Фаворский свет или Священнобезмолвствующие

Став в IV в. х. э. государственной религией, христианство постепенно начало отходить от Заповедей Божьих и учения Библии. Библейские пути к счастью и вечной жизни через веру в Иисуса и послушание заповедям постепенно заслонялись различными языческими философиями, вкрадывающимися в христианство и до неузнаваемости изменяя его. Постепенно тот путь к возвращению бессмертия, которое утратили Адам и Ева, которому учил Христос, был почти забыт, а вместо него выдвинуты несколько альтернативных путей, носящих лишь внешне христианский вид, а внутренне будучи типично языческим порождением. Эти лжепути существуют и сегодня, завлекая миллионы и миллионы ни в чём не подозревающих об их опасности людей. Итак, что же это за пути?

● Учение о бессмертии души. Учение о бессмертии души было наиболее древним обманом, благодаря которому дьявол соблазнил первых людей, уверив их, что они не умрут, даже если ослушаются Бога (Быт. 3:4—5). Это учение вошло практически во все религии древности, способствуя появлению спиритизма, оккультизма, учения о карме, аде, рае, индульгенций, и т.д. Наконец, к IV в. х. э. оно входит и в христианство. Как свидетельствует Священное Писание, евреи на протяжении сотен лет придерживались библейского понимания смерти души и тела. “Учение о бессмертии души опущено в Моисеевом законе… хотя… Казалось бы, что столь существенный для религии принцип мог быть поведан путем откровения избранному народу Палестины в самых ясных выражениях и что он мог бы быть безопасно вверен наследственной священнической расе Аарона” [Гиббон Э. Указ. соч. Т. 2. С. 32]. Однако положение начало меняться после Вавилонского пленения и утверждения канона (списка Ветхозаветных книг) при Ездре, после последнего ветхозаветного пророка Малахии (около 400 года до Р. Х.). Тогда “в Иерусалиме мало-помалу образовались две знаменитые секты — саддукеи и фарисеи. Первые из них, состоящие из самых зажиточных и самых выдающихся членов общества, строго придерживались буквального смысла Моисеева закона и из чувства благочестия отвергали бессмертие души как такое учение, которое не имеет поддержки в содержании священных книг, считавшихся ими за единственное основание веры. А фарисеи присовокупляли к авторитету Священного Писания авторитет преданий, и под именем преданий принимали некоторые умозрительные положения, заимствованные от философии или от религии восточных народов… так как фарисеи, благодаря строгости своих нравов, успели привлечь на свою сторону большинство иудейского народа, то бессмертие души сделалось преобладающим убеждением синагоги” [Там же. С. 33].

Итак, понятие бессмертия души пришло в ветхозаветную церковь из философии и религии языческих народов, ее окружавших. Но благодаря появлению и деятельности Христа и апостолов, молодая новозаветная христианская церковь отвергла это языческое учение, не имеющее под собой никаких оснований в Ветхом Завете. Однако, по мере распространения проповеди Евангелия в церковь пришло много греков, через которых начинает действовать дьявол, который еще первым людям Адаму и Еве в Едеме пообещал: “…нет, не умрете… но… будете, как боги, знающие добро и зло” (Быт. 3:4—5). С тех пор лжеучение о бессмертии души врагом рода человеческого продолжало насаждаться с невероятным упорством. Понятие бессмертия души было сильно развито в греческой философии, последователи которой хотели научить людей не бояться смерти, которую они называли “роковым ударом, прекращающим нашу жизнь и избавляющим нас от житейских невзгод”. “Они пришли к убеждению, что, так как ни одно из свойств материи не может быть применено к деятельности ума, то, стало быть, человеческая душа есть такая же субстанция, которая отлична от тела, чиста, несложна и духовна, что она не может подвергаться разложению и доступна для гораздо более высокой степени добродетели и счастия после того, как она освободится от своей телесной тюрьмы… философы, шедшие по стопам