престол. Так крупнейший русский историк, ведущий византинист, профессор Ф.И. Успенский, глубоко верующий православный человек, ставит под сомнение все (!) эти рассказы об обращении Константина [Успенский Ф.И. История Византии. В 5т. М.: АСТ, Астрель, 2001. Т. 1. С. 91Ч92]. Более того, он пишет следующее: УВсеЕ приводит к тому заключению, что равноапостольный Константин воспользовался новым учением как средством для мировластительства, и как политическим орудием, и что божественность евангельского учения мало коснулась его умонастроения и убежденияФ [Успенский. Указ. соч. Т. 1. С. 103]. Профессор Робертсон так же указывает, что в выборе христианства Константин более Уруководствовался безразличием и политическими соображениями, чем какою-либо наклонностью принять их религиюФ [Робертсон. Указ. соч. Т. 1. С. 167]. УВ нём нет ни следа истинного христианина, а ещё менее ревности новообращенногоЕ [но] Его политическая прозорливость давала ему возможность постичь, какое большое нравственное начало несло в себе христианство, предписывая своим исповедателям быть послушными мирским властямФ [Миллер. Указ. соч. Т. 1. С. 275, 273]. УКонстантин всеми средствами прокладывал себе путь к власти, действуя не только силой, но и другими способами. В борьбе за власть он сумел опереться на христианство. Он учёл, что эта религия уже широко распространена среди жителей Римской империи, и предпочёл иметь в христианах не врагов, а друзей. Поэтому он всегда вел себя как сторонник веротерпимости, хотя христианином не былФ [Федорова. Указ. соч. С. 265]. УВ отличии от Диоклетиана Константин оценил силу церковной организации и авторитет христианства среди самых различных слоёв на селения и армии. Если Диоклетиан усматривал в христианской церкви своего рода государство в государстве и полагал, что она ослабляет власть римского императора Ч доминуса и Бога, то Константин увидел в христианском учении другие мотивы и понял, что христианство и его мощная церковная организация могут быть прочной опорой абсолютной власти. К тому же практический политик Константин видел безрезультатность религиозных преследований Диоклетиана, которые лишь накаляли внутреннюю обстановку в ИмперииФ [История Древнего Рима. Указ. соч. С. 328Ч329]. УНовое государство никоим образом не могло опираться на скудные основы древнего культа, вдобавок фактически разрушенные деспотическим ориентализмом; и Константин, свидетель-очевидец этого разрушения, правильно почерпнул из виденного единственно верные выводы. То, к чему стремилась эпоха и государство, была универсальная монотеистическая религия, построенная пирамидально, т.е. с широким основанием и единою строго определённою вершиноюЕ Такую религию не было надобности отыскивать или выдумывать, она имелась налицо. Это было христианствоФ [Раннее христианство. Указ. соч. Т. 1. С. 341]. Таким образом, принимая христианство как государственную религию, Константин получал: во-первых, общую идеологическую базу для всей страны (ибо язык, культура, религия, история, обычаи многочисленных народов империи вследствии их огромнейшего разнообразия для этого не годились); во-вторых, с помощью сильно развившегося тогда института духовенства, контроль над духовной жизнью подданных; в-третьих, соединяя церковь и государство воедино, он получал духовное одобрение всех своих действий и провозглашение божественного освящения своей власти (царь помазанник Божий), а значит восставать против него это восставать против Бога; в-четвертых, манипулируя библейскими текстами освящалось рабство, и отныне восстания рабов должны были рассматриваться не просто как акты неповиновения государству, но и Богу. А на рабстве держалось всё римское государство. В-пятых, христианство решительно боролось с нравственным разложением, которое в ту пору пронизало все сферы жизни страны, вызывая её разрушение изнутри. А без стабилизации моральных норм стабилизация государства была немыслима. В-шестых, принятие христианства удовлетворяло желанию большого процента жителей империи, христиан, составлявших более 15% населения страны, которые отныне буквально преклонялись пред Константином, избавившим их от жутких гонений предыдущих царствований. Как видим, принимая христианство как государственную религию Ч эдикт от 324 года о признании христианства единственно верной религией и о признании язычества заблуждением, Ч Константин выигрывал очень многое. Чтобы посмотреть, как статус государственной религии повлиял на христианство, необходимо посмотреть на Константина как человека и на то, насколько изменила его самого новая выбранная им же для всей страны вера. Ибо, рассмотрев это, нам станет более понятна и его религиозная политика по отношению к самой христианской церкви, а также к языческим верованиям, продолжавшим играть немалую роль в жизни страны.

Святой Константин.

Посмотрим вначале, как описывает Константина после Миланского эдикта церковная традиция: УКак верный и добрый слуга, Константин что возвещал, то и делал. Он открыто называл себя рабом и исповедывал себя слугой Всецаря, за то Бог воздал емуЕ соделал его таким василевсом, о каком никогда прежде и слухом не слыхивали, явил его боголюбивым и преблаженным, столь благочестивым и благополучнымЕ ОнЕ так же человеколюбив и оказывал благодеяния приходившим к нему иноверцамЕ О детях, подвергшихся несчастию сиротства, заботился он вместо отца,Е Как солнце восходит над землей, так и Константин, вместе с восходом солнца выходя из царского дворца и не отставая от небесного светила, обильно проливал на всех встречавшихся светлые лучи своей благотворительности. Не было человека, который, приближаясь к нему, не получил бы какого-либо блага, не было и таких, которые, ожидая от него помощи, обманулись бы в доброй своей надеждеФ [Евсевий Памфил. Жизнь блаженного василевса Константина. Указ. соч. Главы 6, 43]. Епископ Евсевий, ближайший сподвижник императора, рисует картину настоящего святого, жизнь которого из года в год преображалась под влиянием Евангелия, пока не завершилась принятием крещения. Такое восторженное описание императора, как солнца для людей, верного Божьего слуги, было не случайным из уст епископа. А почему мы увидим ниже, а пока лишь отметим, что все, подчеркнём, именно все данные о Константине противоречат такой оценке. Более того, жизнь Константина после Миланского эдикта и эдикта о принятии христианства государственной религией становится намного более жестокой и безнравственной, чем в ранние годы его жизни. УБеспристрастные светские историки (Евтропий и Аврелий Виктор) согласны, что Константин был гораздо лучше и благородней в первые десять лет правления, чем после. И, во-первых, ничем нельзя оправдать его отношений к Лицинию (один из императоров Ч прим. А.О.) и тем более извинить жестокий обман и клятвопреступление по отношению к нему. В 314 г., начав войну без достаточных оснований и победив Лициния в двух сражениях, Константин лишил его всех европейских владений, кроме Фракии. Затем, в 323 г. снова Константин воевал с Лицинием и принудил его после потери войска и флота запереться в Никомедии. Сестра Константина, бывшая в супружестве за Лицинием, вошла в переговоры с братом и исходатайствовала для своего мужа под священной клятвой жизнь и безопасность. Но в 324 г. Лициний был умерщвлён по приказанию императора. Ничем нельзя оправдать бесчеловечные поступки Константина по отношению и к ближайшим членам своего семейства. Жертвой его подозрительности и жестокости в 326 г. пали сын его Крисп, племянник Лициниан и, наконец, супруга Фауста. Историки, рассказывая о жестоких и ничем не оправдываемых поступках Константина по отношению к самым близким членам семьи, не находят ничего сказать в оправдание егоФ [Успенский. Указ. соч. Т. 1. С. 103]. Криспа, своего старшего сына, император приказывает предательски умертвить, опасаясь его растущей популярности в народе и в армии [Федорова. Указ. соч. С. 268]. Свою так ещё недавно боготворимую Фаусту, Константин собственноручно утопил в горячей ванне [Власов. Указ. соч. С. 163] по одной из версий из-за того, что он узнал, что у неё, якобы, есть любовник. Но до конца причина расправы остаётся неизвестной. Как бы то ни было, конец Фаусты, всю жизнь стремящейся любой ценой к власти, и закончившей её в бассейне, весьма знаменателен и заставляет о многом задуматься. Крайнюю жестокость христианский император, Усолнце для людейФ проявлял не только к своим ближайшим родственникам. Мы уже говорили о том, что вводя христианство, император надеялся с его помощью укрепить рабовладельческий строй. Дело в том, что во времена Константина УВ сельском хозяйстве труд рабов и мелких свободных собственников постепенно вытеснялся трудом колонов (это были люди, формально свободные, которые у частных лиц арендовали землю и фактически были лишены права покинуть её). Колоны не только обрабатывали землю, но и платили налоги, поэтому государство было очень заинтересовано в их закрепощенииФ [Федорова. Указ. соч. С. 266Ч267]. И вот 30 октября 332 года Константин, Ударующий всем блага и свободуФ, издаёт указ следующего содержания: УТот, у кого будет найден чужой колон, должен не только вернуть его к месту его происхождения, но и заплатить за него подушную подать за то время, которое колон у него находился. А самих колонов, которые вздумают бежать, надлежит заковать в кандалы как находящихся в рабском положении, чтобы они в наказание исполняли рабским способом обязанности, приличествующие свободным. Interpretatio: Если кто-либо сознательно удержит в своём доме чужого колона, прежде всего должен вернуть его господину и заплатить за него подати за тот срок, что колон у него был. Сам же колон, который не захотел быть там, где он родился, должен был быть отдан в рабствоФ [Хрестоматия по истории Древнего Рима // Под ред. С.Л. Утченко М.: Изд-во Соц.-эконом. лит-ры, 1962. С. 601]. Так, в фактическое закрепощение, без права свободного передвижения, были обращены десятки тысяч некогда свободных людей. Константин не давал блага народу, как то пытались изобразить верные ему придворные церковные историки, а сам жестоко обирал народ. УОпределяющим качеством характера Константина было непомерное властолюбие. Сделавшись императором, он сбросил маску учтивости и справедливости, и стал проявлять откровенную жестокость и деспотизм. Его алчность и расточительность легли тяжелым бременем на народ, так как только беспощадно грабя жителей империи, можно было добывать те колоссальные суммы, которые расходовались на блеск императорского двораЕ Внешне Константин усвоил великолепие и негу восточной роскоши. Даже немолодой, он наряжался в пёстрые шелка, расшитые золотыми цветами, носил накладные волосы и короны изысканных фасонов со множеством драгоценных камней и жемчуга, его мощная шея была украшена ожерельями, а могучие руки увиты браслетамиФ [Федорова. Указ. соч. С. 266]. Он сохраняет введённый Диоклетианом восточный обычай, по которому подданные должны были падать ниц при появлении императора [Власов. Указ. соч. С. 139]. Но то, что было позволительно язычнику Диоклетиану, явно не приличествует якобы поборнику христианства Константину, провозглашенному церковью святым. Так что ничего, что известно о личной жизни императора и его деяниях после введения христианства, не говорит об изменении его характера в лучшую сторону. Более того, все свидетельствуют, что он становился более жестоким, властолюбивым и гордым. Учитывая это, нетрудно теперь понять те колоссальнейшие метаморфозы, которые он с согласия высшего духовенства проделывал с христианским учением и устройством церкви.

