Облысевший город

История нам даёт удивительные примеры того, что не только люди в силу возраста, наследственности или болезней могут лысеть, но и целые города. И одним из таких городов древности, которых постигла подобная необыкновенная участь была Газа, один из пяти царских городов филистимлян. Город, жители которого часто совершали набеги на иудеев и в стенах которой разыгралась драма израильского судьи XII в. до х. э. Самсона, нашедшего здесь, как он думал, свою любовь, но на деле нашедшего свою смерть. Древняя история этого города протекала в целом в том же русле, что и история Аскалона. Первоначально Газа (в пер. твердыня) была хананейским городом, центром египетской провинции Ханаан [Циркин. Указ. соч. С. 105]. В XII в. до х. э. город был взят и разграблен филистимлянами, которые впрочем, истребив местное население, отстроили город заново и учитывая его выгодное географическое положение, а так же его известность делают первоначально Газу главным городом своего Пятиградия [Циркин. Указ. соч. С. 105]. Постоянные войны с Израилем приводили к тому, что Газа дважды при царях Соломоне (3 Цар. 4:24) и Езекии (4 Цар. 18:8) переходила под контроль иудейских правителей. При нашествии Навуходоносора Газа была сильно разрушена, но вновь вскоре отстроена, впрочем ненадолго, ибо в 529 г. до х. э. её разоряет царь Мидо-Персии Камбиз (529—522). Но наиболее страшному разорению она подвергается при Александре Македонском (337—323), который чуть было дважды не погиб под стенами этого города осенью 332 года, когда он двигаясь на Египет встретил ожесточённое сопротивление жителей Газы [Дандамаев М.А. Политическая история Ахеменидской державы. М.: Наука, 1985. С. 263]. Правителем города был тогда вернейший слуга персидского царя Дария евнух Ватисса “который имел дерзость думать, что положит предел победоносному наступлению неприятеля. Он усилил значительный гарнизон города вербовками у арабских племён, живших к югу от Газы до самого берега моря, и заготовил припасы для продолжительной осады, убеждённый, что если ему теперь удастся задержать неприятеля, то, с одной стороны, богатая египетская сатрапия не выйдет из повиновения, а с другой — персидский царь выиграет время, чтобы докончить свои новые вооружения в верхней Азии, спуститься в нижние сатрапии и прогнать обратно за Тавр, Галис и Геллеспонт дерзкого македонянина. Продолжительное сопротивление, оказанное Тиром, увеличивало смелость евнуха, тем более что флот, которому Александр был обязан окончательным взятием этого лежащего на острове города, не мог быть применен к делу перед Газой. Город лежал в полумиле от берега, который, кроме того, был преграждён песками и отмелями и почти не позволял флоту приблизиться; от берега в глубь страны тянулись глубокие пески до самой подошвы хребта, на котором была выстроена Газа. Сам город был весьма значительной величины и был окружён высокой и крепкой стеною, которая, по-видимому могла устоять против всяких таранов и снарядов” [Дройзен И. История эллинизма. В 3 т. Ростов-на-Дону: Феникс, 1995. Т. 1. С. 226]. По-человечески расчёты умного евнуха были полностью верны. Но пророчества Библии говорили, что второй монархии Мидо-Персии, этому пророческому медведю (Дан. 8:5), этой серебряной груди истукана (Дан. 2:32), этому овну (Дан. 8:3—7) должен придти конец. И на смену ему должно придти другое царство, быстрое и сильное, как барс (Дан. 7:6), каким и была империя, воздвигаемая Александром Македонским. О том, что происходило под стенами Газы в сентябре 332 г. до х. э. мы предоставим слово для рассказа древнеримскому историку Квинту Курцию Руфу. “Александр, осмотрев местность, приказал рыть подкоп: мягкая почва облегчала эту тайную работу, так как находящееся поблизости море намывает много песка и нет здесь камней и скал, которые мешали бы рыть ход. Итак, рытье началось с невидной для жителей стороны; чтобы отвлечь их внимание, царь велит придвинуть к стенам осадные башни. Но та же мягкая почва оказалась неудобной для передвижения башни; песок рассыпался и затруднял вращение колес, верхние ярусы башни падали и многих ранили, а люди изнемогали и от поддерживания башен и от передвижения их. Итак, царь дал знак к отступлению, а на другой день велел обложить стены города блокадой. Когда взошло солнце, он перед тем, как повести войско, совершил по обычаю отцов моление богам, прося у них помощи. Случайно пролетавший ворон обронил комочек земли, который нес в когтях; упав на голову царя, земля рассыпалась, а птица села на ближайшей башне, обмазанной битумом и серой; птица