Платона, вывели весьма неосновательное заключение: они стали утверждать не только то, что человеческая душа бессмертна в будущем, но и то, что она существовала вечно, и стали смотреть на нее как на часть того бесконечного и существующего самим собою духа, который наполняет собой и поддерживает вселенную” [Гиббон Э. Указ. соч. Т. 2. С. 30—31]. Воспитанные на этой философии греки, приняв христианство, привнесли в него понятие о бессмертной душе. И если в первые 100—200 лет это вызывало многие протесты, то к 4 веку по Р. Х. данная доктрина окончательно вошла в церковь. Это также облегчалось тем, что, кроме греков, все народы — от населения Африки до славян — верили в бессмертие души как в один из неотъемлемых элементов язычества. У каждого народа были и свои понятия о царстве мертвых, аде: у египтян — Дуат, у вавилонян — “Страна без возврата”, у греков — царство Аида; рае: у хеттов — Куммии, у скандинавов — Валгалла и т.д. В мифах народов мира описываются понятия ада и рая таким образом, что их трудно отличить от христианских. Учение об аде окончательно утвердилось в 533 году по Р. Х. на церковном соборе в Византии под руководством императора Юстиниана Первого. Позже католическая церковь разрабатывает учение о чистилище. Можно было бы много писать о языческих корнях догмата о бессмертии души у разных народов, но мы остановимся на русских. К тому же это, думаю, представляет больший интерес, чем, скажем, у англов или франков. Древняя Русь приняла христианство от Византии, а вместе с ним и положение о бессмертии души, уже утвердившееся в христианской религии. Это понятие не только не вызвало вопросов, но напротив, было принято с радостью как вполне привычное для языческой Руси. Вскоре эта доктрина приобрела черты, присущие русским обычаям. Вот что пишет о русском язычестве крупнейший исследователь славян, археолог академик Рыбаков Б. А. в своей книге “Язычество древних славян”: “Одно из таких погребений наблюдал на Волге у средневековых славян в 922 году арабский дипломат Ибн-Фадлан. Он оставил очень подробное описание этого… ритуала и записал диалог арабского переводчика с одним из русских купцов, выявляющий идеологическое обоснование сожжения покойников… Русский обратился к арабу-переводчику: “Вы, о, арабы, глупы! Воистину вы берете самого любимого для вас человека и из вас самого уважаемого вами и бросаете его в землю, и съедают его прах и гнус и черви… А мы сжигаем его во мгновение ока, так что он входит в рай немедленно и тотчас”. Рай русских, обиталище душ умерших… где-то высоко-высоко… Рай (крий, вырий) — это чудесный сад, находящийся где-то в далекой солнечной стране… Оказавшись в раю-вырии, души умерших могут невидимо для людей прилетать оттуда к друзьям и врагам и напоминать о себе” [Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. С. 370—371]. “Общеизвестны… обряды, связанные с культом предков и поминовением усопших на радуницу. К приему душ предков торжественно готовятся: топят им баню (это отмечено еще источниками 12 века), моют хату, готовят обрядовые кушанья и вспоминают умерших… Душам предков откладывают часть ритуальной еды” [Там же. С. 371—372]. “С другой стороны… представление о душах умерших, которые могут кружиться над близкими людьми, над местом погребения (до сорокового дня после смерти)”. Благодаря этому учению получалось, что вне зависимости от того, как жил человек, хорошо или плохо, он всё равно не погибнет, а будет жить вечно. На это многие могут возразить, что вечную жизнь в аду счастьем не назовёшь. Но здесь приходит “на помощь” учение сатанистов, которые говорят, что если человек в земной жизни служил дьяволу, то тот в благодарность создаст ему прекрасную и беззаботную жизнь в аду, повелителем которого он является. Кстати, этот постулат сатанизма привлекает к нему огромное количество людей, так как особо задумываться о вопросах бытия не надо, ибо всё равно будешь жить вечно. Хотя слово Божие говорит, что “возмездие за грех — смерть” (Рим. 6:23).