Языческий жрец во главе церкви.

Введя христианство как государственную религию, Константин решает возглавить её! Да, император, оставшийся до мозга костей язычником, решает повелевать в христианской церкви. УКонстантин присвоил себе верховную власть в вопросах и делах церкви. Он являлся на синоды епископов, вмешивался во все их советы и лично просматривал и давал распоряжения относительно их религиозных вопросовФ [Миллер. Указ. соч. Т. 1. С. 275Ч276]. Вот что, к примеру, он пишет одному из Уотцов церквиФ Афанасию, архиепископу Александрийскому: УИтак, имея указание моей воли, всем желающим вступать в церковь, давай невозбранный вход. Если же узнаю, что кому-либо, желающему принадлежать к церкви, возбранил, или преградил ты вход в неё; то немедленно пошлю, кто бы, по моему повелению, низложил и удалил тебя с местаФ [Творения Афанасия, архиепископа Александрийского. М., 1851. Ч. 1. С. 269]. Дело в том, что Афанасий был против приёма в церковь людей, не придерживающихся всецело христианского учения, но это было противно политике императора (о чём мы скажем ниже), который и пригрозил открыто своевольному епископу. Обращаясь в 335 году к Тирскому собору, Константин писал: УОпределениям самодержца, направленным к защите истины, противиться не должноФ [Евсевий Памфил. Указ. соч. Т. 2. С. 260]. УКонстантин руководил всем епископатом христианской церкви, без его ведома не решался ни один церковный вопросФ [Карев. Сомов. Указ. соч. С. 74]. Власть Константина в церкви ещё более возросла после проведения им I Вселенского собора в Никее, в 325 году. УВ речи при открытии собора Константин определил задачи, стоящие перед епископамиЕ На соборе Константин установил деление церкви в соответствии с существующим административным делением провинций империиЕ На заседаниях собора председательствовал император или его доверенные лица. Решения собора утверждал император, и они провозглашались имперскими законамиФ [Гергей Е. История папства. М.: Республика, 1996. С. 32, 33, 34]. Итак, император ставил задачи, принимал решения и утверждал их. Язычник фактически всецело руководил церковью, причём открыто, легально. Отметим, что когда проходил собор (325 год), император ещё лично не принял христианство (!), оставаясь официально язычником (!) (христианство он примет лишь непосредственно перед смертью (!) в 337 году). Но он ещё не только не был официально христианином, когда руководил христианской церковью, но был официально верховным жрецом. УКонстантинЕ занял своё место как глава церкви более в глазах мира. В то же время он занимал служение Понтифекса Максима, первосвященника языческого, и не отказался от этого до самой смертиФ [Миллер. Указ. соч. Т. 1. С. 276]. УСам Константин продолжал оставаться язычником. У него во дворце справлялись языческие и христианские праздники. Он почитал Солнце Непобедимое, Аполлона-Гелиоса, Христа и других боговФ [История Древнего Рима. Указ. соч. С. 329]. УПри нём чеканились деньги, на которых рядом с ним изображалось солнце в виде Бога или какое-нибудь другое языческое божество. Он давал разрешение на строительство храмов, посвящённых ему же (!) как божествуФ [Крывелёв И.А. История религий. В 2т. М.: Мысль, 1975. Т. 1. С. 163]. Таким образом, император одновременно руководил христианской церковью и выполнял функции языческого первосвященника, титул которого восходит через Пергам к древнему Вавилону, матери всех лжеучений, оккультизма и язычества. Поэтому немудрено, что роль Константина в те годы чуть не стала для учения христианства роковой! Дело в том, что в первой трети IV века возникает арианство, учение епископа Ария, который отрицал божественную природу Христа (в чем-то по типу современных Свидетелей Иеговы), т.е. один из главнейших догматов христианства. Его учение раскололо всех христиан на два лагеря, которые поддерживали Ария или были против него. На соборе 325 года в Никее император поддержал и утвердил решение собора, осудившего Ария. Однако спустя несколько лет, он круто меняет свою позицию. Во многом этому способствовала сестра Константина Лициния, которая Усумела убедить брата, что по отношению к Арию допущена несправедливостьЕ Арий по приглашению кесаря прибыл во дворец, предстал перед Константином и изложил пред ним своё исповедание верыЕ Константин был доволен, и Арий со своими сторонниками снова обрёл милость кесаря. Ссылки были отменены, и сосланные возвратились назад. Так одним мановением кесаревского скипетра ласковое веяние с царского двора на всю церковь полностью переменилось. Арианская партия теперь пользовалась безраздельным покровительством и авторитетом, и её члены не замедлили воспользоваться этим для достижения их интересовФ [Миллер. Указ. соч. Т. 1. С. 295Ч296]. Константин приказывает вновь принять Ария в церковь, а когда епископы, признававшие Христа Богом, воспротивились этому, то на них, и в первую очередь на Афанасия, епископа Александрийского, обрушилась монаршая немилость, в результате чего те были лишены своих кафедр и сосланы! [Гиббон. Указ. соч. Т. 2. С. 422]. Церковь начала склоняться пред учением Ария, которого всячески поддерживал Константин и которое фактически христианством назвать было нельзя. И вот в тот момент, когда уже на следующий день Арий должен был участвовать в служении в Константинопольском соборе, а это знаменовало отход империи от главных догматов христианства, он неожиданно умирает. Стоит отметить, что многие, истинно верующие в Господа Иисуса Христа люди, молили Бога остановить этого страшного лжеучителя, из-за которого были сосланы истинные пасторы и внедрение лжеучения пошло на государственном уровне [Робертсон. Указ. соч. Т. 1. С. 198]. Вскоре после смерти Ария умирает и Константин, совершивший перед смертью обряд крещения. Но крещён он был арианским епископом Никомедии [Гиббон. Указ. соч. Т. 2. С. 423]. Церковные авторы всегда опускали эту важнейшую деталь, что крещен он был отступниками от христианского учения. Но и после смерти Константина арианство в течении нескольких десятилетий будет государственной религией империи. Тот факт, что Константин, император-язычник, верховный языческий понтифик, только из политических целей сделавший христианство государственной религией, принял в конце концов арианство, учение, которое чуть было не уничтожило христианство вообще, не может вызывать особого удивления. Ибо убийцей своих же близких, почитателем идолов и жестоким к народу кесарем руководит злая сила, которая всегда была заинтересована в уничтожении истинного христианства. Но как могли святители, епископы, выступавшие, с одной стороны, против Ария за истину, в то же время, вплоть до самого последнего момента, поддерживать Константина, признавать его за авторитет в духовных вопросах! Созывать христианские соборы, где главенствовал человек, который был языческим жрецом? Ведь руководители церкви периода Ефеса и Смирны даже бы и подумать не могли о том, чтобы допустить открытое вмешательство язычника, пусть даже и императора, в дело управления церковью. Они стояли твёрдо в этом вопросе, отдавая свои собственные жизни, благодаря этому сохраняя чистоту учения.

Медные трубы.