прилипла крыльями к башне и тщетно старалась улететь; близстоящие воины ее поймали. Это происшествие показалось достойным того, чтобы запросить о нем прорицателя, да и сам Александр не был совсем свободен от суеверий. Итак, Аристандр, пользовавшийся величайшим доверием, разъяснил, что этим знамением предвещается падение города, однако есть опасение, как бы не получил ранения сам царь. Он убедил его в тот день ничего не предпринимать. И хотя царь очень досадовал, что один этот город препятствует ему спокойно вступить в Египет, он все же послушался прорицателя и дал сигнал к отступлению. Тогда у осажденных поднялся дух, и они, выйдя из города, напирают на отступающих, считая, что промедление врагов для них благоприятно. Они вступили в бой с ожесточением, но не проявили стойкости и, увидев, что знамена македонцев движутся в обход, сразу же прекратили борьбу. Уже до царя достигали крики сражающихся, когда он, забыв о предсказании, но все же по просьбе друзей надев на себя панцирь, в который редко облачался, подошел к первым рядам. Увидев его, один араб из воинов Дария, решившись на дело, непосильное для его судьбы, прикрывая меч щитом, бросился к ногам Александра под видом перебежчика. Тот приказал ему встать и велел принять его в число своих. Но варвар, быстро перебросив меч в правую руку, замахнулся им над головой царя, который, легким отклонением головы избегнув удара, отрубил промахнувшуюся руку варвара. Он считал, что в этом осуществилась предсказанная ему опасность. Но я убежден, что судьба неотвратима, ибо, рьяно сражаясь в первых рядах, царь был ранен стрелой; она прошла через панцирь и вонзилась в плечо, ее вынул врач царя Филипп. Потекла обильно кровь, и все испугались; через панцирь не было видно, глубока ли рана. Сам царь, даже не побледнев, приказал остановить кровь и перевязать рану. Долго еще после этого он оставался впереди знамен, скрывая боль или преодолевая ее, как вдруг кровь, перед этим задержанная лекарством, полилась сильнее, и рана, причинявшая мало боли, пока была свежа, распухла, когда кровь стала запекаться. У царя потемнело в глазах и подкосились ноги; ближайшие воины его подхватили и принесли в лагерь; а Бетис, считая, что он убит, вернулся в город, торжествуя победу. Между тем Александр, еще не залечив раны, возвел насыпь, равную по высоте стенам, и приказал подвести под них несколько подкопов. Горожане на прежней высоте стен надстроили новые укрепления, но и они не могли сравняться с высотой башен, возведенных на насыпи. Таким образом, внутренняя часть города была открыта для вражеских стрел. Крайняя беда пришла к горожанам, когда стена, подрытая из подкопа, рухнула и через ее брешь в город ворвался неприятель. Передние ряды вел сам царь, но, ступив неосторожно, повредил себе камнем ногу. Прежняя рана его еще не зажила, а он все же, опираясь на копье, оставался в первых рядах сражающихся, негодуя на то, что получил две раны при осаде этого города. Когда разгорелась упорная битва, люди Бетиса, страдающего от многих ран, его покинули, но он не ослабил своего ожесточения в сражении, и оружие его было обагрено как его собственной, так и вражеской кровью. И когда уже со всех сторон на него направлены были копья… юный царь, упоенный торжеством победы, но все же признавая мужество также и во враге, сказал, обращаясь к Бетису: „Не так ты умрешь, как хотел; тебе придется вынести все виды пыток, какие могут быть придуманы для пленника“. Но Бетис, глядя на царя не только бесстрашным, но и надменным взором, ничего не ответил на его угрозы. Тогда Александр воскликнул: „Видите ли, как он упорно молчит? Склонил ли он колена, просит ли пощады? Но я заставлю его прервать молчание, и если не слова, то исторгну из него хотя бы стоны!“ Затем он от раздражения впал в ярость; уже тогда он стал перенимать чужие нравы. Через пятки еле дышавшего Бетиса были продеты ремни, его привязали к колеснице, и кони потащили его вокруг города, а Александр хвалился тем, что, придумав такую казнь врагу, он подражает Ахиллу, от которого сам вел свой род. Персов и арабов пало в этой битве около 10 тысяч, но и для македонцев победа не была бескровной. Эта осада получила известность не столько из-за славы города, сколько по случаю дважды угрожавшей царю опасности” [Квинт Курций Руф. История Александра Македонского. М.: Изд-во Московского университета, 1993. Книга IV. Глава 6, 7—30. С. 60—61]. Так под Газой македонский царь продолжает те же неоправданные жестокости, что и под Тиром, хотя вначале он выступал против подобных зверств. Но власть резко меняет человека. Недаром говорят, что самое сложное это пройти испытание ни огнём или водой, а медными трубами, т.