● Через добрые дела. Все языческие религии были основаны на том принципе, что человек должен был что-то сделать, чем-то задобрить божество, чтобы купить спасение и бессмертие. В одних случаях это были жертвоприношения, в том числе и человеческие, в других — религиозные самоубийства, в третьих — внесение пожертвований, паломничества, посты и т.д. Отходя, как мы уже говорили, от чистого учения Христа, значительная часть христианства отвергла библейское учение о праведности и спасении только через веру (Еф. 2:8—9), введя понятие — спасение делами. Т.е. для того, чтобы спастись, человек должен делать добрые дела, только тогда его примет Бог. И на Последнем суде при взвешивании добрых и плохих дел, в зависимости от того, какие перевесят, человек будет либо оправдан и спасён, либо осуждён. Конечно же, наиболее крупными добрыми делами церковь объявляла те, которые приносили ей прямой доход — пожертвование земель, деревень, имущества. Побольше жертвуйте церкви, а уж мы помолимся, чтобы вы получили бессмертие. При этом в личной жизни от людей не требовали особых перемен, лишь бы деньги вовремя давали, да выполнили бы ряд обрядов. Одним из таких обрядов было участие в особых покаянных процессиях. “Процессии, которые следовали одна за другой каждый день с Вербного воскресенья до Пасхи, представляли собой необычное зрелище: сначала следовала вереница представителей власти; за ними мужчины на спинах несли pasos, разноцветные скульптурные группы, изображавшие сцены страстей Христовых; многие из них — во всяком случае в таких крупных городах, как Вальядолид, Севилья, Валенсия, — представляли собой произведения искусства, выполненные в мастерских самых знаменитых скульпторов и художников; впечатляющий реализм лиц и поз — изображения окровавленного и умершего Христа, Пресвятая Дева в слезах, переживающая свою боль, — контрастировал с блеском убранства статуй; позади каждого paso шло братство, хранившее статую; они держали хоругви и кресты, окутанные черной траурной материей; каждый собрат нёс зажженную свечу, колеблющийся свет которой обрисовывал длинные вереницы ночных процессий — и так со среды до Святой пятницы. Ещё более волнующим было шествие кающихся грешников в просторных монашеских рясах с капюшонами, скрывавшими спину и плечи; участники процессии несли, едва не падая под их весом, тяжёлые кресты или секли себя до крови… „через весь город проходит скорбная процессия кающихся… Они яростно секли себя и с такой скорбью двигались через ночную толпу, что даже самое суровое сердце не выдержало бы и растрогалось“. Кроме этих „сообществ самоистязателей можно увидеть и такие процессии, впереди которых идут пажи с факелами, но даже и эти знатные сеньоры не щадят себя, как и другие, и, полуживые, идут с окровавленными руками, некоторые из них несут кресты, превышающие их собственный вес“” [Дефурно М. Повседневная жизнь Испании Золотого века. М.: Молодая гвардия, Палимпсест, 2004. С. 152—153]. В этих процессиях, как нигде, была видна двойная мораль религии добрых дел: с одной стороны, внешняя святость, с другой — греховная сущность, с которой порывать никто не хотел. Французский средневековый автор Бартелеми Жоли недаром заключает описание участвующих в процессии словами: “они были бы блаженны, если бы хитрый дьявол не смешал благочестия с тщеславием; присутствие пажей и лакеев выдавало их с головой” [Joly B. Voyage de Bartbelemy Joly en Es paque, 1603—1604: Revue Hispanique, t. XX, 1909. P. 556—557]. Последняя фраза тем более примечательна, что Бартелеми Жоли совершенно не подвергает сомнению искренность этих кающихся грешников, которые, желая остаться неузнанными, тем не менее хотят продемонстрировать, какие они знатные господа. Этот показной характер, придававшийся порой даже самым жестоким проявлением покаяния, подчеркивался различными писателями той поры. “Я не сомневаюсь, — писал Франсиско Сантос, — что многие бичуют себя из любви к Богу; но я полагаю, что многие делают это из тщеславия”. Были даже… кающиеся грешники, которые бичевали себя из