Не даром народная мудрость говорит, что труднее всего человеку бывает пройти не воду, не огонь, а медные трубы, т.е. выдержать испытание властью и славой. Выдержав достойно испытания периода Ефеса и Смирны, бóльшая часть церкви не выдержала испытания властью. В отличии от своих предшественников, гнавших церковь, Константин предложил ей союз. Он гарантировал ей защиту, богатство и власть в обмен на признание его авторитета. УЕпископы стали постоянными посетителями дворца, внутренние разногласия в христианстве рассматривались в государственных служебных учреждениях. Господствовал прелатЕ однако не по причине своего превосходства в христианской добродетели, а по неприкосновенности авторитета его сана. Он открывал и закрывал двери храма, что было, как бы, равнозначно допуску к вечному блаженству или исключению от него, он произносил приговорФ [Миллер. Указ. соч. Т. 1. С. 279]. Итак, союз с государством дал церкви: 1) освобождение от гонений, которые продолжались с определёнными перерывами около 300 лет; 2) влияние, ибо церковь из гонимой становилась государственной религией страны; 3) богатство, ибо теперь попечение о благосостоянии церкви, строительство церквей и соборов во многом брало на себя государство. УСо времен Константина всем занимающим христианские должности и саны предоставлялись новые общественно почитаемые положения, которые давали им известные преимущества. Это побуждало многих по нечистым, корыстным соображениям стремиться достичь священного санаФ [Миллер. Указ. соч. Т. 1. С. 325]. Даже явно сочувствующий Константину и его деяниям современный историк С. Власов пишет: УКонстантин освободил христианское духовенство от обычных повинностей, лежавших на римском гражданине. Утвердил за Церковью право принимать в свою пользу наследство по завещаниюЕ со времени Константина стало чуть ли не преступлением обойти Церковь в завещании. Это считалось оскорблением самого Бога. Таким образом Константин старался обеспечить духовенству безбедное житие. Для этой же цели он велел выдавать на духовное ведомство большое количество съестных припасов: хлеба, вина, молока и проч. Все это, с одной стороны, гарантировало доброе отношение императора к духовенству, но с другой Ч Константин Ч делал его послушным орудием своей государственной политикиФ [Власов. Указ. соч. С. 132]. 4) поднимало и укрепляло авторитет служителей, который ранее базировался лишь на личных добродетелях, а теперь подкреплялся государством и лично императором, утверждавшим назначение высших церковных иерархов. 5) давало эффективные рычаги влияния для борьбы с несогласными. Раньше, если возникали какие-либо несогласия в церкви личного или идеологического порядка, то их разрешали на собраниях церкви или соборах на основании Библии. Теперь же механизм был намного более быстрый и эффективный, а главное, его можно было использовать и в тех случаях, когда политика руководства церкви вступала в противоречие со Словом Бога. Механизм этот состоял в прибегании к помощи государства, в том числе и военной! Так уже при Константине, когда в христианстве возникла донатийская распря (из-за права назначения епископа), официальная церковь вместо того, чтобы справедливо, на основании Библии, решить вопрос, прибегла к помощи карательных аппаратов империи. Позже, в средние века, папство будет этим очень широко пользоваться для поддержания авторитета своей власти; 6) с помощью государства церковь более эффективно и массово стала обращать язычников, которых тогда было ещё большинство. Константин, с одной стороны, издал указ, запрещающий воздвигать статуи языческих божеств и отправлять государственные языческие жертвоприношения, а с другой, УОн издал указ ко всем своим подчинённым, в котором советовал принять ЕвангелиеЕ он старался представить привлекательным переход в христианство тем, что он предлагал прозелитам (новообращённым Ч прим. А.О.): высшему классу Ч более почетные места; других, менее богатых, привлекал подарками, из-за чегоЕ возникло множество лицемерия и происходило бесчисленное множество показного обращенияФ [Миллер. Указ. соч. Т. 1. С. 277]. Но государственную церковь это беспокоило мало. Как видим, церковь, пойдя на союз с государством, приобрела очень многое, лишившись, при этом, самого главного Ч чистоты истины, и поставив авторитет государства выше авторитета Бога. УЕ нарушен был принцип независимости Церкви, которая пожертвовала своим нравственным достоинством из угождения перед светской властью. В свою очередь, и эта последняя, вступив в тесное общение с Церковью, предоставила её значительную долю в гражданском управлении, лишив Церковь принадлежащего ей характера. Константин подвергся большим упрёкам за то, что он допустил вредное смешение Церкви и государства, и что не поставил строгого разделения между делами, принадлежащими кесарю, и Богу. Можно, конечно, пожалеть, что клир спокойно пошёл по пути, на который толкнула его светская власть, и скоро начал присваивать себе то, что ему не должно было принадлежать. Церковь присвоила себе непосредственное влияние и воздействие на людей, предоставив государству казармы и сбор податейЕ было злоупотреблением предоставленное клиру право Ч осуждать, лишать общения с Церковью и подвергать изгнанию и заточению несогласных с господствующей и поддерживаемой правительством церковной партиейФ [Успенский. Указ. соч. Т. 1. С. 102]. УИзбавленная от гонений, церковь с готовностью взяла на себя роль государственной церкви. Она заняла своё место в самом государстве, а не рядом с ним: превратилась в часть государственной организации, благословляя власть императора и побуждая к этому своих верующихЕ церковьЕ тесно переплелась с имперскими учреждениямиФ [Гергей. Указ. соч. С. 30, 34]. УВне сомнения, церковь потеряла неоценимое духовное значение из-за своего смешения с государством. Она перестала быть обособленной организацией, зависимой только от Христа, от Его воли. Она потеряла свою независимость, лишившись небесного характера, пристрастившись к интересам государственной властиФ [Миллер. Указ. соч. Т. 1. С. 300]. Слившись с государством в единый организм и подняв мирские ценности (богатство, власть) выше духовных, государственная церковь дала своё полное согласие и на дальнейшие религиозные нововведения Константина, оказавшиеся поистине зловещими для веры и страшное наследство которых тяготеет до сих пор.

Чтобы были довольны все.

Константин был мудрым политиком и он прекрасно знал, что бóльшая часть его подданных Ч язычники, и что они не смогут понять причины государственного масштаба, приведшие его самого к идее принятия христианства, как государственной религии. Империи, уставшей после гражданской войны, была необходима стабильность. И поэтому, с одной стороны, было необходимо срочно принимать христианство, а с другой Ч не вызвать при этом недовольства значительнейшей части населения империи из язычников. И для решения этой, вроде бы, неразрешимой задачи политик Константин находит выход. Он решает принять христианство, как государственную религию страны, но при этом сделать так, чтобы языческая часть населения не почувствовала резких изменений, способных подтолкнуть её к открытому выражению протеста. И поэтому он решает, вводя христианские названия праздников, оставить их языческую сущность, приурочив их даже к традиционным для римлян датам. Вводя христианское служение, обставить его и наполнить языческим содержанием и атрибутикой; вводя христианские доктрины, Ч наполнить их языческим содержанием. Император был уверен, что при таком раскладе будут довольны все. И христиане, религия которых стала государственной, и язычники, которые не будут в новой для себя религии видеть что-то чуждое и непривычное. Посмотрим же, что из этого получилось на нескольких, наиболее ярких и важных примерах.