е. славой. Издеваясь в потеху для себя над несчастным Ватиссой и наблюдая как его воины истребляют мужчин и насилуют девушек Газы, зарвавшийся македонянин не подозревал, что пройдёт всего девять лет и он умрёт в самом расцвете сил, а многие из тех воинов которые сейчас проявляют звериные инстинкты жестокости и похоти точно так же проявят их и по отношению к его семье. Но это будет после и Александр не хочет учитывать и думать о законе посева и жатвы в своей жизни. Пока он победитель города под которым чуть дважды сам не погиб. В результате разгрома Александра “Газа совершенно опустела и впоследствии была заселена окрестными жителями” [Дандамаев. Указ. со ч. С. 263], а бывшие жители ее: мужчины были убиты, а женщины и дети проданы в рабство [Дройзен. Указ. соч. Т. 1. С. 228]. Вскоре город был восстановлен, испытав на себе всю тяжесть войн диадохов — полководцев Александра, деливших после его смерти созданное им государство. Во II в. до х. э. Газа входит в сферу влияния недавно образованного арабским племенем набатеев государства — Набатейского царства, столицей которого становится знаменитая Петра [Грандт. Указ. соч. С. 239]. При этой зависимости Газа остаётся практически независимым городом [Циркин. История библейских стран. Указ. соч. С. 433]. Почти одновременно с Набатеей образуется независимое Иудейское государство, управляемое династией царей-первосвященников Хасмонеев. Одним из них был царь Александр Яннай (103—76), главной целью политики которого становится распространение власти Иудеи на всю Палестину [Дубнов С.М. Краткая история евреев. СПб, 1912. Часть 2. С. 35]. В этом своём начинании он столкнулся как с вышеупомянутыми набатеями, так и Египтом, не заинтересованном в отхождении Газы к Иудее. Однако, начавшиеся в Египте внутренние раздоры за трон избавили Александра от этого опасного противника. Войска же набатеев ему удалось разбить [Грандт. Указ. соч. С. 239] и приступить к осаде Газы, важнейшего города на средиземноморском побережье, который только вместе с Аскалоном оставались вне его власти. Особо был зол царь на город и за то, что его жители поддерживали ненавистный ему Египет, заключив с ним союз [Циркин. Указ. соч. С. 433]. И вот наконец долгожданный час мести настал, когда войска Александра Янная обложили город, защитники которого впрочем не собирались сдаваться, рассчитывая на мощь городских стен и помощь набатеев, к царю которых Арете II они отправили письмо моля о помощи [Шифман И.Ш. Набатейское государство и его культура. М.: Наука, 1976. С. 23]. Между тем Александр приступив к осаде города “стал разорять всю примыкавшую к нему область. Однако военачальник Газы напал ночью во главе двух тысяч наёмников и десяти тысяч жителей на иудейский лагерь. Пока было темно, победа оставалась на стороне горожан, потому что в иудеях им удалось поселить уверенность, будто на них напал Птолемей. Когда же расцвело, ошибка эта обнаружилась, и иудеи увидели, с кем имеют дело; иудеи подбодрились, налегли на жителей Газы и перебили до тысячи человек их. Тем не менее горожане стойко выдерживали нападения и не сдавались несмотря на отчаянное положение и на массу убиваемых иудеями людей (они предпочитали вынести всё, только бы не подчиниться врагам своим). Кроме того, они крепились в надежде на то, что знаменитый арабский царь Арета явится и окажет им поддержку. Впрочем раньше этого Аполлодору (начальник обороны — прим. А.О.) пришлось погибнуть: брат его Лизимах, относившийся к нему с завистью вследствии его популярности у граждан города, умертвил его. Затем он склонил на свою сторону войско и сдал город Александру. Этот, войдя в город, сперва воздержался от всякого насилия, но затем напустил войско на жителей Газы и разрешил ему наказать их. Солдаты повсюду ринулись на жителей города и стали умерщвлять их. Впрочем, и горожане оказались не робкими и, оказывая сопротивление нападавшим на них иудеям, перебили немалое число их. Некоторые из них покидали дома свои и зажигали их при этом, чтобы ничего из имущества не попало в руки врагов. Другие самолично убивали своих жен и детей, не видя другой возможности спасти их от рабства у врагов. Городской совет, состоявший из пятисот членов и как раз заседавший в то время, когда произошло нападение на жителей, в полном составе бежал в храм Аполлона и искал там убежища. Однако Александр велел перебить и этих людей и, предав затем город пламени, вернулся в Иерусалим после годичной осады Газы” [Иосиф