любви к женщине: перед домом своей возлюбленной “они секут себя с поразительным терпением … Когда мимо проходит хорошенькая женщина, они особым манером так ударяют себя, что их кровь брызжет на неё. Это считается проявлением большого достоинства и, признательная дама вознаграждает его” [Дефурно. Указ. соч. С. 153]. “Для покрытия своих грехов верующий должен был совершить ряд добрых дел, например, произнести определённое число молитв. Для отсчитывания молитв применяли чётки. Исповедующийся был также обязан помогать денежными средствами церкви или же бедным, принимать участие в паломничестве или в процессиях (церемониях), основывать монастыри и т.д. Кто при жизни не покрыл своих грехов добрыми делами, тот после смерти должен был их загладить в чистилище. Согласно воззрению католиков, существует немало мужчин и женщин, которые совершили добрых дел больше, чем необходимо для их спасения (!) Опираясь на „сокровища добрых дел“ этих святых и на добрые дела Христа, церковь давала остальным верующим прощение грехов [конечно, за деньги]. Такое прощение сохраняло верующего от мучений в чистилище или, по крайней мере, сокращало их. Распорядителем „сокровищ добрых дел“ являлся папа” [Прогресс и отступление в христианской церкви от дней апостолов до Реформации. С. 339]. Через определённое время это вылилось в учение об индульгенциях. “Латинская церковь превосходно умеет придавать совершающимся в ней злоупотреблениям известный ослепляющий неопытных блеск, и подавляемую истину заменять художественной, обольщающей чувство пышностью. В одной инструкции к низшим уполномоченный архиепископ объяснял, что, собственно, даёт индульгенция: во-первых, полное прощение всех грехов, возвращение божественной благодати, освобождение от чистилищного огня; во-вторых, освободительную грамоту, которая давала возможность владетелю избирать себе, по желанию, духовника, который мог прощать преступление… Третья, предоставляемая индульгенцией привилегия состоит в участии во всех благах церкви, в молитвах, паломничествах и других добрых делах всех членов церкви. В-четвертых, ею приобретается для душ умерших и находящихся в чистилище полное отпущение их грехов” [Робертсон Д. История христианской церкви. В 2 т. СПб.: И-е И. Л. Тузова, 1891. Т. 2. С. 546—547]. Были разработаны специальные “проповеди об индульгенции, в которых говорилось, что папа имеет безусловное право прощать грехи живых и мёртвых, что папская индульгенция имеет ту же силу, как и крест Христов, что как только в ящике монетка зазвенит, так душа (из чистилища) на небо взлетит. При этом, конечно, раздавались ещё и более наглые речи, а именно, что папа мог за деньги, заплаченные за индульгенцию, простить даже плотский грех по отношению к Божьей Матери” [Робертсон. Указ. соч. Т. 2. С. 538; об истории индульгенций подробно см. Опарин А.А. История рабства. Археологическое исследование книги Откровение. Харьков: Факт, 2004. С. 119—121]. Сегодня нет такой продажи индульгенций, но учение о добрых делах, как пути к бессмертию, продолжает жить. И это немудрено, ибо это учение весьма удобно. Оно не требует от человека переосмысления своей системы жизненных ценностей, отказа от вредных привычек, излюбленных грехов, изменения его отношения к окружающим, очищения мыслей, оно подразумевает соблюдение обрядов и формы, выполнив которые можешь быть спокоен. Как просто — пойти в храм и поставить на праздник свечку, дав старушке у входа из кошелька 20 копеек, чем простить, к примеру, своего врага и оказать ему помощь. Для состоятельных же людей это вообще удобный путь, почти как в рекламе: “Заплати налоги и спи спокойно”, тут только — “Заплати деньги и успокой душу”. Порой учение о спасении делами проникает и в Божью церковь, некоторые члены которой не видят одной важной разницы. Библейское учение говорит, что придя к Христу, покаявшись, человек позволяет Богу жить в своём сердце, творя через Него добрые дела. Папство же говорит о добрых делах, которые человек творит не в Боге, а сам от себя, своими, а не Христовыми силами.