● День солнца. Мы говорили уже ниже, что христиане Ефесского и Смирнского периодов, следуя учению Христа, соблюдали субботний день, как IV заповедь Закона Божьего. Но Константин решил изменить это. УВ первые века империи, когда христианство ещё не вышло из приниженного состояния, в государстве и обществе первый день недели (практически во всех календарях Европы и мира, кроме бывшего СССР, Китая Ч воскресенье Ч это первый день недели Ч прим. А.О.) предназначался для древнего культа солнца, который со временем превратился в мистерию всемирного спасения. Это был день солнца, следы которого остаются не только в нашей воскресной службе, но и в англосаксонском календаре, который более верно, нежели наш, хранит религиозные традиции древнейших европейских народностей. В III веке имперские власти пытались даже сплотить вокруг культа бога-солнца всех подданных, возможно, чтобы противопоставить тому растущему успеху, которым стал пользоваться другой Господь Ч Христос. Посвященный церемониям в честь солнца, день назывался Дdies dominicaУ (Ддиес доминикаУ), то есть Ддень ГосподеньУ; впоследствии его стали называть одним словом Ч ДdominicaУ. После победы христианства Константин начал процесс приспособления, в результате которого день, предназначенный для празднования ДГоспода солнцаУ стал праздником верующих в ДГоспода ИисусаУ. Но хотя первые христиане имели свой Ддень ГосподеньУ (т.е. субботу Ч прим. А.О.), его уподобление нашему воскресенью ещё далеко не завершилосьЕ Однако с представлением о дне Господа ещё не связывался обычай воскресного отдыха. Часть христиан продолжала воздерживаться от всякой работы поЕ субботамФ [Донини А. Люди, идолы и боги. М.: Политиздат, 1966. С. 307Ч308]. Как видим, совмещение несовместимого было сделано очень УкрасивоФ. Так дата праздника Ч первый день недели осталась, беря своё происхождение из язычества (поклонение солнцу), но получила христианское объяснение, как день в память о воскресении Христа. Однако здесь необходимо отметить два УноФ: Первое Ч это то, что даже спустя века, в наши дни только в русском языке этот день называется воскресеньем, тогда как в других языках он сохранил своё старое языческое название: либо по-английски Sunday, по-немецки Sontag, т.е. день солнца, либо в итальянском Ч domenica, во французском Ч dimanche, в испанском domingo, т.е. день господень, но, как мы цитировали выше итальянского профессора А. Донини, господь ни в честь Христа, а в честь всё того же солнца. И, во-вторых, то, на что не любят обращать внимания церковные авторы, сам Константин, в своём указе даже не намекает на первый день недели, как памятник воскресения Христа, а открыто, по привычке, называет его тем, чем он был на самом деле Ч днём солнца. Закон о всеобщем соблюдении первого дня недели был введён 7 марта 321 года [Робертсон. Указ. соч. Т. 1. С. 170]. Вот текст этого указа: УВ достопочтенный день солнца все (местные) судьи и жители, живущие в городах, должны покоиться, и все мастерские должны быть закрыты. Однако, в сельской местности, люди, занятые сельским хозяйством, могут свободно и законно продолжать свои работы, так как часто случается, что другой день не подлежит для посева зерна или насаждения виноградных лоз, и если упустить подходящий момент для таких дел, благословение неба может быть потеряноФ [Philip D.D. History of the Christian Church. New York, Charles ScribnerТs Sons, 1893 (7 vol ed) vol 3, p. 380]. Этот день был обязателен для соблюдения. При чём что испытывали при этом люди, которые обязывались праздновать этот день никого не волновало. Для УудобстваФ язычникам, которые толком не знали Бога и тем более не знали как молиться да и вообще что это такое император повелел следующее. УЕще не принявшим божественного учения, предписал он вторым законом: в воскресные дни собираться на открытых площадях, в предместье города, и там, по данному знаку, всем вместе возносить к Богу выученную предварительно молитву (!)Ф [Евсевий Памфил. Жизнь блаженного василевса Константина. Указ. соч. Книга IV. Глава 19]. Это соединение традиционно языческого праздника с произнесением непонятных молитв к какому-то Христу вызвало среди языческого населения замешательство. Язычники просто решили, что в силу своей жреческой первосвященнической власти, как Pontifex Maxsimus Константин ввёл новый праздник [Робертсон. Указ. соч. Т. 1. С. 171]. Так IV заповедь Божьего Закона (Помни день субботний) была заменена языческим днём солнца.

● Паломничество. Раньше, чем Константин, крещение приняла его мать Елена, которая, согласно сообщений церковной традиции, отправилась на паломничество в Иерусалим и там УчудеснымФ образом нашла крест, на котором был распят Христос. УЕлена благоговейно поцеловала Честное Древо. Её примеру захотели последовать многие, и все жаждали притронуться, или хотя бы увидеть святыню. И тогда Макарий (священник, бывший при императрице Ч прим. А.О.) взял Крест и воздвигнул его на высоком месте, откуда всякий мог его созерцать. Это первое Воздвижение Животворящего Креста совершилось в 326 году. Православная церковь празднует это событие 14 сентября. По распоряжению Елены Крест был распилен вдоль на две части. Одну она увезла с собой, в Константинополь, а другую положили в серебряный ковчег, и она хранится в храме Вознесения Господня, на Елеонской гореЕ древесные опилки, образованные при распилке Креста, были тщательно собраны, смешаны с золотом и отчеканены как монеты. Веками они считались самыми целебными талисманамиФ [Власов. Указ. соч. С. 182]. После того, как был, якобы, обнаружен крест, в церковь начало входить поклонение кресту, мощам, реликвиям и паломничество. УСо времени посещения императрицей Еленой святой Земли стало быстро входить в обычай паломничество к святым местам. Установилось мнение, что не только посещение мест, освещенных воспоминаниями о библейских событиях, способно возжигать или возвышать благочестие, но что и молитвы, принесённые в этих местах, особенно благоприятны БогуЕ Из всех стран, даже из отдалённой Британии, паломники стекались к священным местам Палестины, и, по возвращении своём, приносили домой воду из Иордана, землю от гроба Искупителя, или частицы св. креста. Паломничество сделалось даже моднымФ [Робертсон. Указ. соч. Т. 1. С. 333Ч334]. На деле это была реставрация старых языческих представлений о получении силы и успеха после поклонения или посещения различных мест. Сегодня паломничество так же весьма популярно и усиленно поддерживается многими государственными церквями, которые, однако, не любят вспоминать и акцентировать внимание на том, что многие даже отцы церкви, на которых они ссылаются когда нужно, выступали против (!) паломничества, видя, что оно собой представляет просто языческое суеверие. Так, УСв. Григорий Нисский написал трактат с выразительною целью отговаривать от паломничества. Среди блаженств Спасителя, говорит он, нет ни одного для посещающих ИерусалимЕ Спаситель уже не живет телесно в святых местах; Он и Его Св. Дух не ограничиваются Иерусалимом. Перемена мест не приводит нас ближе к Богу: Где бы мы ни были, Он может прийти к нам, если наши сердца составляют пригодное место, в которое бы ДОн мог вступить и обитать в немУЕ Григорий говорит, что он сам совершал паломничество не из любопытства, а на своём пути на север в Аравию, и избег обычных опасностей вследствии путешествия в императорской карете,Е однако же созерцание этих мест ничего не придало его вере в рождество, воскресение и вознесение, между тем как ужасная развращённость жителей доказала ему, что особенной благодати не может быть в этих местахЕ Даже бл. Иероним, хотя он сам жил в св. Земле и в некоторых из своих сочинений распространяется о влиянии на него связанных с этою землею священных воспоминаний, в других местах серьезно предостерегает против обольщений, которыми масса паломников привлекается тудаЕ ДМеста распятия и воскресения полезны тем, которые несут крест свой и ежедневно возрастают опять со Христом, Ч тем, которые оказываются достойными столь знаменитого местопребывания; что же касается тех, которые говорят: ДХрам Господень, Храм ГосподеньУ, то пусть они послушают слов апостола: ДВы Храм Господень, и св. Дух обитает в васУ. Доступ во двор небесный открыт одинаково из Иерусалима и из Британии: Дибо царство Божие внутри васЕУФ [Цит. по Робертсон. Указ. соч. Т. 1. С. 334Ч335]. Помимо св. Григория Нисского и Иеронима, многие и другие церковные деятели позже причтенные к лику святых, высказывали подобные мысли о паломничестве и о том, что Бог обитает одинаково везде, будь то Святая Земля или Франция, Русь, Англия. В Средние века эти неудобные места творений отцов церкви были УзабытыФ и государственная церковь призывала к паломничеству либо в святую землю, либо в близлежащие монастыри, где хранились какие бы то ни было реликвии. На этом строилась большая коммерция, ибо паломники приносили порой громадные доходы. УМощи, игравшие такую важную роль в гражданской и религиозной жизни средних вековЕ были не что иное, как талисманы. Этим священным костям, которые хранились в раках ювелирной работы, для которых строили затем громадные каменные ракиЕ приписывались волшебные свойстваЕ Мощи, говорит граф Риан, привлекали в праздничные дни, установленные для их чествования, огромные толпы богомольцев и с ними столь обильные приношения, что предмет поклонения, оставаясь духовным сокровищем святилища, счастливого уже обладанием его, становился для него, кроме того, еще источником значительных земных сокровищ. Духовенство, с уверенностью рассчитывая на обильные приношения, спекулировало приобретением мощей, которые до четвертого Латеранского собора были предметом торговли. За неимением драгоценных мощей, почитаемых сильными мира сего, бедные люди, деревенские жители, создавали себе фальшивые святыни, которые они, однако, считали не менее могущественнымиЕФ [Лависс Э., Рамбо А. Эпоха крестовых походов. СПб.: Полигон, АСТ, 1999. С. 616Ч617]. УОн (римский папа. Ч А.О.) принялся, Ч говорит один древний писатель, Ч фабриковать святых для продажи их останков, и эта коммерция принеслаЕ огромные доходыЕ у него было немало последователей. Дело было поставлено на широкую ногу. Огромные прибыли привлекли алчных монахов, и вскоре большинство монастырей превратилось в фабрики реликвий. Уж во всяком случае эти лавчонки никогда не испытывали недостатка в ассортименте. Продавцы без особого труда удовлетворяли любой спрос. Изъявлял ли кто-нибудь желание приобрести зуб святой Бригитты, ноготь святого Павла, кость любого апостола или мученика Ч все было к услугам потребителя. Вопрос сводился лишь к ценеЕФ [Таксиль Л. Священный вертеп. К.: Політвидав, 1985. С. 31Ч32]. Даже сам принцип выбора места для основания большинства монастырей так же противоречил учению Библии и творениям, кстати, упомянутых отцов церкви. УМесто для монастыря, как говорят жития, выбиралось не сразу и не вдруг. Подвижники долго ходили по лесам и болотам, пока, наконец, не обретали ту спасительную пустынь, где успокаивалась их душа. Часто выбор места сопровождался чудесными предзнаменованиями. Кто-нибудь из местных жителей или сами монахи слышали колокольный звон или ангельское пение на пустынной лесной поляне, а иногда необычный свет неведомо по каким причинам озарял небо над лесом. Особая богоизбранность места, где был поставлен монастырь, сохранялась за ним навсегдаФ [Романенко Е. Повседневная жизнь русского средневекового монастыря. М.: Молодая гвардия, 2002. С. 11]. Согласно концепции, по которой строились многие монастыри, на земле имеются особые места, где особо обитает Бог. Блаженный Иероним прекрасно показал, как мы видим, несостоятельность подобного взгляда с точки зрения Священного Писания. Более того, учение о так называемых святых местах на земле, ведёт своё происхождение во многом из религий Востока и язычества, уходя своими корнями в оккультизм. Современные оккультисты так же учат об особых местах на земле, где человек может, якобы, черпать положительную энергию из космоса. Сегодня мы так же являемся свидетелями того какие жуткие формы приобретает паломничество. К примеру, на Пасху, когда в Иерусалиме собираются десятки тысяч людей, в момент появления Унебесного огняФ толпу буквально охватывает безумие. Мы помним, как по телевизору показывали страшные съемки этого события на Пасху 2002 года, когда в давке погибло (!) несколько людей и были драки, вызванные желанием побыстрее стать свидетелями чуда. Когда Христос был на земле, Он сказал, что Он пришел не ради сотворения чудес, удовлетворяющих любопытство праздной толпы. УИ приступили фарисеи и саддукеи и, искушая Его, просили показать им знамение с неба. Он же сказал им в ответ: вечером вы говорите: будет ведро, потому что небо красно; и поутру: сегодня ненастье, потому что небо багрово. Лицемеры! различать лице неба вы умеете, а знамений времен не можете. Род лукавый и прелюбодейный знамения ищет, и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка. И, оставив их, отошелФ (Мф. 16:1Ч4). В наши же дни в местах паломничества подавляющее большинство людей ищет чуда, забывая при этом о человеческом достоинстве. И учитывая это, спросим себя, может ли Бог быть автором подобных чудес, удовлетворяющих любопытство и суеверие, сопровождающихся гибелью людей в давке и происходящих в церквях, учение которых отступило от Закона Божьего, подменив его во многом языческими преданиями и философией. Бог ждет каждого из нас в любом месте и в любое время.