Флавий. Иудейские древности. Указ. соч. Т. 2. Книга 13. Глава 13, 3. С. 196—197]. На этом история древней Газы заканчивается. Ибо город названный так в память о ней “был построен римлянами после 61 г. до н. э. на другом месте как свободный город” [Кнаур Д. Большой путеводитель по Библии. М.: Республика, 1993. С 95] в нескольких километрах от Газы филистимлян и греков. “Город Газа существует до сих пор так что пророчество о ней долгое время считалось ошибочным. Наконец были предприняты тщательные исследования местоположения Газы… и было обнаружено, что новый город расположен отнюдь не в том же месте, что древний. Старая Газа, как показали розыски, оказалась погребённой под песчаными дюнами, то есть действительно „оплешивела“. Какое слово лучше подходит для описания города, погребенного в песке, чем оплешивевший или облысевший”. Газа филистимлян была настолько разрушена временем, что длительное время вообще не могли определить её местонахождение. И только благодаря кропотливейшей работе археологов, начиная с У. Питри и заканчивая И. Китом были открыты остатки Газы, помнившей Самсона и Александра Македонского. Сегодня от неё осталось лишь несколько песчаных холмов, “она настолько „оплешивела“, что ни единая колонна, ни один вертикально стоящий камень не отмечают места, где когда-то стоял город, и нет ни одной былинки, на которой мог бы остановиться усталый взор”. Т.е. современная Газа имеет к древней такое же отношение, как к современному Симферополю Неаполь Скифский или к Севастополю Херсонес. Как и предсказывали пророчества Газа была уничтожена и покинута (пророчество № 4), а время так разрушило город, что он оплешивел в полном смысле этого слова (пророчество № 3). Совсем другой, чем у Аскалона и Газы была судьба Азота (или Ашдода). Пройдя тот же кровавый путь, что и эти два города, Азот продолжал существовать всегда, пережив в VIII в. до х. э. страшное разорение, совершенное в нём ассирийцами. Он пережил и разгром учиненный в нём вавилонянами, которые истребив почти всё филистимское население города, сам его сохранили. В 147 г. до х. э. город был разрушен вождём иудейского восстания Ионатаном Хасмонеем. В 55 г. до х. э. он был восстановлен римлянами и вошёл в состав Римской империи [Гладкий В.Д. Древний мир. Энциклопедия. В 2 т. Донецк: Отечество, 1996. Т. 1. С. 72], в 395 г. до х. э. — Византии, затем в VII веке был завоёван арабами. В период крестовых походов он несколько раз переходил из рук в руки от мусульман к крестоносцам. Потом вошёл в состав Османской империи, а с 1948 года входит в состав государства Израиль. В 1965 году, в Азоте (современное имя Ездуд 31є46’ с.ш., 34є40’ в.д.) построен современный порт — второй большой порт Израиля на Средиземном море. Большие раскопки Азота проводились Израильским Департаментом Древностей с 1962—1972 под руководством докторов М. Дотана и Д.Н. Фридмана [Мазар. А. Археология Святой Земли. В 2 т. Иерусалим, Гешарим, 1994]. Христианство проникло в Азот ещё во времена апостола Филиппа (Деян. 8:40) и его последователи остаются там до сего дня. Наконец, пятый царский город филистимлян Аккарон (или Экрон) был страшно разрушен Навуходоносором после чего хотя и оправился, но сколько-нибудь значимой роли не играл. Просуществовав до времен крестовых походов, он превратился со временем в деревню, которая вскоре так же исчезает. Ныне жалкие следы этого мертвого города обнаружены на 31є52’ с.ш. и 34є49’ в.д. и носят название Тель-Микне. Раскопки Аккарона проводились в 1980 годах Институтом археологии им. В. Ф. Олбрайта и Еврейским университетом под руководством докторов С. Гитина и Т. Дотана и благодаря им были открыты камни, по которым ступали библейские герои. Итак, Азот существует как значительный город и сегодня, и в нём живёт другой народ, не филистимляне, а иудеи (пророчество № 9), а от Аккарона остались лишь руины (пророчество № 7). Как мог знать Исайя или Иеремия если бы они просто писали свои мысли то, что филистимляне как нация исчезнут, а те же ассирийцы или эфиопы доживут до II Пришествия Христа. А пять городов, имеющих общее происхождение, сходную древнюю историю, примерно одинаковую значимость во времена когда писались пророчества, постигнет столь различная участь, как то было предсказано. И насколько точно эти пророчества нашли исполнение в истории! Действительно недаром говорят, что пророчества накладывают на Библию печать Божественности.

return_links(); ?>

Библия и наука — nauka.bible.com.ua

Опарин А.А. В поисках бессмертия. Археологическое исследование Первой книги Царств

Облысевший город