● Христианский “джихад”. Отступление от учения Христа привело к полному извращению Его учения, превратив его из учения о любви и добре, в учение жестокости и нетерпимости. Пострадав немало в раннее средневековье от мусульман, ведших с ней джихад, государственная христианская церковь не только не извлекла соответствующих выводов об опасности и преступности религиозных войн, на сама развязала их, организовав крестовые походы (самый настоящий христианский джихад, обещающий его участникам бессмертие). Выступая в ноябре 1095 года в Клермоне перед собравшимися верующими, папа Урбан II сказал: “„пусть вооружатся все верные и идут вперёд, и Бог будет с вами. Обратите на врагов христианского имени оружие, которое вы обагрили взаимным побоищем. Искупите послушанием грехи ваши, ваше хищничество, ваши поджоги, ваше кровопролитие. Пусть знаменитое племя франков покажет свою доблесть в деле, где смерть есть обеспечение блаженства. Почтите радостью умереть за Христа там, где Христос умер за вас. Не думайте о родственниках или доме: вы обязаны Богу высшею любовью, для христианина всякое место есть изгнание, всякое место есть дом и отечество“. При этом он указывал на легкость искупления грехов, которое теперь было предложено, на облегчение эпитимии в пользу тех, которые возьмут крест” [Робертсон. Указ. соч. Т. 2. С. 71—72]. Интересно, как папа предлагал искупить такие грехи, как хищничество, поджоги и кровопролития в крестовом походе, т.е. в войне, в которой всегда как раз и присутствует всё это. Этот призыв папы был восторженно принят почти всеми людьми. “Речь папы была прерываема восторженным криком от всего собрания: „Так хочет Бог!“ (Dieux le volt)” [Там же. С. 72]. Почему же люди разных сословий и возрастов столь радостно восприняли этот призыв на войну, ведь, как правило, люди на войну идут без энтузиазма, тем более, если война развязывается их государством. Так далеко не все французы поддерживали Наполеона, немцы — Гитлера или кайзера Вильгельма II. Но в этом и отличие религиозных войн от обычных, вызванных политическими или, как сегодня, экономическими мотивами. В религиозной войне задевается и разум, и чувства человека. Умело разыгранная религиозная война ставит на кон вечную будущность — участь человека и его близких, а за это самое ценное, что может быть, и о чём мы всегда думаем, пусть и подсознательно, и –за что каждый из нас готов отдать всё. И каждый уберёт любого другого, стоящего на пути к его вечному счастью, к его бессмертию. Конечно же, это возможно только в обществах, не освященных учением Христа и не имеющих правильного представления о принципах, необходимых для спасения. Но именно таким обществом является большинство нашего мира, как сегодня, так и во времена крестовых походов. Путь к бессмертию через подобные джихады прост и понятен — истребляй инаковерующих. К тому же, он вскоре превращается и в приятное мероприятие, ибо сулит средства и имущество убитых, славу от соотечественников, удовлетворение похоти с захваченными девушками и женщинами. И потому призывы религиозной нетерпимости всегда находили и находят живейший отклик. К тому же во времена необъяснимых стихийных природных бед, ввергающих в ужас суеверное общество, всегда требуется найти тех, кем можно было бы умилостивить разбушевавшиеся стихии. Эта идея жертвы живёт со времен Древнего мира и будет жить до конца мира нынешнего, когда нечестивые, напуганные разверзающимися стихиями, решат убить детей Божьих, якобы, повинных в этом, которые, к тому же, будут исповедывать чистое Христово учение, а не человеческие предания, которые примет весь остальной мир. Этот мир объединится в общем религиозном фанатизме, как и во времена папы Урбана II. “Голод, моровые язвы, гражданские смуты, знамения на небесах содействовали общей наклонности оставлять дома, и искать исхода в великом предприятии. Женщины побуждали своих мужей, братьев и сынов принимать крест, и те, кто отказывались, делались предметом общего презрения… Дух религиозного увлечения охватил все классы… тут давалось полное прощение грехов, делалась отмена всяких эпитимий: Бог, по выражению одного писателя того времени, давал новый способ для очищения грехов… давалось уверение, что смерть во время этого святого похода сделает их участниками славы и блаженства мучеников” [Робертсон. Указ. соч. С. 72, 73]. Вскоре подобные крестовые походы были объявлены против славян, Руси, альбигойцев, вальденцев, чехов — словом, всех тех, кто отказывался повиноваться папе. Страшная Варфоломеевская ночь, Сицилийская вечерня, избиение протестантов в Нидерландах оставили зловещее пятно во всемирной истории, пятно, которое никогда не смывалось не только из-за своих масштабов, но и потому, что постоянно обагрялось и обагряется кровью как тех, кто ищет бессмертия через христианские “джихады”, так и тех, кого убивают эти новоявленные крестоносцы.