● Золото и обряды. Мы помним, что первые христианские церкви не имели никакого культового вида. Основой служения была проповедь на библейскую тему, затрагивающую духовные потребности слушателей, и изучение Библии. Однако, когда христианство стало государственной религией, императоры и высшее духовенство решили исправить это. Великолепной империи нужна была великолепная церковь. Ей нужна была церковь не поста, не молитвы и изучения Библии, а церковь, провозглашающая силу и мощь страны. К тому же необходимо было как-то привлечь в церковь огромный процент языческого населения, привыкшего к великолепным храмам и величественным жреческим службам. Скромное же служение христиан с их проповедью и изучением Библии не могло их привлечь. Учить же язычников Слову Божию у императора и духовенства не было ни времени, ни желания. Рассматривая этот вопрос, мы вновь будем ссылаться на представителей самой государственной церкви, а не на их религиозных оппонентов, чтобы избежать какой бы то ни было предвзятости в этом довольно щепетильном для многих вопросе. УБлаженный Иероним жалуется на великолепие, проявляемое в церквях, Ч на их мраморные стены и колонны, золоченые потолки, украшенные драгоценностями жертвенники Ч тем более, что все это стояло в резком контрасте с небрежностью в выборе лиц, пригодных для священнослужения; и он с негодованием опровергает доводы, которыми хотели защитить богатство принадлежностей и украшений в христианских церквях сходством с ветхозаветным богослужением. Массы народа обращаемы были в церковь императорами без достаточного разумения их нового исповедания, Ч так что умы их еще всецело были проникнуты языческими понятиями и развращены общим разложением языческой нравственности. Служители церкви пытались привлекать таких обращенцев церемониями, которые могли бы соперничать с церемониями их старой религии, и таким образом надеялись подготовить их к пониманию той истинной и спасительной сущности, которая воплощалась в христианских обрядах. Но, к несчастью, само христианство много теряло от этого не только вследствии того, что было унижено недостойным исповеданием, но и поддавалось влиянию учения и обрядов язычества. Простое внешнее исполнение обязанностей, как это было в язычестве, стало считаться многими достаточным также и в христианстве, и какого-нибудь приношения церкви считалось достаточным для покрытия вины греховЕ Многие из подобных внешних христиан ходили в церковь лишь для того, чтобы смотреть великие христианские обрядыЕ На обрядность церкви смотрели как на театральное представлениеФ [Робертсон. Указ. соч. Т. 1. С. 323Ч324]. УЕсли бы в начале пятого столетия Тертуллиан и Лаптанций (деятели ранней христианской церкви. Ч прим. А.О.) могли восстать из мертвых и присутствовать при праздновании какого-нибудь популярного святого или мученика, они были бы охвачены негодованием при виде тех нечестивых зрелищ, которые заменили чистое и духовное богослужение христианских конгрегаций. Лишь только растворились бы церковные двери, они были бы поражены курением ладана, ароматом цветов и блеском лампад и восковых свеч, разливавших, среди белого дня, роскошный, вовсе не нужный и, по их мнению, святотатственный свет. Если бы они направились к балюстраде алтаря, им пришлось бы проходить сквозь распростертую толпу молящихсяЕ в состоянии опьянения от фанатизмаЕ Эти люди осыпали поцелуями стены и пол священного здания, а их горячие молитвыЕ были обращены к костям или праху святого, по обыкновению прикрытым от глаз толпы полотняным или шелковым покрываломЕ Один и тот же первообразный дух суеверия должен былЕ обманывать людей легковерных и действовать на чувства толпыЕ Самые почтенные епископы пришли к тому убеждению, что невежественные поселяне охотнее откажутся от языческих суеверий, если найдут с ними сходствоЕ в христианских обрядах. Религия Константина (император Византии, при котором империя приняла в IV веке христианство. Ч прим. А.О.) менее чем в одно столетие довершила завоевание всей Римской империи, но сами победители были мало-помалу порабощены коварством своих побежденных соперниковФ [Гиббон Э. Т. 3. С. 322Ч323]. УС большой расточительностью строились великолепные церкви, превосходно оснащались, епископы облекались в роскошные одеяния, они вводили многие новые церемонииЕ На протяжении четвертого и пятого столетий мало-помалу начали жечь свечи средь бела дня, воскуряли фимиам, устраивали торжественные шествия, развешивали иконы и вводили другие бесчисленные новшества. Это приводило к тому, что в церковь привлекались многие и входили в нее, абсолютно не понимая своего нового состояния, их сердца были полны языческих взглядов, развращены идолопоклонническим нравоучениемЕ В то время, как благосклонность кесаря стремилась продвинуть христианство вперед, епископы затемняли его истинную сущность показной необдуманной ДправедностьюУ и угнетали его силу умножением различных обрядов и церемонийЕ Введение церковных обрядностей воскрешает дух религиозности и разоряет простоту веры. Водительство Духа Святого устраняется внешними формальностями и учит людей успокаиваться на собственных добрых делах, пренебрегая совершенным делом ХристаФ [Миллер. Указ. соч. Т. 1. С. 340Ч341].

● Иконы и статуи. Раннехристианская церковь не знала икон и статуй, изображавших Бога, и тем более каких-либо героев Ветхого или Нового Заветов. Именно вследствии того, что христиане не молились перед изображениями, язычники их часто считали вообще атеистами. Теперь же, когда церковь стала государственной и в неё влилась масса язычников и варваров, высшее духовенство и имперская власть решили изменить подобное положение дел. УПриток варваров и рост епископской власти также внесли изменения в церковную литургию. Варварам было привычно поклоняться каким-то видимым предметам, и, по мнению многих служителей Церкви, литургию необходимо было сделать более предметной, чтобы Бог стал доступен этим поклоняющимсяЕ Иконы и картины в поклонении пользовались все шире, по мере того, как больше и больше варваров входило в ЦерковьФ [Кернс. Указ. соч. С. 126, 128]. УОбщественные или семейные богослужения более трёхсот лет после первого возвещения Евангелия были чужды религиозному поклонению картинам или каким-либо другим зримым предметамЕ До того времени христиане громко и открыто выступали против идолопоклонства язычников, смело свидетельствуя об истине, принимая ради неё даже смерть. Царица Елена, мать Константина, была первой, которая склонила помышления христиан к позорному идолопоклонствуЕ она обнаружилаЕ древо Дистинного крестаУЕ Привязанность человеческой натуры к зримым предметам была разбужена, пламя, зажжённое однажды, быстро пожирало все, и, как неизбежное следствие этого, возникло идолопоклонство. Вскоре ДоткопалисьУ подобные зримые напоминания о Господе, о Деве Марии, о богодухновенных апостолах и святых отцах церкви. Были отысканы святые реликвии, которые целыми столетиями оставались сокрытыФ [Миллер. Указ. соч. Т. 1. С. 410]. Как мы уже писали выше, при монастырях налаживалось целое производство святых реликвий. УПоявилось так много людей, продававших их мощи, тела, волосы, зубы, кости, что в 381 году эту торговлю пришлось запретить(!)Ф [Кернс. Указ. соч. С. 128]. Впрочем, уже через несколько лет она заработала с новой силой. УАнтичное идолопоклонство и почитание амулетов внедрилось в самой отталкивающей своей форме, в виде почитания мощей и костейФ [Раннее христианство. Указ. соч. Т. 2. С. 328]. Весьма интересен тот факт, что ярый сторонник Константина, епископ Евсевий Кесарийский ещё говорил Учто слава Спасителя не может быть изображена и что истинный образ святых есть святая жизньФ [Цит. по Робертсон. Указ. соч. Т. 1. С. 326]. Епископ Констанции Епифаний так же весьма неодобрительно отозвался о наличии изображения Спасителя на завесе в храме [Там же. С. 327]. Из этого следует, что введение в церковь изображений, представлявших собой грубое нарушение II заповеди входило в церковь постепенно. Еще в конце VI века (!) отношение к изображениям было в государственной церкви, мягко говоря, неоднозначным. Так УЛеонтий, епископ Неапольский, на острове Кипре в конце VI столетия, красноречиво защищал поклонение имЕ с другой стороны, Ксенаия или Филоксен, епископ сирийского ИераполяЕ выбрасывал иконы из церквиФ [Робертсон. Указ. соч. Т. 1. С. 526]. Но эти случаи неприятия идолов в церкви становились всё реже и реже. Иконы и статуи довольно прочно вошли к концу Пергама в государственную церковь. После поражения в VIII веке иконоборнического движения в Византии, стремящегося убрать из церкви идолов, иконы окончательно вошли в греческую церковь и вместе с другими многочисленными лжеучениями пришли на Русь при крещении в 988 году князя Владимира (об этом событии см. ниже), став в понимании многих людей неотъемлемой частью христианства, но на деле сохраняя типичные черты языческого культа. Член-корреспондент АН профессор Н.М. Никольский в своей работе по истории русской церкви раскрывает эти черты: УИкона была общераспространенным объектом домашнего и личного культа: ей воссылают молитвы, подносят дары, от неё ждут великих и богатых милостейЕ Не только в доме, но и в приходской церкви у каждого своя икона, и если собственник заметит, что перед его иконой молится чужой, поднимает ссору и брань. Молитва чужой (!) иконе Ч воровская молитва (!), ибо она есть не что иное, как покушение похитить у владельца иконы те милости, на которые он один имеет право, как её владелец. Во время общественного богослужения каждый молится только перед своей иконой, не обращая внимания на других, и для иностранцев русские в церкви представляли собой всегда странную и непонятную картину собрания лиц, обращённых в разные стороны. В связи с этим обычаем возник другой обычай Ч изображать на иконах молящимися перед святым или Богом собственника иконы и даже всю его семьюЕ Икона Ч это их наиболее близкий, домашний Бог, это их личный фетиш, они так и называли икону БогомЕ Икона слышит ту молитву, которая к ней обращена, и бывают случаи, что она даёт ответ словом или движением изображенного на ней лица. От неё зависит благополучие её хозяина, и потому он должен заботиться о ней, приносить ей жертвы и дары. Кто имел возможность, тот одевал свои иконы в золотые и серебряные ризы, украшенные драгоценными камнями, любимая жертва иконе Ч восковая свеча, в которую часто залепливались деньги. Икона сопровождает своего владельца всюдуЕ но если икона не помогает своему владельцу, несмотря на всё его поклонение, то он вправе отказать ей в дальнейшем культеЕ во время взятия Новгорода шведами, когда город был охвачен огнём, один русский выставил икону св. Николая и молился перед ней, чтобы дом его уцелел от пожара. Однако молитва не помогла и дом загорелся, тогда раздраженный владелец иконы, не долго думая, бросил её в огонь со словами: ДТы не хотела помочь мне, теперь помоги себе самойУ. У крестьянина воры украли вола: тогда хозяин выбросил свою икону в навоз с таким напутствием: ДЯ тебе молюсь, а ты меня от воров не оберегаешьУЕ Эти случаи показывают, что [христиане иконопочитатели] недалеко ушли от африканских негров, которые делают и уничтожают своих богов ежегодноФ [Никольский Н.М. История русской церкви. Минск: Беларусь, 1990. С. 105Ч106]. УИзображения Христа, Марии и святых уже с V (IV) века почитались на античный лад; люди были настолько наивны, что считали себя теперь в полной безопасности от язычества и странным образом перенесли догматическое представление об обожествленной материи на иконы, в которых можно видеть (на помощь была призвана и аристотелевская схоластика) Ч воочию сочетание земной материи с небесной (священной) формой (к этому присоединилось суеверное, коренящееся в античности верование в нерукотворённые иконы). Монашество вскормило иконопочитание и эксплуатировало его с пользой для себяФ [Раннее христианство. Указ. соч. Т. II. С. 329].

● Монашество. Появляется в период Пергама и чуждый самому христианскому учению институт монашества, ведущий происхождение из язычества. УСлово ДскитУ восходит к древнеегипетскому Дши хэтиУ Ч Двес сердцаУ, которое напоминает о божественном суде в царстве ДуатЕ Обряд пострижения в монахи (смерть для мира) вызывает в памяти символическую смерть при посвящении в мистерии (ритуал посвящения в божественные тайны Ч прим. А.О.)Ф [Религии мира. Т. 1. С. 80]. Именно в Древнем Египте впервые возникают монастыри, объединившие группу верующих, отказавшихся от мирских благ и семьи, живущих вместе при храмах. Особую популярность монастыри получили в восточных религиях Ч индуизме, буддизме, даосизме, синтоизме. Несмотря на определенные различия, в этих языческих конфессиях цель монашества одна и та же: уйти от мира, приблизившись таким образом к духовному, к Богу, познать Его тайны, силу, и затем путем молитвенной жизни, совершения добрых дел заслужить спасение. Помимо духовной силы, монастыри в странах Азии и Ближнего Востока обладали и силой политической, и силой военной. Именно в монастырях зародились древнейшие виды боевых искусств: кунг-фу, каратэ, и пр., сочетавшие в себе не только физическую, но и духовную подготовку человека. Так, вместе с проповедью буддизма в IV веке до Р. Х. монахи из Индии принесли в Китай боевую систему калариппаджат, из которой впоследствии вышли кунг-фу и другие виды единоборств [Исчезнувшие цивилизации. Древняя Индия: страна чудес. М.: Терра, 1997. С. 58Ч59]. В средневековой Японии монастыри играли одну из ведущих ролей в периоды смут и в борьбе за императорскую корону. Существует одно историческое государство-монастырь Ч Тибет, центр тантрического буддизма, одной из самых зловещих религий мира [Опарин А.А. Религии мира и Библия. Харьков: Факт, 2000]. Прообразы монастырей археологи находят в доколумбовой Америке, в царствах инков, ацтеков, майя. В Древнем Риме также были монахини, которыми являлись весталки Ч жрицы, давшие обет целомудрия и поддерживающие священный огонь. При нарушении обета целомудрия их живыми закапывали в землю, а соблазнителя казнили. В городах Древней Греции при крупных святилищах и центрах оракулов (прорицателей) также были люди, отделившиеся от мира (например девы-жрицы Ч пифии при Дельфийском оракуле), служащие всю жизнь при храме богам. У древних кельтов монахами были друиды, каста жрецов и судей страны. Как видим, монастыри Ч явление отнюдь не сугубо христианское. Возникший первоначально как желание выйти и жить вне этого греховного мира, институт монашества затем превратился в огромную, порой зловещую силу церкви эпохи средневековья, о чём будет рассказано в главе о Фиатирском периоде церкви.

● Институт духовенства. Апостольская церковь не знала деления на мирян и духовенство. Каждый верующий нёс служение в церкви в зависимости от талантов и даров, данных Богом. На церковные должности, как мы видели, люди выбирались путём голосования всех членов церкви. УОни (епископы) нередко повторяли, что монархи и высшие сановники могут гордиться своим земным и временным величием, но что одна только епископская власть происходит от Бога и простирается на жизнь в другом мире. Епископы были наместниками Христа, преемниками апостолов и мистическими заместителями первосвященника Моисеевой религииФ [Гиббон. Указ. соч. Т. 2. С. 52Ч53]. Сопротивление пресвитеров и паствы, возмущенных узурпацией власти епископами, было подавлено, последние превратились в независимый от выборов паствы класс. С представительной библейской системой церковного правления было покончено. Однако вскоре и между епископами появилось неравенство. Это произошло оттого, что во время провинциальных соборов стал избираться председатель. И если вначале эта должность была незначительна вследствие того, что передавалась всякий раз от епископа к епископу, то теперь ее занимает постоянный глава епископов Ч митрополит. УЭти честолюбивые прелатыЕ получившие высокие титулы митрополитов и первосвятителей, втайне готовились присвоить себе над своими товарищами такую же власть, какую епископы только что присвоили себе над коллегией пресвитеров. Вскоре и между митрополитами возникло соперничество из-за первенства и из-за властиФ [Там же. С. 53Ч54]. Вскоре главные центры тогдашнего христианства Антиохия, Александрия, Иерусалим, Константинополь и Рим избирают патриархов Ч глав митрополитов. УРазвитие церковного влияния породило то достопамятное различие между мирянами и клиромЕ Первое из этих названий обозначало вообще всех христиан, а второе, согласно с самим значением этого слова, было усвоено избранными людьмиЕ Вместо безусловного самопожертвования проповедники Евангелия стали приниматьЕ приношенияЕ расточали церковные богатства на чувственные наслаждения, некоторые другие употребляли их на цели личного обогащения и на мошеннические предприятияФ [Там же. С. 56Ч57].