● Через аскетизм и уход от мира. Вершиной добрых дел, как неотъемлемой части пути к бессмертию, стало внедрение в христианство учения, что гарантией спасения и обретения бессмертия является аскетизм и уход от мира. Эта идея, во-первых, развилась в институте монашества, принявшем особенно на западе со временем просто зловещие очертания — в лице иезуитов, инквизиторов-доминиканцев и военных грабителей — тевтонцев. Во-вторых, эта идея вылилась в уничижении и изнурении плоти путём постов, самобичевания, которые в средние века проводили прямо на улице во время особых религиозных процессий. И в-третьих, в… исихазме, учении, расцветшем в Византии XIV века. В этот период некогда блестящий Второй Рим переживал глубочайший кризис. Страна доживала своё последнее столетие, но это была уже не жизнь, а существование, вернее, агония, которая в силу ряда причин растянулась на долгие десятилетия и оттого была более тяжёлой и ужасной. И вот “В атмосфере постоянной бедности, войн и междоусобиц в интеллектуальной жизни Византии стал преобладать мистицизм в одной из самых завершенных его европейских форм — исихазме (от греческого ήσυχία — безмолвие, покой, отрешённость). Истоки этого учения и аскетической практики возникли ещё в раннем средневековье в монашеских обителях Египта и Сирии. В начале XIV века монах Георгий Синаит возродил исихазм на Афоне. Основой практики исихазма служила идея погружения в себя и слияния с Богом через мистическое озарение. Достигалось такое состояние путём долгой тихой молитвы, повторяемой много раз подряд, в сочетании с особой позой, регулировкой дыхания и кровообращения, что сближало поздний исихазм с йогой” [Дашков С. Б. Императоры Византии. М.: Красная площадь, 1996. С. 295]. Выдающимся последователем исихазма был Григорий Палама (1296—1354), подведший под него теоретическую основу и причтённый православной церковью к лику святых (празднование 14 ноября). Вот как Православный словарь определяет их учение, по которому, как они верили, “существует вечный, несозданный божественный свет, который некогда явился на горе Фаворе во время преображения Господня, а тогда, в XIV в., просиял им в награду за их отшельническую жизнь. В целях укрепления и поддержания этого света, они целыми днями и ночами пребывали в коленопреклонённом положении, опустив голову на грудь и уставив глаза в середину живота (в пуп)” [Полный Православный Богословский Энциклопедический словарь. В 2 т. М.: Возрождение, 1992. Т. 1. С. 966]. Именно такую жизнь проводил и Григорий Палама, пребывая целыми днями “в полном одиночестве, молчании и молитве… От непрерывных бдений, поста и от сырости пещеры, которая служила ему кельей, он заболел с опасностью для жизни, и наставники велели ему перебраться в другое место” [Григорий Палама. Триады в защиту священнобезмолвствующих. М.: Канон, 1995. С. 347]. Он перебрался на Афон, где не менее ревностно продолжал заниматься этими духовными упражнениями и где дал им богословское обоснование. “Чтобы догматически подкрепить живой опыт веры, Палама выдвигает учение о вечно сияющих, изобильно и таинственно льющихся из Божьей Сущности энергиях (действиях), к которым приближает постоянная молитва и через которые каждый может приобщаться к Богу, т.е. обожествляться, если только полюбил Бога чистой любовью … евангельским свидетельством этих Божьих энергий становится для св. Григория „нетворный свет Преображения Христова“. Приобщение к нему истинно тогда, когда охватит не только тонкий ум, но душу и все человеческое тело” [Григорий Палама. Указ. соч. С. 354]. Его противники отмечали, “что молитвенное соединение с Богом достигается исихастами чуть ли не механически через особое „свернутое“ положение тела, сдерживание дыхания, сосредоточение взгляда на самом себе и бесконечное повторение Иисусовой молитвы” [Там же. С. 352]. Несмотря на искренность Паламы и его приверженцев, исихазм представлял собой действительно самую настоящую “христианскую” йогу. Доводя себя через посты и статику до умопомрачения, исихасты, как и йоги, переставали ощущать себя личностью, сливаясь с чем-то не видимым, лишь различая появляющийся перед ними свет. Подобное появление света объяснимо и с чисто физиологической точки