● Святые. Язычники привыкли поклоняться многим богам и поэтому идея христианства о поклонении только Единому Богу была им чужда и непонятна. Чтобы разрешить эту сложность имперское духовенство начинает вводить поклонение святым, которые в глазах новообращённых язычников были полубогами и героями [Кернс. Указ. соч. С. 127]. Святые избирались в качестве покровителей отдельных ремесел, городов [Робертсон. Указ. соч. Т. 1. С. 332]. Тогда же в церковь проникает культ девы Марии, затмивший вскоре других святых, а ещё спустя некоторое время и Самого Бога. И если святые заняли место богов и героев, то дева Мария место богини земли, природы, плодородия, культ которой был широко распространён среди всех языческих народов. На протяжении многих веков шло самое настоящее обожествление девы Марии, в течении которого можно выделить несколько этапов:

1. На 3-ем Вселенском соборе в Ефесе в 431 году по Р. Х. Дева Мария была объявлена Богородицей и Царицей Небесной.

2. С XII века распространяется предание о непорочном зачатии Девы Марии ее матерью Анной. Иными словами, Дева Мария имела, якобы, небесное происхождение, как и Христос.

3. В 1854 году это предание было принято католической церковью как догмат.

4. 1 ноября 1950 года был принят догмат о телесном вознесении Девы Марии на небо.

5. В 1964 году папа Павел Шестой объявляет Марию УМатерью церквиФ.

6. С 1993 года ведется сбор подписей среди верующих под ходатайством к папе с просьбой объявить деву Марию Соискупительницей, согласно этому догмату, находящемуся пока в стадии планирования, Мария участвует в искуплении, достигнутом ее Сыном; благодать и ответы на молитвы даруются Христом только после ходатайства Марии, иными словами, без участия Девы Марии получить прощение и спасение невозможно (!?).

Свою подпись под этим ходатайством уже поставили представители 157 стран и среди них более 500 епископов и 42 кардинала.

7. В папском послании УDeis DominiФ от 7 июля 1998 года в § 86 положения этого догмата, провозглашающего Марию богом, совершенно определены. [Кернс. Указ. соч. С. 127; Гергей. Указ. соч. С. 389Ч390]. О культе девы Марии на Руси и его языческих корнях см. ниже. Таким образом период Пергамской церкви охарактеризовался грубейшим отступлением церкви от учения Христа и Библии. Пергамский период завершается 538 годом, особым годом в истории человечества, в который начала отсчёт своего могущества великая политико-религиозная система, которой было суждено господствовать более 1000 лет. Что произошло в 538 году? Что это была за система? И как складывалась история церкви в следующий период мы узнаем в главе, посвященной Фиатирскому периоду церкви. Но перед тем познакомимся с драматической историей Пергамского периода на нашей земле, а так же теми механизмами закабаления, которые дьявол использовал тогда и использует и сейчас.

II Раздел.

История пророческого периода на Руси.

Реформа императора Константина достигла и Крыма, многие земли которого, включая Херсонес, входили в состав его державы. Несмотря на местные национальные социальные и исторические особенности, принципы проведения реформы в жизнь были весьма сходными в различных частях империи, раскинувшейся на трёх материках. Принципы эти состояли в том, что обращение в христианство происходило по указу сверху при поддержке военной силы; чтобы не сильно обострять языческое население, в христианство включалось многое из местных языческих культов. Одновременно с этим происходило уничтожение собственно языческих храмов, а не принявшие христианство практически не могли рассчитывать на хорошую должность. Именно согласно этим принципам и поступил епископ Капитон, присланный в IV веке из Константинополя в Херсонес для обращения его жителей в христианство. Епископ прибыл в город вместе с отрядом из 500 воинов [Латышев В.В. Кекелидзе К. Житие св. епископов херсонесских в грузинской минее // Известия императорской археологической комиссии. 1913. Вып. 49. С. 85Ч86], при помощи которых разрушил языческие святилища и заставил горожан креститься. Давление на языческое население ещё более усилилось после эдикта Феодосия о придании православию статуса единственно законной веры [Поснов М.Э. История христианской церкви (до разделения церквей 1054). К., 1991. С. 368]. После этого Умногие язычники, к сожалению, пришли в Церковь не столько по убеждениям, сколько под давлением обстоятельствФ [Золотарёв М.И., Коробков Д.Ю. О епископе Капитоне и крещении жителей Херсонеса в IV веке по Р.Х. // в сб. Православные древности Таврики. К.: Стилос, 2002. С. 71]. С помощью солдат епископ обрушивается не только на язычников, но и на иудеев, синагогу которых посещали даже христиане [Иоанн Златоуст. Полное собрание творений Т. 1. Кн. 2. М., 1991. С. 645]. Последние, будучи насильно крещены, в основном плохо ориентировались в аспектах нового учения, которое было в чём-то сходно с иудаизмом, и поэтому многие христиане считали синагогу святым местом, держали пост и праздновали Пасху вместе с иудеями. Вместо того, чтобы воспитывать паству, раскрывая христианское учение, епископы решили действовать по-другому. Простой народ, по их мнению, учить особо не надо, они должны слепо верить церкви, а чтобы уничтожить влияние синагог, то их проще всего уничтожить. Так, в Херсонесе при раскопках так называемой УБазилики 1935 года были обнаружены остатки разрушенной синагогиФ [Макленнан Р., Оверман Э., Золотарёв М.И. К изучению иудейских древностей Херсонеса Таврического // Археологія, 1997. №1. С. 58]. Результаты раскопок показали прямую связь между жесткой деятельностью епископа Капитона, искоренявшего язычество и иудаизм, с судьбой синагоги [Коробков Д.Ю. Античные керамические лампы с иудейской сакральной символикой // Музей-хранитель памятников сакральной культуры: (Материалы V Санкт-Петербургских религиоведческих чтений). СПб., 1997. С. 67]. В те времена было нормой, когда с одобрения епископа народ громил синагоги, причём люди (например св. Амвросий Медиоланский), которых потом православная церковь возвела в ранг святых, всячески поддерживали это и выступали яростно против тех, кто хотел восстановить иудейские храмы, разрушенные незаконным образом [Карташёв А.В. Вселенские соборы. М., 1994. С. 110]. А между тем эти варварские разгромы преследовали далеко не духовные цели, как то иногда хотят некоторые представить (хотя неужели в духовных целях можно грабить и избивать?). Дело в том, что синагоги, как и иудеи, были весьма богаты, и поэтому изгоняя их и грабя синагоги [Сократ Схоластик. Церковная история. М., 1996. С. 278], епископы обогащались. Во-вторых, уничтожая синагоги, они тем самым сохраняли свою паству, от которой вновь имели доход. В-третьих, через это утверждался авторитет государственной церкви, которая готова покарать каждого, кто не поддержит её. Так проповедь Евангелия и свободный выбор человека во что и в кого верить, сменились духовным насилием и церковной деспотией. Люди уже шли в церковь не с радостью, а под влиянием страха, боясь получить наказание за непосещение от государственных властей. Параллельно с этим в церковь входят языческие верования, что проявилось в изменениях церковной архитектуры и искусства: появлением изображения крестов, изображений Бога, святых, тематики о бессмертии души и загробной жизни [Бычков В.В. Византийская эстетика. М., 1977. С. 145Ч146; Лазарев В.В. История византийской живописи. М., 1947. Т. 1. С. 39Ч50, 51; Банк А.В., Липшиц Е.Э. Византийское искусство IVЧVI вв. // История Византии. М., 1967, Т. 1. С. 462]. Так насилие шло рука об руку со лжеучениями. И это естественно! Ибо ослеплённое жаждой власти и денег, имперское духовенство отступало от библейских заповедей. В насилии и фанатизме Бог отсутствует, а присутствует другая сила, всегда стремящаяся исказить учение Христа. Лишь немногие священники и миряне устояли в Пергамский период, оставаясь верными истине. Наступало зловещее средневековье, с его кострами, причём не только в Мадриде, но и в Москве, с сожженными Библиями, и не только в Италии, но и у нас, на Руси.

III Раздел.

Символика периода.

Церковь времен Пергамского периода символически представлена в Откровении чёрным конём со всадником, держащим в руках весы. УИ когда Он снял третью печать, я слышал третье животное, говорящее: иди и смотри. Я взглянул, и вот, конь вороной, и на нем всадник, имеющий меру в руке своей. И слышал я голос посреди четырех животных, говорящий: хиникс пшеницы за динарий, и три хиникса ячменя за динарий; елея же и вина не повреждайФ (Откр. 6:5Ч6). Если белый цвет это символ чистоты, то чёрный оскверненияЕ И действительно Божья истина была осквернена лжеучениями. Интересен и символ всадника, имеющего меру в своей руке. Дело в том, что динарий Ч это дневная плата поденщика, который таким образом за день непосильного труда мог заработать лишь хиникс пшеницы (около 2 кг). Это страшная дороговизна. Хлеб в Библии всегда являлся символом Слова Божьего. Следовательно, цена, спрос на Слово Божие будет очень велик, но купить его смогут далеко не все. Здесь в символах, как видим, прекрасно предсказан голод на Слово Божие, от которого отступили в период Пергама, и в котором была большая нужда. Его теперь не читали и изучали в церквях, а отпускало УмероюФ духовенство, отступившее от Бога. Однако, Господь всегда был со Своим верным народом, как и во все времена был верный Божий остаток. И потому елей Ч символ света, Святого Духа (Зах. 4гл.; Ис. 61:1Ч3) и вино Ч символ учения Христа (Ин. 7:37Ч38) всегда присутствовали на земле в своём чистом виде, несмотря на все усилия дьявола.

IV Раздел.

Механизмы закабаления.

I Механизм закабаления: Через духовный компромисс.

Пророк Валаам считал себя Божьим пророком, но выполнял приказы языческого царя, считая это вполне допустимым. Апостол Павел же в своё время сказал: УНе преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными, ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою?Ф (2 Кор. 6:14). Во времена Константина дьявол попытался опровергнуть это утверждение Господа. Убеждая верующих в том, что это не только возможно, но часто и необходимо. Смотрите, как бы говорил он христианам, как мудро поступает император во имя мира и согласия объединяя всех подданных одной религией Ч христианством. Конечно при этом объединении в учение Христа входит достаточно языческих религий и обрядов, но разве это настолько важно? Какая разница какой чтить день: субботу или день солнца (в русском переводе воскресенье)? Главное ведь помнить о Боге. Какая разница делать Ему изображения или нет? И вообще, что особенно плохого в изображении Бога на иконах? А разве апостолы были плохие люди, чтобы нельзя было их вспоминать или попросить о чём-то? А учение о бессмертии души настолько ли оно принципиально? И вообще разве мы не должны снисходить к языческой части населения империи принимая ряд их догматов, чтобы те быстрее приняли христианство и следовательно были спасены? Ведь если мы будем учить дословно, что говорит Библия: о субботе, о том, что душа не бессмертна, что Бога изображать нельзя Ч то язычники так и останутся в язычестве. Значит их кровь будет на нас. Логика императора и духовенства внушённая им дьяволом действительно на первый взгляд выглядит очень респектабельно и основательно, а главное преследует благие цели. Именно эту логику дьявол предлагает и современным людям, в том числе христианам. Он убеждает их в том, что нет ничего страшного, если их вера имеет какие-то отклонения по сравнению с Библией. Он всячески успокаивает их: говоря, что так ведь верили их отцы, так уж сложилось исторически, что мы исповедуем именно эту религию. А самое главное, что эти антибиблейские, а точнее антихристианские отклонения (а что они есть вынужденно признают и иерархи официальной церкви) не носят принципиального характера. Главное ведь верить в Бога.

Механизм вызволения.

С помощью этого механизма дьяволу удалось обратить в духовное рабство миллионы людей. Сегодня этот страшный механизм работает больше всего. Потому, что он очень удобен. Человек при этом обманывает сам себя, а это мы любим делать больше всего. Он удобен тем, что человек принимает удобную для себя форму религии, поклонение Богу. Тот кто не хочет расставаться с прелюбодейством в своей жизни жертвует деньги на храм и ставит свечки. Главное ведь верить. Тот кому в силу работы не удобно святить субботу ходит на поклонение к Богу в воскресенье. Главное ведь Бог в душе. Кто не желает возвращать Господу десятину оправдывает это маленькой пенсией или зарплатой. Ведь человек спасается не за десятину. Кто не желает отказаться от нечистого мяса говорят, что больше им есть нечего. И вообще, что создал Бог чистым не почитай нечистым. Кто любит курить и пить просят найти место в Библии прямо осуждающее эти привычки. Ведь грех ни что в уста, а что из уст и т.д. Словом мы всегда при деятельной помощи другой силы найдём себе оправдание, да ещё и умудримся сослаться при этом на Библию. Чтобы избавиться от этого закабаляющего, при чём весьма вначале очень УприятногоФ механизма, нам нужно быть в первую очередь откровенными с самими собой и с Богом. Спросить себя: я хочу искренне быть счастливым и спасённым? И если да, то почему тогда пытаюсь обмануть сам себя, других людей и Бога. Ведь Господь чётко говорит в плане всяческих попыток духовного компромисса: УОбращайтесь к закону и откровению. Если они не говорят, как это слово, то нет в них светаФ (Ис. 8:20). Христос чётко говорит, что духовного компромисса не бывает. Есть правда и ложь. Бог и дьявол. Религия спасающая и лжерелигия. Tercia non data (Третьего не дано). История подтвердила это. Безобидные на первый взгляд компромиссы введенные Константином и поддержавшим его духовенством в христианство, извратили до неузнаваемости религию Христа. Они привели к папской деспотии, схоластике, инквизиции, крестовым походам, религиозным войнам, Варфоломеевской ночи. Они (компромиссы), как и предсказывал апостол Павел, привели наконец в Храм Божий сына погибели Ч дьявола. УДа не обольстит вас никто никак: ибо день тот не придет, доколе не придет прежде отступление и не откроется человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за БогаФ (2 Фес. 2:3Ч4).

II Механизм закабаления: Через принцип: УЖиви, как всеФ.

Константин УВеликийФ олицетворял собой власть политическую, а церковные иерархи Ч власть духовную. Поэтому их союз, как бы, брал под контроль две основные стороны жизни человека: материальную и духовную. Можно пытаться сопротивляться власти духовной, имея поддержку светской, и наоборот. Но выступать против той и другой одновременно Ч это практически безумие, ибо такой человек обрекает себя на уничтожение. Константин был мудрым политиком, и поэтому, взяв в союзники церковных иерархов, он понимал, что теперь его власть поистине безгранична. Союз церкви и государства всегда порождал в истории зловещих УдетейФ: насилие над совестью, преследования, геноциды. И дьявол всегда подготавливал подобные союзы, чтобы с их помощью поработить людей. Порабощением людей с помощью этого союза он показывал, что выступать против него просто бессмысленно. Лучше смириться и подчиниться. Живите, как все, не обременяйте себя ненужными вопросами и сомнениями, не осложняйте себе и без того сложную жизнь. Зачем вам оказываться в тюрьме, получать церковные взыскания, наконец, просто выделяться и быть белой вороной? Живите как все, ибо это наилучший способ выжить. В IV веке многие христиане понимали, что включение в учение Иисуса языческих догматов Ч это грубейшее попрание Божьего авторитета, но выступить против у большинства из них не хватило сил. Они избрали принцип: УЖиви, как всеФ.

Механизм вызволения.

В наше время исследование этого механизма закабаления является весьма актуальным, ибо, согласно библейским пророчествам, в последнее время отступившая церковь (Вавилонская блудница), папский Рим, вступит в союз с политической властью в лице США, дабы взять под полный контроль нашу планету (Откр. 13 гл.). (Подробнее об этом событии см. главу Крестовый поход 2004 г.). И вновь перед людьми, как и во времена Константина, встанет выбор: получить начертание этого религиозно-политического союза Ч зловещее число 666, или остаться верным Богу. Чтобы ответить на этот вопрос, вспомним во что обошлось людям следование принципу: УЖиви, как всеФ при императоре Константине. Это обошлось в 1260 лет (с 538 по 1798 гг.) папской деспотии в мире, которая коснулась почти каждой семьи, но главное, они потеряли надежду на спасение от Бога, Которому они не доверили свою проблему, испугавшись земных властителей. Осложнения, которых они так хотели избежать, обрушились на них, погребя их под собой. Насколько сегодня мы доверяем Богу Ч спросим себя. Ведь для того чтобы стать победителем в последнем кризисе, необходимо научиться доверять Богу в так называемых мелочах повседневной жизни сегодня. Быть верным в отстаивании субботы, возвращении десятины, служении в церкви. Наконец, просто верить и знать, что Господь слышит вас и любит. И подобно тому, как Бог не оставил во времена Пергама тех христиан, которые сохранили Ему верность при Константине, не приняв для себя его реформы, так Он и сохранит тех, кто отринет зловещее число 666 и доверится Ему. Он обещает Свою особую защиту, и даже в отличии от времён Константина, гарантирует жизнь каждому, кто доверится Ему (Дан. 12:1)! Тех же, кто примет начертание числа 666, ждут страшные Божьи суды Ч язвы (Откр. 16 глава), а затем Ч вечная погибель.

return_links(); ?>

Библия и наука — nauka.bible.com.ua

Опарин А.А. История рабства.Археологическое исследование книги Откровение. Часть I. Семь светильников свободы.

Золотые цепи.

Опарин А.А. История рабства.Археологическое исследование книги Откровение.
Часть I. Семь светильников свободы.