зрения. Ибо долго не получающий питания мозг перестаёт нормально работать, страдая от гипоксии (дефицита кислорода) и на этом фоне человеку кажется, что вокруг него все плывёт и светится. В таком состоянии человек является прекрасным объектом для влияния злой силы, которой удалось, вроде бы, совершенно нехристианское по сути учение йоги внедрить в христианскую церковь. Внедрил учение йоги сатана не только в восточную церковь, но и в западную, используя при этом орден иезуитов, жуткая история которого не оставляет сомнения в том, кто стоял у его истоков. “В 1534 г. католик Игнатий Лойола основал орден иезуитов (общество Иисуса), в котором основной мистической практикой были „осьмидневные духовные упражнения“ — отождествление себя со Христом в течении последней недели Его жизни. Переживания иногда были столь яркими и реальными, что на руках, ногах и теле практика возникали стигматы — кровоточащие раны Иисуса” [Религии мира. Энциклопедия. В 2 т. М.: Аванта+, 1996. Т. 1. С. 656]. Вскоре эта “йогическая” практика охватила не только орден иезуитов, но и другие монашеские ордена, а затем стала практиковаться и мирянами. “Святая Тереза в своей книге „Обители души“ (Las Moradas) описала удивительно ясным и образным языком все этапы, через которые должна была пройти душа, чтобы в экстазе соединиться с Богом… „Я знала не одну женщину, причём весьма добродетельную, проведшую семь-восемь часов в состоянии, которое показалось им экстазом; малейшее духовное упражнение овладевало ими настолько, что они смирялись, убежденные, что ни в чем нельзя перечить Богу… Из-за этого они становились идиотками, если их не исцеляли“” [Дефурно. Указ. соч. С. 154—155]. Хуан де ла Крус, причтённый к лику святых, пишет: “Я мог бы долго говорить о женщинах, которые делали себе ложные стигматы (следы распятия — прим. А. О.), — раны, терновые венцы, изображения Христа на груди, поскольку в наше время это можно увидеть повсюду” [Valbuena Prat: La vida espaHola en la Edad de Oro segъn las fuentes literarias (1943), p. 90 et 102—103]. В этой области развернулось настоящее соперничество, и некий иезуит писал в 1634 году одному из своих собратьев: “Количество людей со стигматами размножилось до того, что уже не рассматривается как слуга Божий тот, кто не покажет все Пять Ран” [Deleito PiHuela, La vida religiosa bajo el cuarto Felipe. Santos y pecadores (1952), p. 204]. Эти мистические упражнения открыли в христианство путь различным учениям о путешествии душ, их явлении родственникам. Они подвели религиозную базу для эзотерики, спиритизма и оккультизма, в основе которых лежит медитация, доводящая человека до умопомрачения, когда он уже не контролирует себя, а его мозг представляет собой доску, на которую дьявол может записывать любые мысли.

● Дешёвая благодать. Наконец, последний ложный путь к бессмертию, вошедший в христианство так же из язычества, зиждется на принципе дешевой благодати. Ряд языческих религий, особенно Греции, призывали людей “жить и радоваться” не мучая себя лишними вопросами. Признавай богов и радуйся жизни, которую они тебе даровали. Эта идея была распространена в культах Деметры, Диониса и т.д. Эта идея вошла и в некоторые христианские церкви, в основном, благодаря так называемому харизматическому движению. Согласно этой идее, для спасения нужно признать Христа своим Спасителем — и всё. Соблюдение же заповедей — это, как они говорят, Ветхий Завет, а мы живём в Новом, т.е., под благодатью. Поэтому меньше размышлений, скорбей о грехах, а больше смеха и улыбок. Это очень удобная доктрина, которая так же не требует от человека каких бы то ни было глубоких духовных изменений. Каков же истинный путь к счастью и бессмертию? Если жертвоприношения, мистерии, джихады, медитации, дешевая благодать, добрые дела, аскетизм, эликсиры бессмертия и научные открытия не ведут к нему. Как его достичь? Этот жизненно важный для каждого человека вопрос мы рассмотрим, исследуя библейскую Первую книгу Царств, таящую в себе ступени к обретению бессмертия.

return_links(); ?>

Библия и наука — nauka.bible.com.ua

Опарин А.А. В поисках бессмертия. Археологическое исследование Первой книги Царств

Фаворский свет или Священнобезмолвствующие